«Минититан» порядочно убежал вперед. Не рискуя идти сквозь облако напрямик, эолиец маневрировал где-то на нашем правом фланге. У меня возникло чувство, что ему сейчас не до нас. Долорес тоже так подумала, потому что согласилась с моим планом.
Мы догнали нашу баржу и заняли позицию у пробоины. Похоже, у «Минититана» были только механические повреждения. Детекторы радиации не показали наличие неуправляемой ядерной реакции или вроде того. Через кормовые шлюзы мы вышли в космос и сразу же нырнули в пробоину, — нам очень не хотелось получить по голове даже самым мелким осколком.
С внутренним устройством кораблей серии «Минититан» я уже ознакомился. Удар обломком внес некоторые изменения, но топология в целом сохранилась. Долорес дала мне лампу, высвечивающую био-следы, а сама вооружилась инструментом для сбора.
Пробоина пришлась на тоннель, соединяющий помещения, предназначенные для экипажа, с грузовым отсеком, расположенным ниже. Поскольку эта модель предназначалась для беспилотных перелетов, для экипажа было отведено минимум места. По тоннелю мы проплыли вверх в рубку. Как и внизу, здесь была полная темнота. Мы освещали себе путь фонарями, встроенными в шлемы скафандров. Рубка была рассчитана на двух пилотов. Пульт управление и кресла практически не оставляли свободного места. Когда я вплывал, луч моего фонаря высветил контуры человека в скафандре над левым креслом. У меня возникло чувство, что я совершил поступок, о котором буду жалеть всю оставшуюся жизнь.
— Долорес, это не автомат, — сказал я.
— Вы о чем?
— Мы убили пилота-эолийца. Бедняга успел надеть скафандр после первого взрыва. Второй взрыв вырубил автономную систему жизнеобеспечения, и он умер, когда произошла разгерметизация. Наверное, от резкого перепада давления.
Долорес подплыла ближе.
— Странный скафандр. Да и мелкий он для эолийца. Они все больше вас, а этот мельче меня, должно быть. Неужели, ребенок.
Скафандр действительно не был похож ни на один мне известный тип. Он был небольшим, непропорционально толстым, с цилиндрическим шлемом без прозрачного забрала, и его покрытие было твердым.
— Федор, это же робот! Как вы могли перепутать?
Я ей сразу поверил, и у меня отлегло от сердца.
— Но пятерня у него в точности как у человека! Нашим роботам такая избыточность не нужна. И вообще, зачем здесь робот? Если они не доверяют нашему ИИ, то могли просто перепрограммировать.
— Легче целиком новый поставить, а это — она указала на приборную панель, — самый универсальный интерфейс, хоть и медленный. Вот они и подсоединили. А может, просто времени не было перенастраивать.
— Может и так. Ладно, пусть лежит. Возьмемся за дело.
Био-следов было достаточно, но не было гарантии, что они не оставлены рабочими-землянами. Поэтому мы решили собирать все подряд, пока наши пилоты не скажут, что пора уносить ноги. Из центрального поста мы переместились к каютам и санузлам, но, кажется, ими пользовались очень давно — еще во время ходовых испытаний.
В общей сложности мы провели внутри всего полчаса. Можно было бы и задержаться, но пилот «Фэлкона» предупредил, что эолиец нашел-таки брешь в облаке и ложится на боевой курс. В Долорес неожиданно проснулся дух пирата:
— Давайте заберем робота! Я таких еще никогда не видела. Даже если не повезет с ДНК, у нас останется трофей.
Смущаться, когда приходиться брать чужое, я перестал лет двадцать назад. Мы дотянули робота до «Гермеса». Я был против того, чтобы отпускать Долорес одну с бесценными уликами, и мы втроем втиснулись в шлюз.
Еще не закончилось шлюзование, как пилоты включили форсаж, и мы с Долорес пережили перегрузку в тесных объятиях. Будучи джентльменом, я оказался снизу. Уже внутри салона я спросил, понравились ли ей ощущения. Она ответила, что из-за толщины скафандра ей кое-что осталось непонятным. Я хотел объяснить, но эолийцы нас снова прервали.
Две ракеты поразили «Минититан» одновременно. Бедняге и без того досталось, и тридцать килотонн были чем-то вроде сверхуничтожения. Светофильтры сберегли наши глаза. Охваченные священным ужасом, мы наблюдали за громадным светящимся шаром, который, казалось, вот-вот коснется и нас. К счастью, пилоты среагировали вовремя, и нас настигла только микроволновая вспышка, испортившая ненадолго часть оборудования.
Наконец радио прокашлялось, и мы услышали нецензурную брань в адрес Эола. У Долорес покраснели уши, когда она ознакомилась с мнением капитана патрульного БПК-0317.
Эолийский корабль ничего не ответил. Сразу после залпа он рванул прочь с места преступления. Через какое-то время от него осталась только гравитационная волна.
— А ведь мы сделали это! — сказал я, рассматривая тщательно упакованные стеклышки с ДНК.
— Пока ЭТО в наших руках, я никогда не буду чувствовать себя в безопасности, — ответила Долорес.
— Нет проблем. Отдайте мне.
Это предложение ее не устроило.
Маневры с «Минититаном» привели к тому, что топливо на «Гермесе» было на исходе. Мы вызвали заправщик и легли в дрейф.
Заправщик пришел через двадцать часов. Еще столько же потребовалось, чтобы добраться до ОПС «Прима-Транзит-1». Перед стыковкой выяснилось, что носовой стыковочный узел поврежден толканием «Минититана». Пилот развернул корабль брюхом, где у «Гермеса» находился второй стыковочный узел. Это был последний сложный маневр в нашем путешествии. Выбравшись из «Гермеса» на полусогнутых, мы поплелись искать транспорт до планеты. Наш «Фэлкон» также повредил стыковочный узел и, не имея второго, сразу полетел на Приму ремонтироваться. К счастью, у полиции нашелся еще один аналогичный корабль, иначе нам пришлось бы коротать время в окружении журналистов, уже пронюхавших о стычке с Эолом. Отбиваясь от репортеров, полицейские и агенты проводили нас до «Фэлкона», мы погрузились сами, запихнули робота и отчалили. Тем временем Долорес уже думала, кого из генетиков привлечь к анализу собранных образцов. Промахнуться, как Сильвии Дельгадо со Сноу, ей не хотелось.
46
15.05, Прима-Домна, Прима
Переговоры с эолийцами складывались для Говарда непросто. Четыре дня назад, вернувшись в «Плазу» из Эол-Сити, он засел за разбор файлов с документацией по проекту «Скаут». В какой-то момент он дошел до описания маршрута. Файлов было несколько: предварительный маршрут, корректировка на старте, корректировка на первой фазе разгона, тонкая доводка в конце разгона, которая проводилась без участия человека — ИИ прислал отчет с уже очень сильным красным смещением. В дальнейшем «Скаут», вместе с научными данными, присылал и свои динамические характеристики — координаты, скорость, ускорение. Одно из последних принятых сообщений говорило о незначительном отклонении от запланированного маршрута. С учетом тридцатилетнего срока, отклонение на сегодня могло бы составить примерно два световых года. Иными словами, найти «Скаут» без последних данных было невозможно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});