Так как водные процедуры не принесли ожидаемого облегчения, у меня не было ни сил, ни желания с ним спорить. Вопреки ожиданиям, медик направился не в свой бокс, а прямиком в кабинет Богдана, где вплотную подкатил кресло к пустующему столу и молча удалился.
Как только дверь за ним, глухо чмокнув, закрылась, тут же стихла мучительная вакханалия внутри головы, и лишь откровенный смешок нарушил наступившую благословенную тишину. После этого из внутренней комнаты появился и сам хозяин, ворча на ходу:
— Ну что, теперь на собственной шкуре испытал, как несладко живется нам, телепатам?
Пытаясь сфокусировать взгляд на тяжело опустившейся в жалобно пискнувшее кресло грузной фигуре, я слабо просипел:
— Каким, к чертовой матери, телепатам? Ты вообще о чем?
В ответ он с притворным участием поинтересовался:
— А у тебя, как проснулся, в ушах, случаем, не шумело, голоса посторонние не слышались? Других, каких странностей с организмом никаких не происходило, а?
— Издеваешься, да?! — раскаленный гнев, ударив в голову, обжигающим валом выплеснулся через полыхнувшие нестерпимой болью глаза, и фарфоровая чашка с кофе, неосмотрительно оставленная Богданом на столе, взорвалась, словно в нее попала крупнокалиберная пуля.
Гигант, в которого на удивление не попало не только ни одного стеклышка, но и ни капли плеснувшего во все стороны кипятка, не повел и бровью. Я же, от осознания того, что стал невольным виновником столь экзотической гибели посудины, впал в глубокую прострацию.
Пока, словно догадавшись об инциденте, бесшумно появившийся на пороге дежурный великан сметал осколки и осушал лужу, Богдан, вприщурку, с неподдельным интересом разглядывал меня. А когда уборщик, не дрогнув ни одним мускулом на бесстрастном лице, так и не произнеся ни слова, удалился, уважительно качнул головой:
— Однако, ты делаешь успехи… Не ожидал, клянусь Создателем, не ожидал, — он поднялся, обогнул стул и ободряюще похлопал меня по плечу. — Вижу, пора двигаться дальше.
Несколько несложных, с первого взгляда даже примитивных упражнений, которые показал Богдан, неожиданно быстро поставили меня на ноги. Пока я ошарашено щупал вдруг переставшую гудеть, словно набатный колокол голову и даже робко пытался испробовать новые способности — по желанию меняя кривизну хрусталиков глаз, приближать и удалять окружающую картинку, а также усилием воли перекатывая по поверхности стола закатившийся под письменный прибор маленький осколок кружки, он басил:
— Ты неожиданно быстро прогрессируешь, поэтому, несмотря на дефицит времени, сегодня даю тебе выходной. Иначе, боюсь, у тебя предохранители сгорят. Постарайся хорошенько выспаться и не слишком увлекайся фокусами, — он с хитрецой подмигнул, кивнув на рывками двигающийся к краю стола осколок, который я машинально продолжал отталкивать от себя, — ты еще не владеешь методиками быстрого восстановления. А завтра, прямо спозаранку разархивируем программу рукопашного боя.
Шум в ушах от внезапного приступа слабости, по всей видимости, спровоцированного, как и предупреждал Богдан, неумелыми экспериментами, помешал расслышать его последнюю фразу, и как оказалось впоследствии, зря.
На следующее утро, после тяжелого, не дающего облегчения сна меня привели в большой зал, явно предназначенный для занятий спортом. Одну половину помещения занимали блестящие замысловатые тренажеры, вторую же покрывал ярко-зеленый борцовский ковер, по периметру которого застыли одетые в обтягивающее трико бесстрастные гиганты, все как один сцепившие за спиной бугристые от гипертрофированно развитых мышц руки.
Богдана нигде не было видно, а проводник неожиданным толчком спину выпихнул меня в середину каре. Но стоило мне только приоткрыть рот в безуспешной попытке задать недоуменный вопрос, как один из исполинов выпрыгнул из строя и, еще в полете нанес режущий удар в голову.
Мои зубы оглушительно клацнули, едва не отхватив половину языка, а правое ухо взорвалось оглушительным звоном, настоянным на обжигающей боли. Однако это были еще цветочки. Второй звероподобный исполин вероломно подбил сзади колени, и я как подкошенный, со всего маха рухнул на спину, лишаясь дыхания.
Каждый из града тяжелых ударов ногами по ребрам отдавался внутри дикой болью отрывающихся внутренних органов. Сознание заволокла багровая пелена, и только одна мысль панически билась в такт сотрясениям внутри черепа: «Это конец… Это конец…»
Но тут, после особенно жестокого, чудом не свернувшего шею пинка по затылку, вместо ожидаемого провала в спасительную тьму забытья, тело буквально винтом свернула жуткая судорога, и оно внезапно потеряло вес. Время остановилось. Сознательно калечащие меня гиганты из стремительно двигающихся машин смерти превратились в застывшие в нелепых позах неподвижные изваяния.
Не успев удивиться полному отсутствию боли, хотя, судя по интенсивности избиения, у меня должна была быть сломана минимум половина костей, я даже не подскочил, а вспорхнул на ноги. Затем, наслаждаясь необычайной легкостью и кипевшей внутри силой, не кулаками, потому что это бы их убило, а плотно сомкнутыми средними и указательными пальцами обеих кистей обработал, словно всегда зная, где они расположены, болевые точки так и не успевших шевельнуться мучителей.
Отчетливо понимая, что на помощь поверженным великанам вот-вот бросятся их товарищи, я развернулся к ближайшему здоровяку, успевшему лишь повести зрачками, пытаясь поймать мое движение, с твердым намерением отключить сначала его, а потом и всех остальных по цепочке. Но стояло мне только подумать об этом, как кто-то невидимый оглушительно рявкнул: «Стоять!!!»
Секунды вновь понеслись вскачь вместе с вернувшимся в тело весом и горячими толчками боли в бесчисленных синяках и ссадинах. С глухим грохотом, так, что заметно качнулся пол под ногами, завалились обидчики, а рванувшиеся к ним на помощь, были остановлены повторным окриком Богдана, откуда ни возьмись появившегося в дверях.
Небрежным движением плеча раздвинув едва сдерживающих ярость бойцов, он шагнул на середину ковра, взял меня за руку и вывел в коридор. Коротко бросив: «Подожди», — ненадолго вернулся обратно, после чего мы пошли в его кабинет. Уже устроившись в кресле с неизменно дымящей меж пальцев сигарой, мой наставник позволил себе натянуто ухмыльнуться:
— Лихо ты их… Премного благодарен, что в живых оставил. Я-то, понимаешь, чуть задержался, дело тут одно неотложное возникло, а парни решили инициативу проявить. Вот и нарвались. Когда на порог шагнул, поначалу показалось все, два верных покойника в моем активе, — в его кошачьих глазах мелькнул едва уловимый отблеск пережитого страха, — аж пот прошиб. Невдомек им было, что в тебя десятый уровень всадили, а они только-только третий освоили. Хорошо хоть так обошлось, — выдохнул он с неподдельным облегчением. Зато теперь на собственной шкуре испытают, каково оно, противника недооценивать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});