— Да уж, лучше и не найдешь, — соглашается женщина в зеленом шарфе.
Под их пристальными взглядами я пытаюсь оправдаться:
— Но я же и приехала мириться. А она наотрез отказалась быть моей сестрой. Ума не приложу почему. Я так хотела подружиться с ней. Решила посвятить ей все выходные, а она от всего воротила нос. Все ей было не то и не так. В итоге мы крупно поссорились… я наговорила ей всякого…
— Какого? — живо уточняет Келли.
— Ну… — я потираю нос, — что она скупая нудная корова…
Все опять громко ахают. Келли аж бледнеет от ужаса и уже поднимает руку — будто хочет меня остановить, но я не желаю молчать. Мне надо выговориться. Раз уж начала, то выскажу все, что наболело.
— И что такой скупердяйки, как она, я в жизни не встречала, — продолжаю я, а страх на лицах слушателей только разжигает мой праведный гнев. — Что у нее вообще нет вкуса и отключен режим отдыха…
Я осекаюсь, но на этот раз все молчат. Словно оцепенели.
Только теперь я вдруг отчетливо слышу тоненький звон. И вспоминаю, что он звучит уже несколько секунд. Медленно-медленно я оборачиваюсь.
И вмиг холодею.
В дверях стоит бледная как смерть Джесс.
— Джесс! — вскрикиваю я. — Господи, Джесс! Я не… я хотела… я просто объясняла…
— Я услышала, что ты здесь, — перебивает она таким тоном, точно каждое слово дается ей с трудом, — и зашла убедиться, что у тебя все в порядке. И предложить переночевать у меня. Но теперь… передумала. — Она смотрит мне прямо в глаза. — Бекки, я знала, что ты избалованная пустышка. Но даже не подозревала, какая ты двуличная дрянь.
Она поворачивается и уходит, с силой стукнув дверью.
Келли вся красная, у Джима перекошено лицо. Всех присутствующих явно корежит от неловкости.
Наконец женщина в зеленом шарфе складывает руки на груди.
— Похоже, опростоволосилась ты, милочка.
Я в полнейшем шоке.
Приехала мириться с Джесс — и только все окончательно испортила.
— Вот, детка, — Джим ставит передо мной еще одну кружку чая, — с тремя ложками сахара.
Все три покупательницы тоже пьют чай, Джим даже предложил нам кекс. Почему-то мне кажется, что от меня ждут новых зрелищ.
— Я не двуличная дрянь, — в отчаянии бормочу я, глотая чай. — Честное слово, я хорошая! Я приехала наводить мосты! Да, я поняла, что мы с Джесс разные. Но мне хотелось поучиться у нее. Я думала, она поможет спасти мой брак…
Слушательницы снова потрясены.
— Так у нее и с мужем нелады? — спрашивает у Джима женщина в зеленом шарфе и прищелкивает языком. — Господи помилуй!
— Пришла беда — отворяй ворота, — мрачно пророчит седая. — Сбежал небось с какой-нибудь красотулей.
Джим косится на меня, потом придвигается поближе к женщинам и понижает голос:
— Кажется, уехал на Кипр с каким-то Натаном.
Глаза у седой чуть не выскакивают из орбит.
— А-а… Все ясно.
— И что ты теперь будешь делать, Бекки? — спрашивает Келли, кусая губы.
«Поезжай домой, — мелькает у меня в голове. — Хватит уже».
Но перед глазами стоит бледное лицо Джесс, в сердце засела заноза. Я-то знаю, что значит столкнуться с настоящей дрянью. Сама таких повидала сколько угодно. Мне сразу вспоминается длинноногая стерва Алисия — самая зловредная и подлая гадина в мире.
Если сестра считает меня такой же, это невыносимо.
— Я должна извиниться перед Джесс, — объявляю я, вскинув голову. — Да, мы вряд ли станем подругами. Но я не могу уехать, зная, что она меня ненавидит. — Отпиваю обжигающего чая и спрашиваю: — Где-нибудь здесь можно поселиться на время?
— Эди сдает комнаты, — сообщает Джим, указывая на женщину в шарфе. — У тебя сейчас все занято, Эди?
Эди лезет в объемистую бурую кошелку, достает записную книжку и сверяется с ней.
— Повезло тебе, — наконец говорит она. — Лучшая комната на одного как раз свободна.
— Эди о тебе позаботится, — обещает Джим так ласково, что меня снова тянет расплакаться.
— Можно снять ее на день? — спрашиваю я, вытирая глаза. — Спасибо вам большое.
Странно, почему я до сих пор не замечала, из какой симпатичной кружки пью? Она глиняная, голубая, с белой надписью «Скалли».
— Какая прелесть, — говорю я. — Эти кружки у вас продаются?
— Вон они, на дальней полке. — Джим усмехается.
— Можно мне две? То есть четыре? — Я в очередной раз сморкаюсь. — Я просто хочу… поблагодарить вас. Вы были так добры ко мне.
Эди живет в большом белом доме на другой стороне площади. Джим сам несет туда мои чемоданы, а я — шляпную картонку и набитый сувенирами пакет. Эди следует за мной по пятам, на ходу перечисляя правила своего пансиона:
— Никаких гостей после одиннадцати… Больше трех человек в комнате не собирать… Растворителями и аэрозолями не пользоваться… Плата вперед, наличные и чеки приветствуются, — заканчивает она, когда мы подходим к двери.
— Дальше справишься сама, Бекки? — спрашивает Джим и ставит на крыльцо мои чемоданы.
— Да, конечно. Большое вам спасибо!
Я бесконечно благодарна ему, так бы и расцеловала! Но я не осмеливаюсь, и Джим уходит домой, а я провожаю его взглядом.
— Наличные и чеки приветствуются, — многозначительно повторяет Эди.
— А! — Только тут я соображаю, что она требует платы. — Конечно!
Шарю в сумочке в поисках кошелька и натыкаюсь на мобильник. По привычке вынимаю его и смотрю на экран. Сигнала как не было, так и нет.
— Если надо, звони по таксофону в коридоре, — говорит Эди. — Там сверху можно опустить колпак.
А хочу ли я кому-нибудь звонить?
С болью в сердце вспоминаю про Люка на Кипре — он все еще злится на меня. Мама и папа, увлеченные психотерапией, в круизе. Сьюзи устраивает пикники где-нибудь на живописных солнечных лужайках, вместе с Лулу и детишками в холщовых брючках.
Я вымучиваю улыбку.
— Нет, спасибо. Мне некому звонить. Честно говоря… никто и не заметит, что меня нет дома.
* * *
5 июня 2003 г. 16:54
Бекки от Сьюзи
Бекс. Я по тебе скучаю. Почему не подходишь с телефону? Пикник был кошмарный. Всех нас искусали осы. Ужасно скучаю по тебе. Скоро еду в Лондон. Позвони мне. Сьюзи, чмок-чмок
* * *
6 июня 2003 г. 11:02
Бекки от Сьюзи
Бееекс, где тыыыыыыы??????????? Сьюзи, чмок-чмок
18
Спится мне неважно.
Вернее, мне вообще не спится. Всю ночь лежу, уставившись в крашеный потолок пансиона Эди, а мысли вертятся по замкнутому кругу.
Наверное, я все-таки заснула, потому что утром вспомнила, как в кошмарном сне превратилась в длинноногую стерву Алисию. Красуясь в розовом костюмчике, я заливалась ехидным смехом и бесцеремонно разглядывала бледную и подавленную Джесс. Во сне Джесс была немного похожа на меня.