Мы поплыли вдоль побережья, отыскивая местечко погостеприимнее, и через несколько километров достигли устья мутной реки. Несмотря на быстрое течение, нам удалось в него войти и подняться километров на девяносто. Здесь илистые наносы окончательно преградили нам путь.
Мы привели все наше оружие в полную боевую готовность, удвоили посты наблюдателей. Вокруг на заболоченных берегах шевелились, хлюпали и кишели в тине омерзительные, почти протоплазменные создания. Странные серые или ядовито-зеленые кучи живого студня амебовидными движениями переползали из лужи в лужу. Мы задыхались от запаха гнили; термометр показывал плюс сорок восемь градусов в тени! Когда настала ночь, берега осветились фосфоресцирующими пятнами разных цветов, размеров и форм, которые медленно передвигались в удушливом мраке.
После долгих поисков мы обнаружили на правом берегу скалистый выступ, на котором, судя по всему, не было живых существ. Маневрируя двумя винтами, «Темерер» пристал к нему, и мы пришвартовали судно канатами, вбив в мягкий сланец железные клинья. С борта на берег лег бревенчатый помост, по которому грузовичок осторожно съехал на сушу.
— Кто поедет? — спросил Мишель. — Ты, я и еще кто с нами?
— Ты не поедешь, — возразил я. — На «Темерере» должен остаться кто-нибудь, кто сможет при случае довести судно до порта.
— Значит, ты и останешься. Астрономов у нас целая куча, а ты единственный наш геолог.
— Здесь я командир. Приказываю тебе остаться! Ты поедешь вместо меня вторым рейсом. Свяжись с самолетом, узнай, сколько до него километров и в каком направлении нам ехать.
Связь установили быстро. Мишель произвел подсчет:
— Километров тридцать, курс зюйд-вест.
Узнав, что мы от них так близко, американцы завопили от радости.
— У нас всего два литра питьевой воды и ни одной таблетки для стерилизации, — пожаловались летчики.
— Мы доедем за пару часов, — ответил я. — Приготовьтесь. Если у вас осталось горючее, зажгите костер: дым будет служить нам ориентиром.
Я сел за руль, матрос Андре Этьен встал к турели со спаренными желобами для ракет. Я обнял Мишеля, махнул рукой остальным, и мы тронулись.
Фиолетовая смерть
Не спуская глаз с компаса, я вел бронированный грузовик на юго-запад. Каменистая полоса тянулась километра два-три, потом пошел мягкий, скользкий грунт. Этьену пришлось слезть и натянуть на колеса грузовика цепи. Несмотря на мое запрещение, он все-таки попытался схватить амебовидную тварь диаметром сантиметров сорок и обжег руку, словно кислотой. Эти слизняки буквально кишели вокруг. Некоторые достигали более метра в диаметре. То и дело на наших глазах происходили жестокие, безмолвные и медленные схватки, в результате которых побежденный исчезал и растворялся в желудке победителя.
Мы двигались с трудом, вода фонтанами вылетала из-под колес. К счастью, редкая растительность послушно сгибалась перед машиной. Запах тухлых яиц, вызванный гниением трав и, может быть, желатинообразных существ, преследовал нас неотступно. Через два часа такой мучительной езды мы увидели наконец далеко впереди столб дыма.
Окружающий нас пейзаж изменялся, и отвратительные ползучие твари исчезли. На твердом грунте цепи можно было снять. Теперь грузовик пошел быстрее. И наконец я увидел вдалеке силуэт самолета со сломанными крыльями.
Заметив нас, американцы забыли об осторожности и бросились навстречу машине. Все они, кроме одного, одетого в авиационный комбинезон, были в форме военно-морского флота США. Я открыл заднюю дверцу и впустил их внутрь. Вдевятером мы еле уместились в маленьком грузовике, но это не помешало бурным излияниям американцев. Они едва не сломали мне пальцы восторженными рукопожатиями! Вытащив из-под сиденья бутылку, я налил им по кружке коньяку с водой, пусть не очень свежей, зато вполне пригодной для питья (что мои гости не замедлили оценить).
Самому старшему из них было лет тридцать пять. Как начальник экспедиции, он представил мне остальных, начав с белокурого гиганта, который был выше меня на целую голову: капитан Эллиот Смит. За ним шел коренастый брюнет капитан Рональд Брюстер. Огненно-рыжего расхлябанного парня звали Дональд О'Хара, он был лейтенантом. У инженера Роберта Уилкинса, тридцатилетнего шатена, быстрые, черные глазки так и сверкали из-под широкого нависшего лба с залысинами. Широкоплечий сержант Джон Пари оказался канадцем. Оставался человек в летном комбинезоне. Указав на него, американец сказал:
— А это для вас сюрприз: Андре Бирабан, географ и ваш соотечественник.
— Вот это действительно приятная неожиданность! — воскликнул я. — На Земле мне частенько доводилось слышать ваше имя.
— И наконец, разрешите представиться самому: Артур Джейнс.
В свою очередь я познакомил всех со своим механиком и сказал:
— А теперь, друзья, надо снять с вашего самолета все, что можно спасти, и поскорее отправиться в обратный путь. Гигантские гидры не прилетали?
— Нет, — ответил Джейнс. — Трупы тех, что мы сбили, валяются по ту сторону самолета.
Мы объехали вокруг помятого фюзеляжа: позади него догнивали горы коричневого мяса.
— Вы уже сталкивались с подобными тварями? — спросил Бирабан.
— Конечно! Только наши гидры были зеленые и поменьше, хотя такие же опасные. Они не могут проникнуть внутрь самолета?
— Нет, кабина надежная.
— В таком случае я возьму с собой четверых; трое и мой матрос останутся. Снимите тем временем все вооружение. Патронов у вас хватит?
— Полный боекомплект.
— Оружие и боеприпасы заберем последним рейсом.
Джейнс оставил со мной Смита, Брюстера, Бирабана и Уилкинса, а сам с остальными заперся в самолете.
Я посадил Смита рядом: по-английски я говорил плохо, но, как выяснилось, он довольно прилично знал немецкий язык, которым я владел свободно, и мы могли по дороге поговорить. Я узнал, что Нью-Вашингтон представлял собой участок территории Соединенных Штатов, угодивший в середину Теллусийского океана. Из пятидесяти пяти тысяч человек у них осталось в живых всего десять тысяч. Их остров был длиной тридцать семь километров при ширине двадцать; на нем оказались наполовину разрушенный катастрофой авиационный завод, который американцам удалось до какой-то степени восстановить, поля, пригодные для обработки, большие запасы оружия и продовольствия и — это самое странное — довольно много судов: французский легкий крейсер «Сюркуф», американский эскадренный миноносец «Поуп», канадский торпедоносец и два торговых судна — норвежское полугрузовое и аргентинский танкер. На «Сюркуфе» служил мой школьный товарищ; с горечью я узнал, что после катастрофы он исчез и значится пропавшим без вести. Все эти суда находились в открытом океане и только потом кое-как добрались до Нью-Вашингтона. Некоторые пришли под самодельными парусами, помятые, растерзанные, как после сражения, но все-таки пришли! Морякам катастрофа представлялась в виде гигантской волны, поднявшейся от самого океанского дна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});