Читать интересную книгу Мальчик, которого растили как собаку - Брюс Перри

Дети, как и мы, взрослые, плохо реагируют на неизвестное, странное, незнакомое, особенно в период, когда они сами стараются приспособиться к новой ситуации, например, к началу учебы в школе. На их иерархию не так легко повлиять, но все же, в основном, плохое отношение и неприятие начинаются со страха перед незнакомым, поэтому у взрослых гораздо больше возможностей для влияния, чем принято думать. Когда дети понимают, почему ребенок ведет себя странным образом, они, как правило, относятся к нему снисходительнее. И чем младше дети, тем большее влияние на них оказывают явные и неявные подсказки о том, принимается или отвергается это взрослыми. Эти подсказки зачастую задают тон при формировании детских статусных структур. При этом учителя и родители могут минимизировать жестокое отношение или, к сожалению, усилить его — если они решительно выступают против того, чтобы превращать кого-то, кто отличается от нас, в «козла отпущения», либо, напротив, безразличны к этому.

Осознание того, что незрелое поведение Питера стало следствием его прежнего опыта, помогло одноклассникам переосмыслить это поведение. Когда он брал что-то чужое или начинал говорить не вовремя, они уже не воспринимали его поведение, как нападки на них лично или как неприятную странность, но относились к нему, как к напоминанию о его прошлом, к чему они были готовы после моей лекции. Результаты проявились быстро: почти сразу же у него прекратились приступы, вероятно, потому что их причиной была неудовлетворенность, чувство отверженности и непонимания. Теперь, когда другие дети стали более снисходительны и более ясно выражали «социальные подсказки», ему было легче считывать их и соответствовать им. То, что раньше было ведущей вниз спиралью отверженности, непонимания и фрустрации, стало источником позитивных переживаний, которые питали друг друга. Огромная разница между уровнями эмоционального, социального, моторного и когнитивного развития постепенно исчезала. К старшей школе Питер уже не отличался от других и был успешен в учебе и в общественной жизни.

Его сверстники и семья вылечили его, создав богатый социальный мир, заботливое сообщество. Да, подход, учитывающий последовательность формирования нервной системы, помог нам предложить конкретные стимулы, которых недоставало его мозгу, массаж обеспечил физические ощущения, которых ему не хватало, а музыка и движения помогли восстановить ритмы мозга и тела, но все это не помогло бы без любви и понимания Эми и Джейсона, а также без терпения и поддержки со стороны его одноклассников. Чем больше здоровых отношений есть у ребенка, тем больше вероятность того, что он восстановится от травмы и будет преуспевать. Отношения — это проводники изменений, а наиболее действенная терапия — это человеческая любовь.

Глава 11

Исцеляющая общность

Судьба дала мне великую привилегию работать с детьми, чьи истории я рассказал в этой книге. Благодаря этим детям я очень многое узнал и многому научился. Меня всегда поражало их мужество, душевные силы и способность справляться с ситуациями, которые большинство взрослых сочли бы невыносимыми. Хотя сейчас появляются новые терапевтические модели, такие, например, как нейропоследовательный подход, который кажется многообещающим, но, как я вижу из моего собственного опыта и как показывают другие исследования, самые ценные для исцеления детей, перенесших травму, новости терапии еще впереди.

Травма и наши реакции на нее не могут быть поняты вне контекста человеческих отношений. Если человек пережил нечто страшное, будь то землетрясение или неоднократное сексуальное насилие, наиболее серьезным следствием травмы является воздействие на все его отношения — с теми, кого он любит, с ним самим и с теми, кто окружает его в повседневной жизни. Самые травматические аспекты всех несчастий включают разрушение человеческих отношений. И это особенно критично для детей. Если вам причинили боль люди, которые, как вы считали, любят вас, если они покинули вас, лишили вас заботы и ласки, которые позволяли вам чувствовать себя в безопасности, чувствовать, что к вам хорошо относятся — это поистине разрушающий опыт. Поскольку люди — это социальные существа, самые большие катастрофы, которые мы переживаем, неизбежно включают потерю связей — родственных или других близких отношений.

Как следствие, процесс исцеления от влияния травмы и заброшенности тоже связан с отношениями — восстановление доверия, возвращения чувства безопасности и способности любить. Конечно, лекарственные средства помогают облегчить симптомы, и беседа с терапевтом может быть необыкновенно полезной. Но выздоровление и возрождение невозможны — даже с самыми лучшими медикаментами и лучшей терапией в мире — без постоянной связи с любящими заботливыми людьми. Да, осью процесса служат отношения с терапевтом, его методы и его мудрость, которые дают терапии возможность работать. Но все дети, которые с успехом прошли наше лечение, смогли добиться таких заметных результатов только потому, что все их окружение помогало им и поддерживало их.

Что исцелило детей, таких как Джастин, Эмбер и Лаура, — это люди, которые были рядом с ними, их семьи, их друзья, люди, которые уважали их, были толерантны к их слабостям и уязвимости и терпеливо помогали им приобретать новые умения и навыки. Был ли это тренер, который разрешил Теду заниматься статистикой баскетбольной команды, или Мама П., которая учила Вирджинию вынянчивать Лауру, или многочисленные приемные родители моих пациентов — все они обеспечили самую важную терапию, которую когда-либо получали эти дети. Потому что больше всего они нуждались в полноценном социальном окружении, к которому они могли бы причислить себя и которое будет давать им любовь.

Дети, пережившие травму или жестокое обращение, больше всего нуждаются в том, чтобы рядом была группа знакомых, любящих людей, общение с которыми заглушило бы боль, отчаяние и потери, вызванные ранней травмой. В процессе исцеления этих детей работает все, что может увеличить количество и качество человеческих связей ребенка. Помогает постоянная, регулярная забота. Я бы добавил, что не смогут помочь даже исполненные добрых намерений, но плохо обученные психологи-профессионалы, если они будут постоянно «преследовать» травматическое событие или как-либо вынуждать детей открыться и выплеснуть свой гнев.

Однако как раз именно дети, наиболее уязвимые для травмы, имеют меньше всего шансов получить любящую, способную реально поддержать семью и близкое окружение. Чрезвычайно трудно обеспечить эффективную помощь через те современные системы, которые у нас есть. Поскольку здоровые общинные связи сами по себе часто предотвращают межличные травматические события (такие как домашняя жестокость и другие проявления мерзости жизни), именно разрушение социальных связей, которое так обычно в нашем очень мобильном обществе, увеличивает опасность для любого человека.

Если мы хотим успешно растить здоровых детей, способных благополучно справляться с травматическими событиями, которые могут встретиться на их пути (а примерно 40 % детей сталкиваются, по крайней мере, с одним потенциально травматическим событием, до того как станут взрослыми), нам необходимо построить здоровое общество. Наш вид замечателен тем, что мы умеем учиться, наша память и наши технологии позволяют нам извлекать пользу от опыта тех людей, которые были до нас. Но в то же самое время те технологии, которые, возможно, имели целью объединять нас, все больше разводят нас в стороны. Современный мир разрушил и во многих случаях отказался от фундаментальной биологической единицы человеческой социальной жизни — разветвленной семьи. Очень много уделяется внимания развалу «нуклеарной» семьи, но я считаю, что большая, разветвленная семья, исчезновение которой гораздо меньше обсуждается, по крайней мере так же важна. Совершенно определенно, как вы можете видеть из истории Леона, существует большая разница между молодой парой, которая способна справляться с трудностями и растить здорового ребенка, и семьей, где один или оба родителя слишком перегружены и не могут уделять ребенку достаточно внимания.

На протяжении бесчисленных поколений люди жили общинами — небольшими группами, от 40 до 150 человек, большая часть которых были связаны друг с другом родственными узами. Примерно к 1500 году средняя семейная группа в Европе состояла, по грубому подсчету, из двадцати человек, которые, так или иначе, ежедневно взаимодействовали между собой. Но около 1850 года это число уменьшилось до десяти человек, живущих поблизости друг от друга, а в 1960 году их «осталось» всего пять. В 2000 году средняя семья состояла меньше чем из четырех человек, и шокирующие данные говорят, что 26 % американцев живут по одному.

Поскольку технологии идут вперед, мы дальше и дальше уходим от окружения общины, для которого эволюция сформировала нас. Мир, в котором мы живем, относится к биологии без всякого уважения — он не принимает во внимание многие из самых основных человеческих потребностей, и часто мы отказываемся от здоровой активности и склоняемся к вредоносной. Поле моей деятельности, к сожалению, имеет отношение именно к этой тенденции.