Поняв первые слова инженера, островитяне шумно одобрили их, а старик убежденно пояснил:
— У нас это — жрец!
— Не много ли вы взяли на себя? — спросил Венев.
— Да что я, виноват? Надо же говорить образно.
— А что великий жрец умеет делать сам, своими руками? — важно спросил островитянин.
— Жрецу достаточно повелевать! — отпарировал Баскин.
— Верно, — согласился старик. — А вот этот достойный человек по имени Тапиу, — указал он на молодого силача, — вырывает с корнем кокосовую пальму и обмахивается ею, когда ветер спит, а солнце обжигает кожу.
— Пас! — удрученно развел руками Алексей Алексеевич.
— А это командир летающей лодки, — нашелся кок, указывая на Венева. — Он берет в руки сто весел и машет ими, чтобы плыть в воздухе быстрее ветра!
— Один ноль в нашу пользу, — восхитился Петренко.
— Не очень ли вы загнули? — засмеялся Венев.
— Нет-нет, все нормально, — успокоил Перстенек.
— Да, Тапиу — ребенок рядом с Великим Командиром, — согласился старик, но, не желая сдаваться, принялся расхваливать Манаку: — Этот длинноухий слышит писк комара за сто раз по сто шагов!
— А этот человек по имени Филя, — подхватил кок, кивая на радиста, — слышит свою невесту на расстоянии ста дней пути и когда говорит, то его слышат все люди, живущие на самых отдаленных островах.
— Великой похвалы достоин человек по имени Филя, — склонил голову старик. — Но среди вас нет никого, кто умел бы строить лодку длиной в сто раз по сто шагов за сто дней, которая поднимает сто воинов и не боится ста океанских волн, поставленных одна на другую. Это умею я — строитель лодок Нуку. — Старик с гордостью оглядел нас и умолк.
Тогда Перстенек сделал шаг вперед, угостил гостей «Беломором», закурил сам и для начала пустил над головами темнокожих фантазеров шесть колец, шесть чудесных сизых колец из дыма: они плавно вращались одно в другом. Нуку даже языком прищелкнул.
Глаза Саши озорно заблестели, спортивный азарт покрыл его щеки румянцем, и мы поняли, что «во втором тайме» защите противника придется туго: на середину поля вышел наш «центр нападения».
— Знают ли высокие гости, что такое самолет? — спросил Саша.
Островитяне шумно посовещались, и Мауки ответил за всех:
— Да, мы Видели самолеты. Они прилетали на Пито-Као.
— А коли так, — вдохновенно произнес Перстенек, — я расскажу балладу о самолете «Сейнтер-пойнтер».
Я вспомнил этот легендарный самолет — продукт авиационного фольклора, вероятно, неизвестный сейчас не только людям иных профессий, но и нынешним молодым авиаторам. Легенда о «Сейнтер-пойнтере» родилась в авиации дальнего действия в годы войны с фашистами и облетела все фронты, обрастая всевозможными деталями, передавалась из уст в уста, но ни разу не попала не только в печать, а и в блокнот фольклориста.
— Слушайте, ценители веселого слова, — начал кок. — Самолет «Сейнтер-пойнтер» был монопланом, то есть имел одно крыло. Моторов у него было сто сорок восемь. Размах его крыла был так велик, что однажды бортмеханик заблудился в бесчисленных коридорах в крыле и умер от голода. С той поры бортмеханики разъезжали по самолету на мотоциклах и брали с собой двухнедельный запас продовольствия. Чтобы почистить крылья песком, самолет летел в Сахару, а мыли его в Средиземном море. Заправлялся горючим «Сейнтер-пойнтер» из нефтяной скважины в Баку. Дутик, то есть хвостовое колесо этой замечательной машины, был размером с колесо водяной мельницы. В правом крыле располагалась футбольная команда, а в левом — ресторан. Когда шеф-повар выметал сор из своей кухни, то с земли казалось, будто за самолетом летит стая птиц…
Пока Саша рассказывал, к нам присоединились профессор Егорин и биолог, и Перстенек еще более оживился.
— Когда на «Сейнтер-пойнтере» запускали моторы, — продолжал он уже не столько для туземцев, сколько для нас, — то все вулканы прекращали свою работу. Скорость самолета была от нуля до тысячи километров в час. Знаменит был и экипаж машины. Тридцать летчиков, сорок два штурмана, шестьдесят четыре радиста в радиобюро. За штурвал брались семнадцать пилотов одновременно. Командир корабля в белых перчатках восседал над ними на особом возвышении и бил пудовыми колотушками в тугой барабан. «Бум!» — и пилоты крутят штурвал вправо, чтобы создать самолету правый крен, «Бум, бум!» — левый крен. Три удара — и пилоты отдают штурвал от себя, наклоняя нос самолета. Четыре удара — дружно тянут штурвал на себя. Флаг-штурман, семидесятилетний пенсионер, курил трубку с трехметровым чубуком и зеленым флажком указывал направление полета, а его штурманята раскручивали перед ним пятипудовый рулон полетной карты. Когда самолет входил в облака, две команды скороходов — марафонцев бежали к носу самолета, чтобы проверить показания приборов, и стремглав возвращались к командиру для доклада. Когда же «Сейнтер-пойнтер» заходил на посадку, сорок восемь бортмехаников брались друг за дружку и тянули на себя сектор общего газа. Если командир корабля ошибался в расчете на посадку и принимал решение уйти на второй круг, то всех работников аэропорта увольняли в отпуск на целую неделю. В момент приземления с командной вышки аэродрома стреляли из пушки, приветствуя доблестный экипаж.
Саша рассказывал с вдохновением истинного артиста. Мы были восхищены его талантом, отшлифованным в состязаниях с рассказчиками-умельцами, которыми так богата авиация.
— Когда «Сейнтер-пойнтер», заслоняя солнце, появлялся над полем боя, — говорил он, — испуганные фашисты прятались в укрепления. Командир крылатого богатыря трижды ударял в барабан — и летающее чудо света снижалось, проносясь над самой землей. От шума его моторов железо и бетон превращались в пыль. Огромные густые сети волочились по земле, собирали пленных и уносили их в заоблачную высь. В воздушном же бою один его вид обращал в бегство вражеские истребители. Но «Сейнтер-пойнтер» без труда нагонял их. При этом в носу его фюзеляжа открывались широкие ворота, и фашистские самолеты один за другим стремительно проглатывались «Сейнтер-пойнтером», а старший помощник младшего штурмана, стоя у ворот с карандашом и блокнотом в руке, быстро подсчитывал боевые трофеи…
Много добрых дел после войны совершили на самолете «Сейнтер-пойнтер». На нем перевозили стада коров и табуны лошадей, разгоняли облака над аэропортом Внуково в часы пик, тушили лесные пожары с бреющего полета, возили лед с вершины Эльбруса в пески Каракума. А однажды был и такой случай: узнали корсиканцы, что их остров передвинулся за последние восемьдесят лет на десять-двенадцать километров в сторону, и забили тревогу. Первым пришел на помощь командир «Сейнтер-пойнтера». Он приказал обвязать остров прочным пеньковым канатом и взял его на буксир. Сперва командир дал газ двенадцати моторам, затем — двадцати четырем, потом — всем ста сорока восьми. Дал команду «Полный вперед!» и… вернул Корсику на свое место. Вот какой замечательный самолет был построен у нас!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});