«Благо, не успел я Фениксу ничего рассказать. Вот и доверяйся потом, кому попало…»
Лернор покосился на Джулиану.
«В таком случае, лучше уж с врагом в одной постели спать и знать, что от него можно ожидать, нежели простодушно раскрыться новому «другу» и получить удар в спину.»
Ругая себя, парень вспомнил, что в бизнесе он был более предусмотрителен. В нем у него никогда не было друзей. И распрощавшись со своим делом, он как будто стал совершенно другим человеком, забыв при этом, что война, по своей сути, все тот же бизнес. И каждый здесь был только сам за себя.
— Руки подними. — Феникс качнул стволом пистолета в его сторону. — Еще раз повторять не буду.
— И не подумаю! — злобно отозвался Лернор.
— Ну, как хоче… — не успел закончить фразу Феникс, как за спиной у него бесшумно возник Кавказ.
Он с размаху ударил новоявленного воздушного террориста прикладом автомата в шею, в последний миг, спасая Лернора от приготовленной ему пули.
Феникс, так и не успел выстрелить. Он тут же рухнул как подкошенный, прямо на руки Куллера. Тот, не медля, выбил ногой пистолет из его рук и принялся быстро заламывать конечности ему за спину. Бормоча что-то бранное себе под нос, он с силой придавил предателя коленкой между лопаток.
Кавказ тем временем выронил автомат и медленно сполз по стене.
Только сейчас Лернор заметил отсутствие на нем бронежилета и обилие кровавых пятен на порезанной гимнастерке.
— Быстрее, вводи свои координаты! — крикнул он Джулиане. — Я им займусь.
Девушка не нуждалась в приказах и занималась клавиатурой с самого момента падения Феникса.
— Двум смертям не бывать, одной не миновать…, — прохрипел Кавказ и сплюнул идущую горлом кровь.
— Держись, братишка. Сейчас мы тебе быстро пробоины залатаем, — расстегнув ему рубашку, Лернор принялся, суетясь доставать последние бинт пакеты.
— Не стоит…, Лерн. Эта тварь паскудная … хорошо постаралась, — прерываясь, пуще прежнего захрипел Кавказ.
Колотых ран на его теле было не менее десяти. Кровь обильно хлестала из всех разом. Чтобы блокировать кровотечение Лернору уже не хватало ни рук, ни времени, ни медикаментов. Он хотел, но ничем уже помочь не мог. Удивительно, что при таких ранениях Кавказ минуту назад вообще стоял на ногах.
Тело несчастного быстро охлаждалось. Жизнь покидала его. И, тем не менее, Лернор не сдавался. В какой-то момент, он даже подумал, что переставшая хлестать кровь хороший признак, но, к сожалению, все оказалось совсем наоборот. Сердце Кавказа перестало биться.
Товарищ умер.
Его остекленевшие глаза с потухающим живым огоньком, в последнем взгляде устремились куда-то в даль. Туда, где за окнами мелькала Москва.
«Как жаль, что она так и не стала для Кавказа домом.» — Лернор с грустью посмотрел на товарища.
Нет ничего страшнее взгляда мертвеца.
В момент, когда душа покидает тело, любой, осмелившийся посмотреть в глаза умершему, уже никогда не узнает его. Он встретится взглядом с самой смертью, способной лишить жизненной силы и наблюдателя. Искренне веря в это, Лернор провел окровавленной ладонью по лицу Кавказа и навечно закрыл глаза друга.
Парню вдруг захотелось плакать. То ли из жалости к другу, не по своей воле ставшему частью его злоключений. То ли от бессилия перед самой смертью, не оставившей ему ни единого шанса на спасение…
Лернор еле справился с мешавшим дышать комом в горле. Он прекрасно понимал, что в последние секунды жизни Кавказ из последних сил стремился спасти их — почти незнакомых ему людей. Вернуть в руки беглецов тот единственный шанс, которым ему самому уже не было суждено воспользоваться. Во имя чего? Почему? Но, увы, на эти вопросы мертвый друг уже никогда не даст ответа…
— Держитесь! — оповестила всех Джулиана, вновь начиная подъем.
В форме окружности прямо над ними раскрылась частичка настоящего неба.
В образовавшуюся брешь защитного купола тут же хлынул проливной дождь и полностью залил лобовое стекло. Даже отсюда было видно, какая страшная гроза разразилась за пределами мегаполиса. И они направлялись прямо в эту сверкающую электрическими разрядами темень.
— Джули, ты уверена, что там мы будем в большей безопасности? — засомневался Лернор, крепко держась за угол, в то время как тело Кавказа, оставляя за собой кровавый след, постепенно сползало в темноту салона.
— На девяносто девять и девять десятых, — отозвалась девушка, полностью сосредотачиваясь на сложном маневре.
— Одна десятая неблагоприятного исхода все же имеет место быть, — озабочено заметил Куллер. — Но, по крайней мере, это соотношение — прямая противоположность тому, что мы имели пять минут назад.
— Будем надеяться, — вытер о себя руки Лернор. — Я в технике хоть и разбираюсь, но не настолько, чтобы знать все возможности нашей машины. Но раз уж Джулиана решила полетать именно на этой колымаге, ей, вероятно, виднее.
Осознав, что птичка вот-вот упорхнет из клетки, преследователи прибавили ходу. Но было уже поздно. Бронированный фургон быстро юркнул в образовавшиеся в щите энергетические ворота и был таков.
Ни один из полицейских и военных аэрокаров не рискнул сунуться следом. Страх оказался сильнее служебного долга.
Как только машина беглецов оказалась за пределами защитного купола, ее стало трясти так сильно, что девушке еле удалось удержать фургон на прежнем курсе. Бушующий ураганный ветер был настолько безжалостен, что даже сидя за бронированными стенами прочного грузовика, казалось, что находишься в маленьком спичечном коробке несущемуся по горной реке.
Молнии, сверкая буквально в полуметре от кузова, вынуждая Лернора каждый раз испуганно присвистывать. Он не мог скрыть своего удивления от того, что еще ни одна из небесных стрел не попала по ним. А это даже теоретически не представлялось возможным. Серые облака и хлеставший сквозь них дождь с увесистым градом настолько уплотнились, что при полном отсутствии видимости, девушке приходилось руководствоваться только сходившими с ума приборами.
— И куда мы теперь? — спросил Куллер у девушки, периодически посматривая на лежащего без сознания Феникса.
— Уйдем от грозы и преследования, тогда сядем и разберемся.
— Разве кроме нас, существуют еще сумасшедшие? — при каждой вспышке Лернор не переставал невольно вздрагивать.
Пущего страху нагоняла не только гроза, но и не покидающее ощущение «чужого среди своих». Парень не знал, доверять ли кому-либо еще из оставшихся спутников. Пусть на вид они по-прежнему казались ему друзьями, но кто же мог гарантировать не повторение предательства? Его доверчивость уже не раз сыграла с ним злую шутку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});