Читать интересную книгу Тайна замка Роксфорд-Холл - Джон Харвуд

Я уверен, что его намерением было устроить сеанс примерно в том же духе, что сегодняшняя демонстрация. Дар Элинор Роксфорд отлично способствовал бы всему предприятию, и покойный отец миссис Брайант, несомненно, появился бы, всячески поощряя передачу всего ее имущества на нужды санатория Магнуса Роксфорда. Однако к тому времени, как вся компания прибыла в Холл, Элинор Роксфорд обратилась в противницу своего мужа. Возможно, она приревновала его к миссис Брайант, или, что также возможно, она и вправду, как предполагал кое-кто, собиралась бежать с любовником. В любом случае ее психическое состояние было явно недостаточно стабильным. Она рассорилась с матерью и сестрой, ее прежний жених погиб у Холла при загадочных обстоятельствах, и, судя по показаниям Годвина Риза, она в своем видении предвидела его смерть. Магнус отправил ее сюда, в Холл, с ребенком, с которым она никак не хотела расставаться, чтобы она смогла подготовиться к своей роли в задуманном мошенничестве…

И опять я открыла было рот, чтобы возразить ему, но снова передумала.

— …Должно быть, Магнус был очень уверен в своей власти над нею. Но его план рухнул из-за смерти миссис Брайант в первую же ночь после их приезда.

Вы, несомненно, припомните, что была найдена записка, адресованная миссис Брайант рукой Элинор Роксфорд, с приглашением выйти на галерею в полночь, чтобы там с ней встретиться. Здесь имеется несколько предположений. Вероятно, Элинор собиралась выдать замысел Магнуса или просто сорвать этот замысел, до умопомрачения перепугав миссис Брайант. Вы сами видите, с какой легкостью при помощи этого аппарата можно женщину со слабым сердцем напугать до смерти — в буквальном смысле слова. Разумеется, Магнус в результате задуманной им демонстрации рисковал убить курицу, несущую золотые яйца, но это был риск, на который ему необходимо было пойти, тем более что миссис Брайант явилась бы на сеанс, вполне ожидая увидеть что-то необычайное, тогда как на сей раз ее поразило нечто совершенно неожиданное.

Остальное не требует долгих рассуждений. Элинор Роксфорд удалось укрыться в своей комнате в то время, как во всем доме поднялась тревога. Вряд ли мне стоит напоминать вам, что существующее представление о безумии, — (это было сказано с поклоном в сторону доктора Давенанта), — в значительной степени ошибочно. Человек, а в нашем случае — женщина, в состоянии помрачения ума может совершать чудовищные преступления, периодами сохраняя ясное сознание и, по всей видимости, разумно мысля.

В эту же ночь Элинор Роксфорд нашла время, чтобы подготовить сцену своего исчезновения. Она спрятала дочь — или убила ее… Мне жаль огорчать вас, мисс Лэнгтон, но второй вариант наиболее вероятен. Оставшись одна, женщина имела больше шансов укрыться от последовавших затем поисков; у женщины с ребенком на руках вряд ли остался бы хоть один шанс для этого. Если только она не договорилась передать ребенка сообщнику; а договариваться об этом ей пришлось бы заранее, тогда зачем было сначала привозить девочку в Холл?

Я не подумала о таком аргументе против моей собственной теории, но с падающим от ужаса сердцем осознала всю силу его довода.

— Какой бы ни была судьба ребенка, Элинор Роксфорд удалось прятаться до тех пор, пока Магнус не остался в замке один. Она предстала перед ним с пистолетом в руке, забрала бриллианты, угрозами заставила поместиться в доспехи и заклинила механизм — все это становится ясным из показаний законника Монтегю. Возможно, она намеревалась запереть его всего лишь на время, необходимое ей, чтобы скрыться, или, возможно, у нее в конце концов сдали нервы, о чем свидетельствуют брошенный пистолет и оборванный подол ее платья, застрявший в доспехах. А затем — финальная ирония судьбы: через день или два молния действительно ударяет в Холл. Возможно, Магнус был к тому времени мертв: я очень на это надеюсь — подобной судьбы я не пожелал бы и своему злейшему врагу. Я не верю, что он мгновенно мог обратиться в пепел, как заключил коронер: молния поражала людей на открытом пространстве, и они оставались в живых. Больше похоже, что жар от вспышки молнии воспламенил на нем одежду и тело медленно выгорало, как бывает в результате самовозгорания, столь ярко описанного у Диккенса; только в этом случае возгорание произошло в замкнутом пространстве, и потому результат оказался более полным. Итак, леди и джентльмены, вот и вся история. Нам никогда не узнать, что произошло с Элинор Роксфорд и ее дочерью. Я подозреваю, что обе они лежат в какой-нибудь ненайденной шахте в Монашьем лесу.

Вернон Рафаэл поклонился, а мужчины ответили ему кратким рукоплесканием, в котором я участия не приняла. Пока он говорил, огонь в камине почти догорел, ноги у меня просто заледенели, обещанная разгадка Тайны обернулась ничем. Восхищение Магнусом Роксфордом звучало в его рассказе так ясно, что мне вдруг пришло в голову, что между Верноном Рафаэлом и Магнусом Роксфордом очень много общего.

Я подняла взгляд от пола и увидела, что все мужчины с нетерпением ждут, чтобы я поднялась с места. Мысль о том, что придется выслушивать их дебаты, вдруг показалась мне невыносимой; я не была голодна, пить мне тоже не хотелось, я просто страшно замерзла.

С трудом я поднялась на ноги, — казалось, галерея плывет вокруг меня, так что мне пришлось опереться на руку Эдвина. Сопровождаемые встревоженным шепотом, мы прошли по длинной галерее и вышли на еще более мрачную и холодную лестничную площадку, где Эдвин немедленно стал извиняться за мучения этого вечера.

— Это ведь мой собственный выбор — приехать сюда, — ответила я ему, — так что не будем говорить об этом.

Я чувствовала, как он жаждет хотя бы взгляда, хотя бы улыбки, какого-то знака близости, но не была способна откликнуться.

Кто-то успел разжечь камин у меня в комнате, и, как только я заперла за Эдвином дверь, я зажгла две пыльные свечи на каминной полке, подтащила складную кровать, насколько посмела, ближе к огню и, не снимая одежды, улеглась в постель, придвинув к себе стул с фонарем. Запах масла и разогретого железа чуть успокаивал, успокаивало и осознание, что Эдвин будет в смежной комнате, между мной и лестничной площадкой.

Тепло постепенно проникало в каждую мою жилку, и я начала понимать, что более всего — помимо тона Вернона Рафаэла — меня расстроило опасение, что он может оказаться прав насчет Нелл: ведь, в конце концов, он сделал свои выводы о том, что Магнус убил (или хотя бы намеревался убить) своего дядю на основании того, что я показала ему. Мне самой мысль о такой возможности никогда в голову не приходила, но эти выводы Вернона выглядели вполне обоснованно, тогда как его объяснение Роксфордской Тайны, кроме нескольких пунктов, было простым повторением отчета коронера.

Однако, если бы я показала ему остальные записи, они лишь укрепили бы его убежденность в том, что Нелл виновна.

И тем не менее было что-то такое в том, что он сказал, что-то, задевшее во мне некую струну, несмотря на то что на мою собственную теорию был вылит ушат холодной воды… Да, вот что: если бы Нелл пожелала отдать Клару своему сообщнику, зачем ей было сначала привозить девочку в Холл?

И зачем из всего множества комнат, какие она могла выбрать, она поместила Клару в этот тесный, темный, безвоздушный чулан?

Да затем, что при закрытых дверях никто не мог бы сказать, есть там ребенок или нет!

Я взяла дневник Нелл и записи Джона Монтегю о расследовании и при свете фонаря пробежала взглядом по страницам.

Не было ни одной записи о том, чтобы кто-то еще видел Клару в замке.

Я вернулась к первой странице дневника — дневника, который, как написала Нелл, она не осмелилась начать в Лондоне, опасаясь, что Магнус его найдет. И который она оставила открытым на письменном столе.

Она хотела, чтобы Магнус его нашел! Я обманулась: дневник оказался фикцией, и ничему из сказанного в нем верить было нельзя.

Нет, не совсем так. Все, что касалось неудачи их брака, ее отвращение к мужу, миссис Брайант, все, о чем Магнус мог знать, что он мог проверить, — все это должно было быть правдой, должно было его ранить, задеть за живое, чтобы он, нисколько не усомнившись, поверил и всему остальному.

Клары никогда не было в Холле. Кто-то — горничная Люси? — унес ее прочь, куда-то в безопасное место, а Нелл приехала в Роксфорд-Холл одна. Это, по-видимому, было самой рискованной частью плана — отнести «дитя» (вероятно, куклу, запеленатую в свивальники и одеяла) из экипажа в комнату. Неудивительно, что она так настаивала на том, что все станет делать сама.

Но зачем? В чем смысл такого обмана?

Чтобы все выглядело так, что проклятие Роксфорд-Холла снова оказало свое действие; что она сама и Клара исчезли, унесенные силами тьмы. Нелл придумала последнее «посещение», чтобы «предсказать» судьбу — свою и Клары.