Он поворачивается к одному из лбов и приказным тоном говорит:
— Отмени эту дуру. Она хабалка. Вот эта девочка, — он кивает на меня, — вариант куда лучше. Я одно время по ней чуть ли не сох, — он позволяет себе хохотнуть. — Да занята была.
Звучит короткий ответ:
— Сделаю.
Вот это да… Ну, я и попала… Может в полицию позвонить? А что им сказать-то?! Или Руслану… Бли-и-ин… Мамочки…
— Чё ты трясёшься-то? — насмешливо спрашивает меня Александр.
Он властно приобнимает меня за талию и я чувствую, что он просто очень силён физически.
— Александр, послушайте меня, я очень тороплюсь… — почти безвольно лепечу я.
— Куда?
Поспешно придумываю варианты… И ничего убедительного не приходит на ум…
— К маме…. - как дура лопочу я. — Мне нужно помочь маме с уборкой.
Что я несу, Господи!
— В этом-то платье? — видно, что Александр мне не верит.
— Я переоденусь…
— Не нужно, — умехается он. — Лучше раздеться. Я тебя давно хочу. С той самой встречи. А у меня как раз вечер свободный. И завтрашний день день тоже. Будешь умничкой — полетишь со мной в Питер. И я буду платить тебе больше, чем наш общий знакомый.
— Вы меня не за ту принимаете…
Запрокинув голову, он откровенно ржёт.
— Машину подгони сюда, — отсмеявшись, приказывает он одному из лбов.
Тот сразу уходит.
А затем, Александр грубо хватает меня за шею, чуть наклоняет лицом вперёд, и, склонившись к моему уху, жёстко, и как-то даже зло, произносит:
— Ты думаешь, я забыл твою пощёчину, сука? — и ухмыльнувшись, добавляет: — Нет, не забыл.
Он чуть ослабляет хватку, но я, скованная жутким страхом, уже не сопротивляюсь. Чувствую себя до ужаса напуганной, безвольной тряпкой. Вечер перестал быть томным. Теперь он откровенно пугающ.
Мне так хочется позвонить Руслану… Он единственный, кого я, как оказывается, воспринимаю, как серьёзную защиту… Я почему-то уверена, что в ситуации с Александром полиция мне не поможет… И я помню, что Руслан Александра не боялся… Скорее, наоборот…
Пока я раздумываю, как мне сообщить Александру про Руслана, чтобы напугать его и уехать отсюда, ко входу в ресторан подъезжает громоздкая чёрная машина. Какой-то внедорожник. Один из лбов открывает дверь.
Александр, удерживая меня за талию, с силой ведёт к машине…
— Я закричу… — шепчу я.
— Я тебе закричу… — угрожающе произносит Александр, глядя перед собой. — Создашь мне проблему — я тебе их создам целый ворох. Разгребать заебёшься. Не ссы, всё с тобой в порядке будет. Ты мне, как баба нужна, а не как груша.
Он подводит меня к автомобилю.
— В машину села. Быстро.
И заслоняя собой, чуть подталкивает вперёд.
— Не зли меня…
В какой-то прострации я усаживаюсь на сиденье… Мне так страшно, что я не нахожу никаких сил для сопротивления. Просто боюсь каких-нибудь ужасных последствий.
— Двигайся, — приказывает Александр. — Шевели булками.
Я отодвигаюсь вглубь салона и он, склонив голову, заполняет собой пространство и, усаживается рядом. Достаёт из под задницы полы пиджака, устраивается поудобнее. Властно закидывает руку на сиденье. Широкоплечий бугай закрывает за ним дверь.
В машине нас трое. Переднее пассажирское сиденье свободно. За рулём — худощавый, хмурый водитель с короткой, будто военной стрижкой и изрезанным морщинами ещё не старым лицом.
— В отель, — приказывает Александр.
В следующее мгновение, взвизнув тормозами, машина срывается с места.
Глава 19
За время этой короткой, в общем-то, поездки, которая воспринимается мной намного более долгой, чем это есть по факту, я успеваю очень многое передумать и даже переосмыслить.
Мои резкие эмоциональные вспышки неодобрения и недовольства принесли мне тяжёлые последствия. И пощёчина Александру и плевок в лицо Руслану оказались куда более чреватыми, чем я думала. Точнее, я и тогда и тогда как раз не думала. А надо было. Надо было. Думать.
Ведь не факт, что я сейчас сидела бы в этой машине, несущейся на огромной скорости по проспекту, если бы в том ресторане не влепила пощёчину Александру. Плевок же нарушил в общем-то гармоничные и тёплые отношения. Да так, что я совершенно растерялась и едва не впала в депрессию. Да, мне помогла работа. Да, после общения с Русланом, я стала чувствовать, что нравлюсь мужчинам. Он ведь очень сильно изменил меня. Буквально создал из меня привлекательную, красивую и сексуальную женщину.
И ведь сейчас я снова думаю о Руслане только потому, что он для меня тот, кто выручит и поможет. Получается, я… я просто пользуюсь им. Со всем своим "праведным" гневом, истериками и ультиматумами. Я потребительница. Он так много дал мне, а я… Я неблагодарная.
К липкому страху примешивается жгучий стыд. Я ведь понимаю, что помочь мне в той ситуации, в которую я вляпалась, может только Руслан. Ни брат, ни полиция, ни униженный и ушедший Ваня, который тут вообще ни при чём, ни тем более мама с сестрой. Только он. Руслан.
Моя опора, поддержка и помощь в сложных жизненных ситуациях.
Мой мужчина.
Которого я по сути послала.
Какая же я дура…
Что стоило не истерить, а выслушать его, когда он заговорил об аборте?
Что стоило сдержаться и не харкать ему в лицо?
Что стоило хотя бы попытаться его понять?
В чём он виноват передо мной, что я так к нему отношусь?
В том, что не сказал, что женат? Так по факту он не женат. Он же холостяк. Просто с каким-то гипертрофированным чувством долга. А может быть не гипертрофированным? А может быть именно это вот его чувство долга в частности и делает его тем, по кому я так сохну?
А почему я не предпринимала никаких шагов к сближению с мужчиной, который мне очевидно важен и нужен?
Что, кроме гордыни, мешало мне хоть раз пойти ему навстречу?
Чего я добилась? Того, что он перестал со мной общаться?
Может быть у него уже другая девушка. Которая относится к нему теплее, чем я. С большим пониманием, чем я. С заботой. С которой ему хорошо…
Какая же я самовлюблённая, эгоистичная и горделивая дура…
Вот теперь я попала и что же мне делать? Ясно ведь, что Александр со мной церемониться не будет. Понятно ведь, что он ведёт себя именно так, а не иначе, потому что уверен в своей безнаказанности. И это на чём-то основывается.
И в общем-то понятно на чём. Связи, деньги, власть.
Ведь он толкнул Ваню потому, что запросто считал с него, что он — просто наёмный сотрудник низкого звена с небольшой зарплатой. Для Александра он никто. Пыль под ногами. А с Русланом он бы так себя не повёл. Руслан бы, даже если бы и упал, в чём я очень сомневаюсь, встал бы и врезал в ответ.
И Александр это понимает.
Но если он это понимает, а я для него девушка Руслана, почему он тогда не боится?
Ответ очевиден. Он знает, что я — не девушка Руслана.
Но откуда?
А может он просто воспринял меня, как эскортницу на вечер? Сменную подстилку. Да, скорее всего это ближе к правде.
Руслан в тот вечер относился ко мне вовсе не так, как потом. Он приказал мне танцевать с Александром. Морально заставил. И вся эта ситуация с пощёчиной — вытекла из двух вещей: из того отношения Руслана ко мне и из-за моей несдержанности.
То есть изначально Руслан воспринимал меня как… как кого? Как потенциальную любовницу? Похоже на то. Потому что сильно потратился на меня в Петербурге. Но потом… а что потом?
Когда он стал сближаться, я ведь тоже сближалась. Отношения испортились после того, как я узнала от Маши, что он женат.
И истерично отреагировала на это.
Но разве меня нельзя понять?
Опять я запуталась… Психолог фальшивый… Сапожник без сапог…
Да, я эгоистичная дура. Но отношение Руслана ко мне в том ресторане оставляло желать лучшего. Я просто была ослеплена восхитительным сексом. Я быстро привязалась. И влюбилась.
И он влюбился. Теперь мне это очевидно.
Так почему же я была с ним нежнее, теплее и терпимее до того, как он влюбился в меня?