Приют для чародеев, пострадавших от собственной научной работы, находился в самом дальнем от ворот углу территории. Несколько симпатичных домиков в саду с настоящими деревьями, лужайками, прудом с разноцветиками и речными дракончиками. Живая изгородь отделяла приют от рабочих и учебных корпусов. Несмотря на свободный вход, студенты и преподаватели не часто заглядывали сюда. Большинству хватало единственного посещения на первом курсе. Тогда они повидали достаточно магов, спаливших, заморозивших или растворивших в кислоте свои руки и лица. А профессор Идржи, величайший ученый, открывший телесные ячейки – мельчайшие частички, из которых строится все живое, изобрел и опробовал на себе заклинание, превращающее мертвые ячейки в строительный материал. Первые несколько лет ученый прибавлял в росте, силе и твердости тела, но потом процесс вышел из-под контроля, у него срослись пальцы, язык перестал слушаться. Ни один демагнетизер не брался удалить чары, сохранив ему жизнь. Только сам профессор Идржи мог бы исправить заклинание, если бы не потерял способность произносить формулы и производить пассы. Драммр часто видел его, огромного, ороговевшего и страшного, сидящим у пруда.
– Как профессор Идржи? – спросил контролер первым делом у дежурного.
– Вы что, не слышали, он вот уже шесть лет, как покинул нас.
– Бедняга.
– Возможно, после конфликта с деканом факультета телесной магии он ушел. Кажется, куда-то в Синие Горы. Кто его знает, может, нашел там себе троллиху, проживет счастливо тыщу-другую лет, – дежурный ухмыльнулся, видно, это была одна из его любимых шуток. Драммр не стал смеяться. Он официально осведомился, где можно найти профессора Уортока, и потащил за собой гомункула.
Контролер гулко стукнул в сталь двери и, не дожидаясь ответа, вошел. В комнате был полный разгром. Кажется, все вещи, за исключением массивного стола с серой мраморной крышкой, были разбросаны страшной силой. Стальной книжный стеллаж лежал, поваленный на горку старинных томов. Толстый слой пыли. По всей видимости, у профессора был конфликт с уборщицей. Уорток сидел в кресле, укрытый нестираным полосатым пледом. Смотреть на изуродованное огнем лицо не хотелось, Драммр отвел взгляд вверх. Потолок, впрочем, как и стены, был выщерблен неизвестной напастью.
Профессор прорычал что-то совсем уж невразумительное. Заметив недоумение контролера, повторил никак не лучше и указал растопыренной пятерней на потолок.
– Заклинание телекинеза?! – сообразил Драммр. Уорток заворчал утвердительно. Ну да, с помощью очень схожих действий можно направить предмет к себе или же отослать от себя. То же движение руки, только вместо «кыф» надо говорить «гев». С такой дикцией результат практически непредсказуем. Контролер хотел уже было продемонстрировать другой вариант этого заклинания, без слов, широко распространенный в студенческой среде из-за схожести с неприличным жестом. Но понял, что у профессора действует только одна рука.
Настроение Уортока испортилось внезапно. Он прорычал что-то, закончившееся громким: «Вот!» При этом профессор подбросил над столом темный средних размеров конверт. Драммр немного выждал, но под указующим взглядом старика распечатал послание. Уорток кивнул, чуть забирая головой вбок. На сероватой шершавой бумаге вился убористый, идеально ровный почерк писчего гомункула:
«Отчет профессора кафедры Специальных Магических Проявлений Г. Уортока. Касательно экспериментального образца 37-21-красный, именованного мной Овером Мегри. Предназначен представителям официальной власти (какая будет заправлять в Нармроте на момент прочтения), заинтересованным в розыске, поимке или обезвреживании вышеозначенного образца». – Драммр присел на книжную стопку – изощренный научный слог автора не предполагал быстрого и легкого чтения. Может, он поиздеваться решил? Впрочем, слушать объяснения профессора будет посложнее. Наверное.
«Пункт Огонь. В годы 3006—3011 К.Т. мною были проведены архивные, сопоставительные и сравнительно-аналитические работы с документами поздней империи и Дарагской иерократии на предмет составления обобщенной картины применения техник магического манипулирования в высокоразвитых магических социумах», – хух, контролер выдохнул, взяв штурмом длиннющее предложение. Может, дальше ученый муж распишется или он попривыкнет.
«По результатам исследований мной был опубликован труд „Консолидирующая роль магнетического манипулирования в структуре высокопроизводительного магического хозяйства“ в университетском альманахе за ЗОН год. В 3013 году со мной связался некий не назвавший себя представитель новой власти и предложил стать консультантом проекта „Щит Молчания“. По результатам консультаций с ректором Ирандуароном Университет вынес официальное решение, запрещающее сотрудникам принимать какое-либо участие в вышеуказанном проекте. На данный момент не имею никаких причин скрывать от той же самой власти, – Драммр так и представил ехидную ухмылку профессора – …его суть. Проект предусматривал разработку методов отсечения человека от магического канала, раз и навсегда. Основная трудность виделась в том, что магнетическая энергия присуща любому живому организму, и полное ее блокирование приводит к гибели существа. В 3014 году ко мне заявился все тот же субъект, кажется, тогда у него самого были проблемы с властями, и предоставил на мое попечение результаты „Щита Молчания“. Среди них десять взрослых, ни один из которых не прожил с того момента больше двадцати фаз. И десять детей в возрасте от пяти до двенадцати лет. Субъект заявил, что Университет не должен разглашать тайны проекта, следует держать его результаты под присмотром, иначе это затронет кого-то в самых верхах власти, – на этом слове перо гомункула-писаря дрогнуло, видно, кто-то сильно напугал несчастное существо криком или жуткой гримасой, иначе такого никогда бы не случилось. – И этот кто-то вынужден будет ликвидировать чуть ли не всех, включая меня и ректора». – Неужели это тот самый кто-то? Драммр прогнал от себя безосновательную, но такую привлекательную догадку.
«Пункт Холод. Пострадавших от проекта нужно было поставить на довольствие и выделить для них помещения, при этом не посвящая в правительственные секреты посторонних. Для научного учреждения самым очевидным решением было внести их в сметы как экспериментальные образцы. Вскоре мы заметили у детей те же симптомы, что у взрослых. Но на этот, раз время не было столь же неумолимо. Мы еще раз проштудировали обрывки документации по „Щиту Молчания“, „любезно“ предоставленных незнакомцем». – Интересно, что это еще за «мы»? Был ли кто-то, кроме Уортока и ректора, осведомлен о проекте?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});