Читать интересную книгу Мировой кризис - Андрей Мартьянов

Остальные предпочитали чрезмерно себя не афишировать: несколько скупых слов главному редактору «Ведомостей», но не более. Тем не менее имена всех концессионеров появились в газетах от Нью-Йорка до Токио, и от Берлина до Лондона. Война войной, но культурной публике интересны и другие новости.

Сразу возникли конспирологические параллели: археологи-дилетанты выпустили дух Великого Завоевателя! Верили немногие — в просвещенном двадцатом веке мистика не считалась серьезной дисциплиной. Да и сами концессионеры знали, что дело обстоит прямо противоположным образом.

Открытие выставки, способной затмить «Золото Трои» Генриха Шлимана, назначили на последний день самого ужасного августа в истории современной Европы. Джералд от выступления отказался, вместо него речь должен был произнести сам великий князь Константин Константинович, президент Императорской Академии наук — на этом настоял Сам. Причем составленная заранее речь изобиловала доказательствами подлинности представляемых сокровищ: начиная от «Хроники Юстиниана» и заканчивая рукописью Феоктиста Адрианопольского.

В зале для гостей поставили волшебный фонарь, чтобы демонстрировать фотоснимки и копии книг, на великосветское мероприятие (неслыханное нарушение традиционного этикета!) допустили репортеров и фотографов самых авторитетных изданий. Люди неосведомленные гадали, отчего вдруг сему мероприятию в столь тяжелые времена придается государственное значение.

— …И что значит «бестактно»? — продолжал Свечин, попутно наблюдая, как прочие концессионеры общаются с гостями. Даже не терпевший официальной сбруи Тимоти был при фраке и крахмальной бабочке. — Речь идет о другом. Мы словно бы говорим: вот, глядите, тайна Вёлунда у нас в руках. Попробуйте, дотянитесь… Искренне благодарю вас, лорд Вулси, за то, что доспех и щит Вёлунда теперь лежит здесь, в самом охраняемом здании империи…

Верно, центральным экспонатом выставки был сам Аттила, его ссохшаяся мумия, укрытая многогранным стеклянным колпаком. Музейные декораторы представили его в том виде, в каком Бич Божий и пребывал в гробнице — воссоздали по фотокарточкам. Лорика, щит в нотах, рука сжимает рукоять клинка…

— Смотрите, император, — подполковник чуть, тронул Джералда за плечо. — Сейчас публику пригласят в зал.

Николай Николаевич вошел с небольшой свитой из гвардейских офицеров. Государь очень высок, почти на голову выше любого гвардейца. Рядом государыня-императрица Анастасия Николаевна, сопровождаемая тремя камер-фрейлинами.

Церемониймейстер поднял было жезл, но, увидев отрицательный жест царя, остановился. Не время так не время.

— Джералд Слоу, лорд Вулси, — произнес Николай, подойдя к главе концессий. — Рад принимать вас у себя в гостях.

— Благодарю, сир. Это огромная честь для меня.

— Свечин, соберите остальных, — повернулся к подполковнику Николай Николаевич. — Я хотел бы переговорить, в Мраморной комнате… Свечин, вы слышали? Всех до единого.

— Слушаю, ваше императорское величество.

Комната для отдыха посетителей музея находилась рядом — проходишь под арку коридора, первая дверь. Видимо, беседа была запланирована изначально, шесть офицеров охраны.

Его высокоблагородие привел участников концессии через минуту. Как и было приказано — всех Включая Прохора Вершкова, неотлучно сопровождавшего барина.

Николай Николаевич прошелся от стены к стене, заложив руки за спину и глядя себе под ноги. Еве подумалось, что монарх слегка напоминает журавля — сухощавый, огромный рост, седые волосы…

— Вот что, господа. И вы, мадемуазель, — царь поднял голову и внимательно осмотрел каждого. Глаза у него крупные, голубовато-серые. На Романовых и тем более на племянника Ники новый император похож мало, он больше взял от матери, принцессы Ольденбургской. Говорил император на безупречном французском языке. — Вы хоть представляете, что натворили?

Концессионеры невольно переглянулись. Это обвинение?

— Сир, к сожалению, я не до конца понял смысл… — начал было отвечать за всех Джералд, но Николай его оборвал:

— Вы не оставили от старой Европы камня на камне, господа. Все рушится. Прежние договоры, долголетние связи, династические узы… И это ваших рук дело. Это вы смели прежний миропорядок, пусть и не преднамеренно. Я не знаю, что всех нас ждет в будущем, но хорошо знакомый всем нам мир изменился так стремительно, что никто не поспевает уследить за происходящим Новая эпоха настала не в тысяча девятисотом году, как предполагалось. Она пришла сейчас. В эти дни.

— Сир, мы…

— Помолчите, лорд Вулси. И подойдите ко мне. «Мне сейчас отрубят голову, — пронеслась несуразнейшая мысль. — Он возьмет саблю и…»

— Такой орден в России дают только за личную доблесть в бою и особые воинские заслуги, — Николай Николаевич взял со стола розового мрамора одну из нескольких приготовленных коробочек. — Мне доложили о случившемся в Усте. Посему я и счел возможным удостоить вас святым Георгием третьего класса. Примите и носите с честью.

— Сир, я недостоин…

— Идите с Богом. От Георгиевского креста не отказываются, ради вас в статут пришлось изменения вносить. Алексей Григорьевич, извольте ко мне…

Георгия третьей степени из рук императора получили все до единого, включая мадемуазель Чорваш и Прохора Ильича, что для него означало потомственное дворянство. Вершков был потрясен и едва сдержался от того, чтобы не прослезиться.

Затем настала очередь Свечина.

— А вас, Василий Константинович, позвольте поздравить с пожалованием генерал-майорского чина вне очереди и орденом святого Александра Невского со звездой. За всемерное участие в спасении государства Российского от небывалой смуты…

Вышли потрясенные. Евангелина машинально положила ладонь на воротничок платья. Нет, ничего не изменилось: белый крест на полосатой черно-золотой ленте никуда не пропал. Это правда.

— А что мы такого сделали? — громко прошептал Тимоти, сам трогая крест. — Это вроде ордена Почетного Легиона во Франции, точно?

— Тим, я потом объясню, — цыкнул не менее других ошеломленный Алексей Григорьевич, — Помолчи, пожалуйста, а?

Гостей, наконец, пригласили в залу. Герои дня устроились в креслах на возвышении, рядом с императором и свитскими. Великий князь Константин Константинович начал доклад.

Джералда не оставляло чувство, будто на него кто-то смотрит. Постоянно и неотрывно. Лорд Вулси троекратно обвел взглядом зал, пока не остановился на фигуре в черной сутане с воротничком священника, сидевшего в седьмом ряду, вместе с депутацией Святого Престола.

Очень некрасивый, можно сказать безобразный, пожилой человек сверлил Джералда полным темного огня взглядом. Взглядом, в котором не было ничего, кроме всепоглощающей, 6езграничной ненависти.

Отец Теодор Клаузен.

Вот, значит, о ком говорил Свечин, упоминая «старого приятеля».

В черных глазах старого иезуита ясно читалось одно: «Мы еще поборемся».

Джералд отвернулся и устремил все свое внимание к речи великого князя.

* * *

В солнечной, августовской небесной синеве, над затянутыми пороховым дымом полями Европы, сверкала золотистая звездочка — перворожденная и вечная стихия, Дух Разрушения, сущность без сущности, разум без единой искры любви и сострадания.

Золотой дракон Фафнир.

ПРИЛОЖЕНИЯ

I

Некоторые события в Европе после 1 августа 1914 года

— Сентябрь-октябрь 1914. Разгром армией Российской империи австро-венгерских войск в течение Галицийской битвы. После поражения Австро-Венгрия под давлением Германии подписывает временное перемирие вплоть до подписания договора в Версале

— Сентябрь-декабрь 1914. Победоносное завершение «Плана Шлиффена». После длительных боев армия Германии осуществляет главный удар на запад, в обход Парижа, берет французов в «клещи» и принуждает их армию к быстрому отступлению на юг.

19 декабря без сопротивления взят Париж. Экспедиционные войска Великобритании разгромлены. Капитуляция Франции.

— Апрель 1915. Завершение Великой Европейской войны — Британия, Россия и САСШ предложили воюющим сторонам провести мирную конференцию. По требованию кайзера Вильгельма местом конференции назначен Версаль.

По Версальскому миру 1915 года Германии отходят две трети французских колоний и выплачивается контрибуция. Франции запрещалось иметь современные виды вооружения — боевую авиацию, бронированную технику (за исключением небольшого количества бронированных автомобилей для нужд полиции). Франция обязывалась возмещать в форме репараций убытки, понесённые правительствами и отдельными гражданами Германии и союзников в результате военных действий (определение размеров репараций возлагалось на Репарационную комиссию) на протяжении семидесяти лет.