Читать интересную книгу На первой полосе - Вэл Корбетт

— Здрав-ствуйте, мисс Крофт, — запинаясь поприветствовал он, — очень рад вас видеть. Я никогда не пропускаю вашу программу. Чем мы обязаны такой чести?

Ей нужно было расположить его к себе, и Катя одарила его своей знаменитой улыбкой.

— Если можно, я бы хотела поговорить с миссис Томас, надеюсь, она еще здесь. Это для программы. — «Дура, ничего не объясняй», — подумала она.

— Мисс, вы договаривались о встрече?

— Нет, но она знает, по какому я вопросу. Если вы ей скажете, кто ее беспокоит, уверена, что она согласится поговорить со мной.

Дейвина, узнав, что Катя осмелилась нарушить все установленные между ними правила и, прийдя без предупреждения, сейчас ждет ее в приемной, пришла в негодование. Она уже приняла решение не иметь больше с Катей ничего общего. Как только Катя рассказала Дейвине про фотографию, та перекрыла путь своим чувствам так же легко, как заворачивала в ванной кран с водой.

Как она могла быть такой наивной, чтобы надеяться выйти сухой из воды? В течение нескольких незабываемых месяцев их любовной связи они с Катей обманывали себя, полагая, что смогут без труда осуществить свое намерение проводить больше времени вместе, а не встречаться урывками. Дейвине казалось, что она любит Катю, хотя инстинкт самосохранения всегда подсказывал ей, что с той слишком опасно иметь дело. Но в то же время чувство опасности лишь вдвое усиливало возбуждение. Если бы она только смогла тогда прислушаться к своему внутреннему голосу!

Ладно, возможно, еще не все потеряно.

Когда в эту среду она встречалась с премьер-министром, тот ей намекнул, что планируемые в правительстве кадровые перестановки будут в ее пользу. У Дейвины разыгралось воображение. Повышение сейчас будет означать, что если это правительство победит на следующих выборах, она в один прекрасный момент может стать министром внутренних дел, или канцлером казначейства, или, а почему бы и нет, даже премьер-министром. Маргарет Тэтчер начала свою карьеру с еще более низкого поста, чем она.

Дейвина много лет прожила в браке без любви, полностью погрузившись в работу и воспитание детей. Ей по-настоящему никогда не нравилось заниматься любовью с мужчинами, а, поговорив однажды на эту тему со своими университетскими сокурсницами, Дейвина неожиданно поняла, что в ее проблеме нет ничего необычного.

Впервые она почувствовала, как в ней нарастает сексуальное возбуждение, на вечеринке в честь сдачи экзаменов в Кембридже. Кавалеров было всего два или три, и она танцевала всю ночь с одетой в мини-юбку выпускницей исторического факультета. Когда они все уже расходились по своим комнатам, эта длинноногая студентка, взяв ее за подбородок, попыталась поцеловать в губы. Дейвина испугалась, почувствовав, как ее пронзило острое желание, и, увернувшись, быстро убежала — все последние дни своего пребывания в Кембридже она старалась больше не оставаться с ней наедине.

Даже когда она, будучи еще девственницей, была помолвлена с Хьюго, ей казалось, что она играет в чью-то чужую игру, правила которой установили ее родители. И для женщины, взбирающейся по политической лестнице, брак при таком раскладе оказывался лишь полезным приложением.

Через три года после рождения своего второго ребенка Дейвина снова почувствовала физическое влечение к женщине, и на сей раз она не стала противиться своим желаниям.

Как видный политик Дейвина Томас получала от самых разных групп поддержки множество приглашений с просьбами прийти к ним на встречу, и это, естественно, открывало перед ней широкие возможности в выборе своих партнерш. Но до недавних пор эти любовные связи с были нечастыми, тайными и, как правило, продолжались недолго.

Когда Дейвина познакомилась с Катей, она поняла, что с ней все будет по-другому. В первые недели их романа прошлое, настоящее и будущее вообще перестало иметь для них какое-либо значение. Это было самое беззаботное время в жизни Дейвины, которая всегда была вынуждена приспосабливаться к тому, чего от нее ожидали другие и что способствовало карьере: экзамены, удачный брак, двое очаровательных детей, великолепный дом. К тому же Дейвина являлась еще и очаровательной хозяйкой салона, где собирались видные политические деятели и бизнесмены из Европы и Америки.

Так почему же она готова была рискнуть всем этим ради призрачной надежды, что у них с Катей есть будущее? Почему ей показалось, что с Катей все будет по-другому? Ведь она прекрасно видела на примере других, как часто рушатся подобные иллюзии, и поэтому не могла понять, каким же образом она сама умудрилась попасть в эту ловушку. Это можно отчасти объяснить тем, что женщины, с которыми у Дейвины были любовные отношения до того, были не такими умными, не такими богатыми или не такими образованными, как она сама. Всегда чего-то не хватало. А Катя была ей почти ровня. Она к тому же была элегантна, известна и очень сексуальна.

Политика и слава действуют как наркотик. Похоже, высокопоставленные чиновники теряют ощущение реальности, становясь жертвами того, что ее водитель пренебрежительно называл «синдромом дефицита общения с посудомойками». Известные политики, утверждал он, видят в людях, с которыми они встречаются, лишь отражение собственных достоинств, и мания величия ведет их в конце концов в омут. И вот она, Дейвина, чуть было не стала очередной жертвой этого заблуждения.

Она собрала портфель и пошла в приемную, решительно настроенная поставить наконец все точки над «i».

— Я не ожидала увидеть вас здесь, мисс Крофт, — сказала Дейвина официальным тоном. — К сожалению, сейчас я должна уйти, чтобы навестить в больнице своего мужа. Если вы не против, можете проводить меня до палаты общин — там припаркован мой автомобиль.

Когда они достигли Парламентской площади, Кате почти пришлось перейти на бег, чтобы не отстать от Дейвины, манера которой быстро ходить была общеизвестна — она старалась быть в двух местах одновременно.

— Это срочно, — сказала Катя. — Ты знаешь, что иначе я бы сюда не пришла.

Дейвина кивнула, и Катя принялась торопливо объяснять:

— Речь идет о той фотографии, о которой я тебе говорила… на Роланд-Мьюс… так вот, Лиз Уотерхаус только что мне сообщила, что в отделе новостей опознали, что это я. Но еще хуже то, что они установили, кому принадлежит дом, и теперь они думают, что у меня роман с Хьюго. И они собираются написать на основе этого материала воскресную передовицу.

Дейвина замедлила шаг.

— Я знаю.

— Откуда?!! — Катя была потрясена.

— Обозреватель «Кроникл» сказал мне об этом сегодня днем в палате общин. Разумеется, я все отрицала, — ответила Дейвина ледяным тоном, и повернувшись к Кате, резко спросила: — А ты что им сказала?

— Я ничего не сказала. Я не подтвердила эти факты и не стала их отрицать.

Дейвина внезапно остановилась.

— Вероятно, ты допустила очень большую ошибку. Разве ты не понимаешь, что было бы намного лучше, если бы ты все отрицала с самого начала.

— Я не могла отрицать. Лиз сказала мне, что кто-то с Роланд-Мьюс видел, как я выходила из вашего дома.

— Ну и что? — Голос Дейвины зазвучал вдруг так враждебно, словно она приготовилась к атаке на врага. Такой Дейвину Катя видела первый раз и не могла поверить своим глазам — она забыла, что все газеты в один голос изображали ее министром, одно присутствие которого заставляет его служащих начинать заикаться. — Ты должка уяснить себе, что они не осмелятся публиковать подобную статью, если ты сразу будешь все отрицать. Можешь поверить мне как юристу: газета не может выдвигать подобных обвинений, если у нее нет прямых доказательств. А у «Кроникл» их нет, не так ли?

— Хотелось бы мне, чтобы ты оказалась права, но в наши дни газеты уже не утруждают себя разными юридическими тонкостями. В любом случае, даже используя уже имеющиеся факты и свидетельства, они запросто могут состряпать любую статью.

— Разве Лиз Уотерхаус не твоя лучшая подруга? Неужели ты не можешь попросить ее не пускать статью в печать.

— Не все так просто. Она не одна вовлечена в это дело.

Дейвина прошла мимо полицейского, стоящего у палаты общин. Узнав ее, он молодцевато отдал ей честь. Они спустились в лифте на подземную автостоянку, вероятно, самый дорогой гараж в мире, где, так как была пятница и уже довольно поздно, оставался только автомобиль Дейвины.

Когда они сели в ее синий кабриолет, Дейвина вытащила из сумочки ключи зажигания и стала вертеть их в руках. В ее голосе послышались металлические нотки. — Катя, думаю, ты поступила очень опрометчиво. Я предлагаю тебе с этой минуты иметь дело с журналистами только через своих адвокатов, и никаких прямых контактов.

— Спасибо за совет, — ответила Катя, уязвленная словами Дейвины. — Как ты думаешь, не станет ли такая реклама излишне способствовать моей карьере?