Гул мотора смолк, пропеллер послушно замер, из кабины самолёта выбрался дородный дядечка — вылитый Портос из «Трёх мушкетёров» отца Дюма, только в тёмно-коричневом лётном шлемофоне.
Заскрипела невидимая дверь, и на встречу к лётчику засеменил достославный сеньор Умберто Ортега-и-Пабло.
— Мой женераль! — радостно объявил «дон полисиаль». — Какая радость! Почему же вы не предупредили о вашем прилёте? Мы бы подготовились, мы что-нибудь особенное соорудили бы…
«Женераль» без лишних слов, ловким хуком справа, отправил доблестного сеньора Ортегу в глубокий нокаут. После чего нагнулся, громадными ручищами схватил несчастного за его тонкую шею, приподнял над землёй и принялся трясти как грушу.
— За что, хефе? — хрипел несчастный Ортега. — Пощадите, хефе…. Ради нашего Бога, хефе…
— Где сеньор Алекс Сервантес? — грозно рычал ужасный «Портос». — Где этот подлый полосатый змей? Душу выну и скормлю паршивым койотам…
Глава четырнадцатая
Восемь ящиков с тротилом и гранатами
Денис отвернулся от окна и отправился на поиски товарищей.
Крест и его сын крепко спали на нижних нарах, совсем рядом с входной дверью. Иван свернулся калачиком и совершенно по щенячьи уткнулся лицом в отцовскую подмышку — видна была только растрёпанная грива угольно-чёрных волос. Крест же спал на спине, удобно подложив сцеплённые ладони рук под седую и крупную голову. Судя по его умиротворённому и спокойному лицу, долгий ночной разговор завершился полным взаимопониманием.
«Семейная идиллия просто, завидую, чёрт его…», — вздохнул Денис и несильно потянул Санька за правую ногу.
— Что-то серьёзное случилось, командир? — моментально открыв глаза, шёпотом, чтобы не разбудить сына, спросил Крест.
Впрочем, сон у Ивана оказался чутким, юноша тут же сел на нарах и принялся усиленно тереть глаза:
— Нужна моя помощь, командир?
«Кажется, списочный состав вверенного мне подразделения вырос за эту ночь ещё на одну человеческую единицу», — довольно отметил про себя Денис, и доходчиво обрисовал обстановку:
— Там, на площади приземлился крохотный самолёт. Некто большой и вальяжный красиво настучал по физии нашему «таракану», а теперь требует подать ему сеньора Алекса Сервантеса — на блюдечке с голубой каёмочкой, даже грозится «душу вынуть».
— Даже так? — непритворно изумился Крест. — Интересное дело, обязательно надо взглянуть на такое славное безобразие!
Они дружно переместились к окошку и, отталкивая друг друга головами, осмотрели видимую часть городской площади. Но брутальный «Портос» уже куда-то бесследно испарился, только одинокий маленький геликоптер задумчиво скучал на самой середине круга, да избитый сеньор Ортега-и-Пабло ворочался ленивым дождевым червяком в густой жёлтой пыли.
— Ну, и где же этот грозный и наглый тип, выниматель нежных человеческих душ? — весело спросил Саня. — Кто это может быть? Хотя, кажется, я догадался. Есть у меня один добрый приятель, обожающий летать на разных этажерках…
В старом замке противно заскрипел ключ, дверь тюремной камеры распахнулась настежь.
— Алекс, старый ты павиан! — громко и жизнерадостно заорал высокий и упитанный пятидесятилетний мужчина в лётном шлемофоне, тот самый, что недавно так ловко отправил в нокаут бедного «дона полисиаля».
— Дон Мануэль! — обрадовался Крест и тут же полез обниматься с дородным лётчиком.
Минут пять-шесть они дружно стучали друг друга по плечам, оглашая всё окружающее пространство взаимными приветственными воплями.
— Рекомендую, кабальерос! — наконец, Саня решил представить своим соратникам парагвайского «Портоса»: — Генерал Мануэль Орлан, прошу любить и жаловать! Мой старинный и добрый приятель!
— Местный «Главный Кровавый Сатрап», — скромно отрекомендовался генерал. — В том смысле, что Начальник Полицейского Управления — в этой Богом забытой стране…. Друзья моего друга — мои друзья! Поэтому, если вам, сеньоры, надо кого-нибудь упечь в тюрьму, или, наоборот, вытащить из каталажки, то это только ко мне.… Завсегда обращайтесь, попросту, без лишних слов. Помогу, сделаю всё, что от меня зависит. В разумных пределах, конечно…. Алекс, старый мерин! — опять обратился к Кресту. — Я не сильно задержался? Адъютант, сволочь трусливая, получив от тебя телефонограмму, видите ли, не решался меня будить…. На каторге сгною трусливого мерзавца! Сын старой потомственной шлюхи! Рогоносец! Трижды — рогоносец! А с другой стороны, — сеньор Орлан задумчиво подёргал себя за толстый и длинный нос, — правильно он, шалопай, опасался. Терпеть не могу, когда меня будят в неурочное время, даже и прибить до смерти могу запросто…
— Ты, дон Мануэль, совсем не меняешься! — восхитился Крест. — Кстати, ты сюда один прилетел?
— Почему один? — удивился генерал. — Вместе с твоей женой, небесной и неповторимой донной Марией Сервантес, которая с собой прихватила ещё и восемь больших ящиков, плотно набитых гранатами и тротилом. Ещё и две рации — плюсом к этим ящикам. Зачем вам — две рации? Одной недостаточно? Как взлетели с таким тяжёлым грузом? Как умудрились приземлиться? Не знаю, честное слово! Повезло, наверное…. А вы, сеньоры…. Извините, не знаю ваших имён…
— Оскар Рамос, пока ещё испанский подданный, — коротко кивнул Денис.
— Иван Сервантес! — усмехнулся юноша. — Ты что же, дядя Мануэль, не узнаёшь своего любимого крестника?
— Иван? Не может быть! Сто злобных мартышек мне в нежную и непорочную задницу! — взревел генерал и заключил молодого человека в свои медвежьи объятия. — Сколько же лет мы с тобой не виделись? Всего три года? Не верю! Ты же тогда был — прыщавым поросёнком с тоненькой куриной шеей. А сейчас — настоящий патентованный мачо! Небось, не одной смуглой красотке уже разбил сердце? Да ты не смущайся, братец…. Женщины для того и созданы, чтобы рыдать в три ручья от нашего брата. Не все, конечно…. Вот, например, твоя мать — совершенно особенный и неординарный случай, — «Портос» внимательно посмотрел на Дениса. — Вы, сеньор Рамос, уже знаете, чем семейство Орлан обязано небесной донне Марии? Нет? Вам никто не рассказал? Подлые мерзавцы! Тогда слушайте…. Шесть лет назад мы с женой приехали на асьенду к уважаемым господам Сервантесам. Не помню, что тогда был за повод, да и не важно это совсем…. Так вот, детей у нас тогда не было, не хотела Мадонна сделать этого подарка. Я, наверное, всему был виной, грешил много в розовой молодости…. Донна Мария, она талантливая художница, захотела написать портрет моей дорогой супруги. Почему бы и нет? За три дня нарисовала…. Только очень уж странной получилась эта картина: жена моя была изображена сильно пополневшей, с огромными лучистыми глазами — как у самой Мадонны, на коленях у неё сидела крошечная девочка ангельской красоты, а рядом с креслом стоял пятилетний мальчуган, очень похожий на меня. Рассердился я тогда сильно, даже разгневался: зачем так насмехаться над нашим горем? А донна Мария и говорит: — «Это я так вижу ваше будущее. Надо верить в чудо, и всё тогда сбудется!»…. И что же вы думаете, мой добрый дон Оскар? Всё так и произошло! Через год у нас с супругой сын родился, ещё через два — доченька. И похожи они лицами — на свои те изображения — как две капли воды! Сейчас никто и не верит, что портрет был нарисован «заранее», ещё до рождения детей, — на глазах сеньора Орлана от полноты чувств навернулись крупные слёзы. — Так что, донна Мария — настоящая сказочная фея, добрая волшебница! Да я — ради неё — весь мир раком поставлю и такое с этим миров сотворю…