Читать интересную книгу Новый порядок - Артур Крижановский

Части Корпуса, освобождавшие обширные территории страны, вплотную сталкивались с проблемой наркомании. Боевики накачивали население наркотиком ПР, и в некоторых местностях число одержимых составляло от пятидесяти до ста процентов. Командование выделило ей армейский джип и снабдило специальным пропуском, позволяющим свободно перемещаться по всей территории, освобожденной Корпусом. Элизабет долго отбивалась от навязываемой ей охраны и в конце концов сама выбрала себе телохранителя. Ее выбор пал на двадцатилетнего Алексея Воскобойникова, который успел закончить три курса медицинского института и оказался в Корпусе одновременно с Лиз. Воскобойников частенько краснел и смущался, когда Элизабет перехватывала взгляды, которые он бросал на нее, но в остальном был толковым и надежным парнем. Как заботливая нянька, он опекал Лиз и всегда умел словно из-под земли достать то, что нужно было в данный момент: будь это еда, хороший французский шампунь или бутылка легкого вина. В деле Алексей, несмотря на свой достаточно молодой возраст, держался хорошо и никогда не терял присутствия духа. Когда во время поездки в Шахты они нарвались на засаду, Воскобойников вел себя очень хладнокровно, и только благодаря ему они благополучно вырвались из грязных лап бандитов. После этого случая на заднем сиденье джипа всегда хранился ящик с гранатами и два автомата с запасными дисками, хотя Лиз по-прежнему предпочитала им свой старый надежный «магнум», пристрелянный ею за долгие годы тренировок в Штатах.

Колхауэр остановила джип, заметив изможденного человека, прислонившегося к стене дома. Она вышла из машины и подошла к нему вплотную.

– Одержимый? – тихо спросил из-за плеча Воскобойников.

Элизабет кивнула и, взяв пальцами за подбородок, повернула лицо человека к себе. Мужчине было явно не более сорока лет, но шелушащаяся серая кожа и бескровные синие губы делали его лицо старческим. Из запавших глазниц, словно из бездонных колодцев, на нее смотрели безумные глаза.

– Ты меня слышишь? – громко и отчетливо спросила Элизабет.

Одержимый неуверенно кивнул в ответ.

– Можешь говорить? – произнесла она, не выпуская из пальцев подбородка и глядя ему прямо в глаза. Тот попытался что-то сказать, но с его губ, которые извивались, как синие черви, не слетело ни одного звука.

– Где ты брал наркотики? – крикнула почти в ухо ему Лиз.

Одержимый с трудом поднял руку и показал в сторону углового дома. Затем он раскрыл ладонь и умоляюще посмотрел на женщину. Элизабет порылась в кармане и вложила в протянутую руку небольшую капсулу красного цвета. Когда одержимый судорожно запихивал ее в рот, Лиз и Воскобойников уже шагали к угловому зданию, на котором красовалась наспех нарисованная вывеска: «Народная столовая».

– Зачем вы это сделали, Лиза? – спросил юноша. Раньше, когда Колхауэр вступила в Корпус, она представлялась как Елизавета Воронцова и объясняла свой легкий акцент тем, что происходит из семьи староверов, пустивших корни в Прибалтике еще лет двести назад. Вскоре она убедилась, что в Корпусе никому нет дела до ее прошлого. Людей здесь судили не по анкетным данным, а по поступкам. Поэтому Элизабет, не открывая того, что она американка, попросила своих новых знакомых называть ее привычным именем Лиз. Правда, Воскобойников иногда в шутку называл ее Лизой или Лизаветой, но Колхауэр не обращала внимания на его мальчишеские выходки.

– Зачем вы это сделали, Лиз? – повторил свой вопрос Воскобойников.

– Вы еще очень молоды, Алеша, и мало знаете о страданиях людей, – тихим голосом ответила Элизабет. – Я уже как-то притерпелась к обычным наркоманам. В конце концов, они сами калечат себе жизнь. Но одержимые – это совсем другое дело. Я дала ему таблетку амфитамина, – объяснила Лиз, – это облегчит бедняге жизнь, хотя и ненадолго, – грустно добавила она.

Вход в столовую был свободен, так как дверь, сорванная кем-то с петель, валялась рядом. Они вошли внутрь и увидели еще с десяток одержимых, которые с отсутствующим видом сидели на стульях и чего-то ждали.

Лиз оглянулась вокруг и попыталась определить, что было раньше в этом заведении. Судя по небольшой сцене и протертому до дыр старенькому ковру, здесь когда-то был ресторан, в котором звучала музыка и раздавался смех отдыхающих людей.

– Мерзкие, отвратительные твари! – внезапно разозлилась Лиз, но быстро взяла себя в руки и направилась в служебные помещения. Там рыскали по ящикам еще несколько одержимых, и Воскобойников силой выставил их за дверь. В больших холодильниках они обнаружили запасы мяса и консервированных продуктов, но внимание Элизабет в первую очередь привлек громоздкий металлический шкаф. Она сделала знак рукой, и Алексей несколькими ударами приклада сбил массивный замок. Он открыл створки шкафа и присвистнул от удивления.

В шкафу среди разной дребедени лежали четыре полных непрозрачных пластиковых мешка и один наполовину опорожненный. Лиз зачерпнула пригоршню гранул и несколько секунд внимательно рассматривала их.

– Это самая большая партия, которую мы обнаружили. Здесь сорок с лишним килограммов ПР. Такого количества наркотиков хватит, чтобы сделать одержимыми по крайней мере миллион человек. Хотела бы я знать, откуда у мафии такие деньги и технические возможности. Я думаю, изготовление этой дряни недешево стоит. Но я уже видела столько ПР, как будто они добывают его открытым способом, как соль или уголь.

– Когда-нибудь нас укокошат, Лиз, – пробурчал Воскобойников. – И если это не сделают боевики, то сделают одержимые. Мы с вами сидим на бочке с порохом. Давайте лучше сматываться. Поговорить мы сможем в более безопасном месте. Не представляю, как мы протащим эти мешки сквозь строй одержимых. Если они увидят наркотик, то разорвут нас на части.

– Я отвлеку их внимание, Алеша, – Элизабет показала пригоршню гранул. – Через пять минут они уже ничего не будут соображать.

Через несколько минут одержимые действительно погрузились в транс, и Лиз с Алексеем без приключений добрались со своим опасным грузом до машины.

– Уже полдень, Лиз, – жизнерадостным голосом сообщил новость Воскобойников. – Мы свою утреннюю программу выполнили. Пора позаботиться о наших желудках.

Элизабет кивнула и повернула ключ зажигания. Питаться в городе было небезопасно, поскольку боевики подмешивали в еду и воду ПР. В Корпусе было несколько десятков случаев, когда добровольцы употребляли найденную в освобожденных городах пищу и воду и становились одержимыми. Поэтому от командования поступил строгий приказ, предписывающий всем добровольцам питаться только в своих столовых и походных кухнях, где используемые в пищу продукты проходили специальную проверку. Поэтому Лиз и Алексей направились в сторону штаба. Кроме того, им нужно было избавиться от опасного груза.

Проезжая по городу, Лиз удивилась той разительной перемене, которая произошла в его облике. Еще менее часа назад на его улицах спорилась работа и было полно людей. Теперь улицы заполнили одержимые, глаза которых фанатично горели, а рты изрыгали грязные ругательства. Лиз с тоской подумала, что и здесь начинаются те же ужасные вещи, которые она уже видела в других городах. Несколько раз она едва не въехала в густые скопления одержимых, и в их машину полетели камни и металлические предметы. Где-то неподалеку вспыхнула перестрелка из автоматического оружия. Алексей для острастки несколько раз стрелял из автомата поверх голов, но одержимым на это, похоже, было наплевать. Они вообще не боялись смерти. Им нужен был ПР.

Элизабет вынуждена была петлять проходными дворами и старалась не приближаться к большим скоплениям людей. Если не считать одержимых, то возникало такое ощущение, что город вымер. За все это время они не встретили на его улицах ни одного местного жителя или добровольца. Только уже перед самим штабом они увидели добровольцев, наспех сооружающих завалы.

В штабе, разместившемся в бывшей гостинице, Элизабет и Алексей наскоро перекусили и расспросили о последних новостях. Новости были плохие. В столовой их разыскал посыльный и сообщил, что ее срочно разыскивает командир. О причинах вызова он ничего не знал, но сказал, что в город прибыло большое начальство и даже, кажется, сам командующий Корпусом Платонов.

Лиз почувствовала какое-то странное волнение, и оно не оставляло ее до того момента, когда она подошла к двери кабинета, на которой еще сохранилась табличка с надписью «Директор». Она неуверенно постучалась и вошла внутрь.

В комнате было сильно накурено. Кроме командира, седого майора и его заместителя, там находились еще двое незнакомых ей мужчин. На нее, казалось, не обратили никакого внимания, и лишь командир легким жестом указал ей на стул. Один из незнакомцев стоял вполоборота к ним и наблюдал, как добровольцы возводят баррикады на площади перед гостиницей. Элизабет видела лишь его чеканный профиль, но даже эта картина заставила ее сердце пропустить несколько ударов. Командир продолжил прерванный ее приходом разговор.