каждой из них свои тараканы. Брусилов чрезвычайно обидчив и тщеславен, Гурко не менее тщеславен и очень ревнив к успехам других, Маниковский, будучи исключительной силы кризис-менеджером, спал и видел себя диктатором и спасителем Отечества, за что был снят с премьера и отправлен наместником Севера. Даже злосчастный Колчак, блестящий исследователь Заполярья и неплохой организатор всякого рода экспедиций, был плохим политиком и, как оказалось, весьма посредственным адмиралом. У того же Емца свои тараканы, у Иволгиной – свои, а уж сколько тараканов у меня, сестрицы Ольги и той же Маши, даже не описать. Тараканы самых эпических размеров и разновидностей! Даже у Мостовской они бегают туда-сюда. Ладно, это все лирика.
Вызванный полковник князь Искандер стоял навытяжку, пока я дописывал послание.
«Вилли, приветствую тебя, кузен!
Благодарю за письмо. С основными моментами я в целом готов согласиться. Но это предмет более конкретного, очного разговора между нами.
Посему:
1. Прежде чем Германия, со своей стороны, объявит о предложении посредничества, Россия, со своей стороны, должна первой объявить об одностороннем перемирии в качестве гуманитарного шага, продиктованного необходимостью эвакуации с острова экипажа русского крейсера «Память Меркурия», предоставления норвежским защитникам острова медикаментов, воды и продовольствия, а также всем желающим возможности для беспрепятственной эвакуации на материк на российских кораблях или, как вариант, на судах нейтральных стран, в данном случае – Германии, других в районе нет, если не считать британцев. Я бы очень хотел, чтобы они ввязались в эвакуацию, но в данной ситуации это проигрышный вариант для них. Впрочем, выигрышных вариантов там для них практически не осталось.
2. После этого официальный Берлин предлагает свое посредничество в установлении перемирия с обеих сторон, а также встречу в Стокгольме для разрешения кризиса путем переговоров.
3. Остальные вопросы требуют личного обсуждения. Поддерживаю твое предложение о необходимости переговорить в Цюрихе сегодня. Через десять часов я буду в Цюрихе и готов к разговору. Наши дипломаты и службы протокола готовили наши переговоры там, так что я надеюсь, что особых накладок быть не должно. В конце концов, это рабочая встреча, а не государственный визит.
Жду откровенного разговора и ответственных решений по целому ряду вопросов.
Прими и проч.
Твой кузен, Михаил.
Рим. Палаццо Венеция. Посольство империи Единства.
13 мая 1919 года».
Передавая письмо для шифровки и отправки, я повелел:
– Князь, жду вас сразу после отправки послания кайзеру. У меня еще будет послание государыне.
Тот козырнул.
– Так точно, ваше всевеличие!
Вот и славно. Беру новый лист и таблицу шифров. Что ж, пора делать выбор. Мой выбор.
«Машенька! Любимое мое ясное солнышко!
Думаю, что ты читаешь сводки Ситуационного центра и знаешь, какие у нас вдруг добавились проблемы. Благодаря безответственным действиям Колчака мы оказались по уши сама знаешь в чем.
Только что получил обширное письмо от кайзера. Пересылаю тебе копию. Думаю, что ты оценишь красоту игры со стороны Германии. Нам ни в коем случае нельзя играть в этом концерте вторую скрипку, не говоря уж о необходимости активной защиты наших интересов в Центральной Европе, а главное, нельзя допустить нашу непосредственную войну с Германией. Сама понимаешь.
Через час вылетаю на «Империи» в Цюрих. Могут быть проблемы со связью. Полет дирижабля над Альпами еще то удовольствие. К тому же завтра-послезавтра я собираюсь вернуться обратно в Рим, поэтому Георгия и Мишку пока оставлю в палаццо Венеция. Мостовская в посольской машине из аэропорта пока поедет туда же с приказом не отсвечивать нигде. По моему возвращению домой будем с тобой решать вопрос о ее судьбе. Я самым решительным и категорическим образом не желаю больше никаких курьезов и, тем более, надуманных поводов для ревности с твоей стороны.
Поводов нет никаких. Верь мне. Люблю тебя безумно, словно в первые, по-настоящему наши дни!
Целую горячо и страстно, как целовал тебя в том нашем поезде, вдыхая божественный аромат твоих волос, как целовал в брачную ночь в нашем Марфино и в том чудесном охотничьем домике, где мы с тобой так счастливо смеялись и вместе жарили охотничьи сосиски на огне камина. Как мы строили наши планы на будущее. Помнишь? Я целовал тебя всюду, везде и буду целовать всегда. Я счастлив, что ты моя, а я – твой.
Всегда вожу с собой твои письма и перечитываю их. Как жаль, что шифрограммы не передают твоего почерка и не пахнут твоими духами. Очень соскучился по ним, но несоизмеримо больше – по тебе.
Очень хочу обнять. Очень хочу к тебе и к нашим деткам. Скучаю отчаянно!
Поцелуй от меня Сашку и Вику. Надеюсь, у них и у тебя все хорошо?
Еще раз жарко целую.
Любящий тебя муж, навсегда твой,
Миша».
Сдерживая невольно навернувшиеся на глаза слезы от всколыхнувшихся чувств, передаю шифрограмму князю Искандеру.
– Отправить незамедлительно, вне всяких очередей и приоритетов.
– Так точно, государь!
Козырнул и зашагал на выход.
Взгляд на часы. Уже половина третьего ночи. На Острове рассвет. Что ж, даже если Маша и задремала, то весточка от меня будет весьма кстати, а если, в чем я почти уверен, она не спит и ждет ответа, то уж тем более.
Но мне осталось написать еще два письма.
«Дорогой Виктор! Друг мой!
Ты был свидетелем романтического происшествия на вчерашнем балу. Насколько я могу судить, с твоей стороны не было особых возражений против этой первой юной влюбленности между нашими детьми.
Около полуночи ко мне в кабинет явился мой старший сын Михаил при полном официальном параде. Опуская подробности, обратился сын ко мне с просьбой испросить у тебя дозволение на их новую встречу с Джованной, особенно с учетом того, что мы в ближайшие пару дней покинем Рим.
Смею тебя просить дозволить им встречу либо во дворце, либо, что лучше всего (сам знаешь, официоз дворца не располагает к романтике), в чайной «Sala da tè Babington’s» на углу Piazza di Spagna, которая тебе хорошо знакома. С известной охраной, разумеется.
Что из этой их встречи выйдет я не знаю, но давай не будем портить им воспоминания друг о друге и об этих днях.
Я поручу известному тебе светлейшему князю Владимиру Волконскому проследить, чтобы все было нормально. Ответ пришли, будь добр, в палаццо Венеция на его имя.
Заранее благодарю тебя!
Твой друг и зять, Михаил.
P.S. Через три четверти часа я вылетаю на «Империи» в Цюрих на встречу с кайзером Вильгельмом. Сводку о сложившейся ситуации, а также копию письма кайзера я прикладываю к данному письму. Все соображения передавай мне по радио,