Читать интересную книгу Глубже (ЛП) - Йорк Робин

Десятки из них взялись за оружие. Пока я была в пекарне с Уэстом, спала в его объятиях, занималась с ним сексом, все это время на меня нападали. Чужими руками. Без всякой причины.

Если бы это случилось со мной семь месяцев назад, я бы рухнула под тяжестью всего этого. Зная, что моим профессорам присылали эти ссылки, что моя сестра, мои тети и, возможно, даже мои бабушка и дедушка засыпаны спамом на Facebook с голыми фотографиями — это отстой. Это больно. Мне хочется плакать, если я зацикливаюсь на этом, если я слишком много думаю о том, что это значит для моего будущего, что это говорит о форме остальной части моей жизни.

Но это также делает меня свирепой.

Я готова сражаться. В руках у меня стопка распечаток, на плече сумка с ноутбуком. У меня есть Уэст в конце подъездной дорожки.

Передо мной в темно-бордовом кожаном кресле у окна сидит отец, на бедре у него лежит раскрытый ноутбук, очки сдвинуты на густые седые волосы, что портит его во всем остальном достойный вид. Я изучаю его знакомое лицо, густые брови, этот нос картошкой, унаследованный Жанель, но не мной, его подбородок более широкий, чем я помнила. Он набирает вес. Слишком много чизбургеров.

Он позвал меня домой, и я приехала.

Мои ладони вспотели, когда я сажусь на другое кресло в углу. Оно глубокое и высокое, и мои ноги едва достают до пола. Все мои воспоминания о наказании в детстве начинаются здесь, с беспомощной тяжести моих болтающихся ног. Я знаю количество латунных шпилек, крепящих обивку к подлокотникам его кресла. Девять вокруг арки. Еще по двенадцать с каждой стороны. Я изучила каждую морщинку на коже и запомнила геометрические арки и завитушки на его абстрактном офисном ковре, чтобы не смотреть ему в глаза.

Сегодня я сижу с прямой спиной, сложив влажные ладони на коленях. Я собрала волосы в конский хвост и надела джинсы и свитер, который он купил на Рождество, бледно-сине-зеленый кашемир цвета глаз Уэста. Мои доспехи.

Я тихо сижу и жду, потому что Жанель, та, кто подлизывается к нему, а Элисон, та, кто плачет. Я — дочь, которая приходит к нему, вооруженная контраргументами, умной защитой, хитрыми маневрами.

Я — дочь, которая сражается.

Вот уже несколько месяцев я слишком напугана, чтобы сражаться. Я пытаюсь жить в пузыре, который Нейт лопнул еще в августе. Я не хотела в это верить. Я сказала себе, что смогу это исправить. Накинуть туда несколько пластырей, закрасить трещины, отвести глаза и притвориться, что все в порядке.

Все не в порядке.

Пузырь хорошо и по-настоящему трахнут.

Но за пределами пузыря я нашла вечеринки регбистов и новых друзей, которым наплевать на мои глупые сексуальные фотографии. За пределами пузыря, бывают ночи в пекарне, секс по телефону, и длинный дневной сон в середине дня, с моей рукой, обившейся вокруг парня, который пахнет свежим хлебом и мылом, и кто заставляет меня чувствовать, что я имею значение, и нет разницы, как я выгляжу, что сделала, что было сделано со мной.

Мир не изменился. Там полно мужчин, которые ненавидят женщин. Он набит под завязку придурками, которые нападут на незнакомку только потому, что она женщина, а они недалекие обезьяны с комплексом неполноценности.

Мир не изменился, но я изменилась.

За пределами пузыря — жизнь. Уэст.

Мне здесь нравится. Я остаюсь.

Папа нажимает на что-то, закрывает крышку ноутбука и смотрит на меня.

— Кэролайн, — говорит он.

Только мое имя.

Просто мое имя, потому что начинает с опознания обвиняемого.

— Вчера вечером мне позвонила твоя тетя Маргарет. Она увидела кое-что неприятное на твоей странице в Facebook и хотела знать, знаю ли я об этом.

Его глаза — мои глаза, темно-карие и полные сочувствия. Его манеры разумны. Его дикция ясна и размеренна. Он не кричит в офисе. Он судит. Мы приходим к нему, как преступники, и он спокойно и разумно выносит нам приговор.

— Когда я сказал ей, что не знаю, о чем она говорит, она прислала мне ссылку, и я проверил ее сам. Ссылка привела меня на сайт, где... — Он прочищает горло, первый признак того, что все это его беспокоит. — ...где я нашел несколько твоих фотографий без одежды. Сексуальный компромат. Хотя невозможно было однозначно идентифицировать каждую из фотографий как тебя, были определенные...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он на секунду отводит от меня взгляд.

Это не твоя вина. Ты этого не делала. Нейт это сделал.

Папа снова откашливается.

— Нет никаких сомнений в том, что по крайней мере одна, если не больше, из откровенно сексуальных фотографий — твоя. Я перешел по второй ссылке на почти то же самое, и могу только предположить, что дополнительные ссылки были также на эти фотографии.

Наступает долгая пауза, и я думаю, должна ли я что-то сказать. Но что я могу сказать?

Да, это я.

Это я делаю Нейту минет.

Это мое влагалище, моя рука между ног, поглаживающая клитор.

Да, это я с членом Нейта. Мое лицо с его спермой на нем.

ДА.

Это твоя малышка. Твоя гордость и радость.

Я сижу молча. Знала, что это будет трудно, но это труднее, чем я ожидала. Я думала о его осуждении, боялась его отвращения, но никогда не думала о его горе.

Горе у него на лице, в глазах.

Эти фотографии заставляют его грустить, грустить из-за меня, и это невыносимо.

— Итак. — Он складывает руки на животе поверх потрепанного бежевого кардигана, который носит дома поверх оксфордских рубашек. — Расскажи мне, как это случилось.

Я делаю глубокий вдох и представляю, как веревка, привязанная к моей макушке, вытягивает меня прямо и высоко. Упражнение, которое дал нам наш школьный руководитель хора, но которое пригождалось всякий раз, когда мне нужно быть совершенно уравновешенной, совершенно собранной.

— Нейт сделал снимки. Когда мы еще встречались. И он... они появились в интернете сразу после того, как мы расстались.

Морщины вокруг его рта углубляются.

— Я правильно помню, что вы расстались с Нейтом незадолго до возвращения на учебу в августе?

— Да. Он впервые их обнародовал в августе.

— Ты знаешь, что это он их выложил.

— Нет. Я предполагаю, что это был он, но не могу этого доказать. Они были анонимно отправлены на сайты. Он все отрицал.

— Кэролайн. — Отец смотрит прямо на меня, слегка наклоняясь. — Сейчас март.

— Да.

— Расскажи мне, что произошло между августом и мартом.

— Я предприняла систематические усилия, чтобы удалить фотографии из интернета. Я настроила автоматический поиск, отправила электронное письмо с уведомлением о прекращении...

Отец издает нетерпеливый звук. Он не одобряет доморощенных юристов.

— ... это все, что я могла придумать, чтобы отключить их. А потом, когда это не сработало, я наняла службу, которая помогла мне очистить свою репутацию. В интернете, я имею в виду. Они ищут тебя, стирают фотографии, пытаются протолкнуть законные результаты на страницы поиска...

И я уже несколько недель ничего о них не слышала. Отчеты, которые они мне присылали, были запоздалыми, отрывочными и неполными.

Вполне возможно, что они мошенники или просто дерьмо в том, что они делают.

Вполне возможно, что я выбросила полторы тысячи долларов денег Уэста на несбыточную мечту.

Сколько часов его усилий, я потратила впустую, чтобы жизнь была справедливой?

В списке моих сожалений этот кредит стоит на самом верху.

— Но эта последняя атака была предпринята с онлайн-доски объявлений, — продолжаю я. — Предположительно Нейтом. Вместе с ним в ней участвовал и ряд других людей. Я не знаю, кто они такие. Что я знаю точно, так это то, что фотографии распространились так далеко и широко, что, вероятно, напрасно пытаться их удалить. В данный момент я хотела бы сосредоточить свою энергию на...

— Напрасно? Ты хоть представляешь, что с тобой будет, если ты не уберешь фотографии?

— Да, у меня есть идея по этому поводу.

— У тебя будут проблемы с поступлением в юридическую школу. Получить рекомендации будет сложно, но даже при условии, что ты сможешь подать хорошее резюме, приемные комиссии ищут в интернете. Заявки на стажировку, стипендии, заявки на работу. Нет никаких шансов получить стипендию Родса Маршалла. Удаление фотографий из сети должно стать твоим главным приоритетом. Ты должна была привлечь меня с самого начала, Кэролайн. Столько вреда уже нанесено.