— Он был застрелен при попытке убить герцога Веллингтона.
Глава 18
Гарри произнес эти слова, но он им не верил. Он думал о сумасшедшем шотландце, который схватился с братом Кейт, в развевающемся килте, с глазами, горящими маниакальной энергией. Он вспоминал о последней бутылке, распитой ими вместе после Катр-Бра. Йен выпил с каждым из присутствующих, потом забрался на стол. Размахивая шашкой над своей рыжей головой, словно шотландский берсерк[12], он заорал песню «Шотландцы, пролившие свою кровь»[13], а затем потребовал, чтобы все в комнате встали, и произнес тост за Веллингтона: «Единственный шельмец, у которого хватило мозгов вытащить нас из Ватерлоо».
— Что случилось? — спросила Кейт. — Герцог жив?
Гарри вздрогнул, он почти забыл, что Кейт рядом.
— Он не пострадал. Судя по всему, Йена остановили вовремя. Все как-то запутано. Это случилось ночью. Они были в море, на пути домой. Веллингтон вышел на палубу покурить. Произошел обмен выстрелами. Считается, между Йеном и двумя матросами. — Гарри взглянул на стакан в своей руке, не совсем представляя, как она попала к нему. — Йен был застрелен и упал за борт. Его не нашли.
— Тогда он, может быть, жив.
Гарри покачал головой:
— Его убили выстрелом в сердце.
Кейт сжала его руку.
— Выпейте, Гарри.
Он сделал глоток. Он был рад, что Кейт не стала выражать сочувствие. Он бы не вынес этого.
— Я потерял всех друзей. Боже, одно Ватерлоо отобрало очень многих, все были прекрасными людьми. Но эта потеря самая тяжелая. — Гарри покачал головой, шок был так силен, что он не мог до конца осмыслить факты. — Клянусь, Йен был лучшим из нас.
Какая несправедливость. Йен вернулся домой. Ему уже не должны были угрожать опасности. Опрокинув стакан в рот, Гарри дал виски обжечь ему внутренности.
— Чем я могу помочь? — спросила Кейт, не отпуская его руки.
Гарри покачал головой.
— Вы не знаете замешанных в это людей. Я должен убедить их, что они ошибаются. Йен не мог сделать этого. Я должен, по крайней мере, послать кого-нибудь искать его тело, и я должен уведомить его семью.
— Где его искали? — спросила Кейт.
— Они приближались к Портсмуту.
— Почему бы вам самому не отправиться на поиски? Вам надо знать наверняка.
Гарри моргнул, вид у него стал растерянным.
— Вы же знаете, что я не могу.
Кейт улыбнулась.
— Меня охраняют лучше, чем королевское семейство, — сказала она. — И мне есть чем заняться. Господи, я еще даже не разобрала счета дяди Хиллиарда за галантерею.
Он поцеловал ей руку.
— Спасибо, Кейт, но я не могу. Мне нужно поехать в министерство внутренних дел. Йен — не единственная новость. Прошлой ночью был убит один из помощников министра, а его офисы и дом ограблены.
Он вдруг понял, что не говорил Кейт об этом убийстве. Он не хотел снова пугать ее, ее ноша и так уже была тяжела. Но нельзя держать ее в неведении о новой опасности.
— Кейт, вам следует знать — у него было перерезано горло.
Глаза у нее широко открылись.
— О…
— А на теле была вырезана цитата.
Кейт побледнела, хотя внешне осталась спокойной.
— Но Хирург мертв. Я сама видела его.
— Он явно обучил кого-то своему искусству. Кейт, нам надо быть еще более осторожными. Я хочу, чтобы вы оставались здесь.
Она уже отрицательно качала головой.
— Как долго? Если я буду сидеть в доме, люди начнут думать, что вы принудили меня к браку. Нужно, чтобы меня видели радостной. Нужно, чтобы люди видели, как вам хорошо со мной.
Гарри готов был засмеяться. Как он мог изображать счастливого молодожена? Он тер глаза, ему хотелось снова забраться в кровать с Кейт. Лежать, обнимая ее всю ночь и не переходя к дальнейшему, было сущим адом, но это отвлекло бы его мозг от остального. А ему нужно было на какое-то время отодвинуть мысли о Йене. Пока он все равно не мог начать действовать. Он даже не мог отправить друга в тот призрачный мир небытия, где спрятал других своих товарищей, которые не вернулись домой. Сначала ему надо узнать, что произошло в действительности.
— Идемте, Гарри, — сказала она бесстрастным голосом. — Вам надо поспать.
Даже когда она помогала ему встать на ноги, он отрицательно мотал головой.
— Мне надо быть…
— Вы уверены, что Йен мертв?
Он кивнул.
— Если вы не будете спать, это вернет его?
Гарри не знал, как у нее это получилось, но она помогла ему раздеться, даже помогла снять сапоги, отослав Маджа в его собственную постель, а затем, шепча что-то нежное, уложила в мягкую постель и обняла его. Гарри почувствовал ее слезы, упавшие на его шею, и она позволила ему обнять ее.
Он лежал, окутанный ее теплом, и чувствовал, как что-то в нем расслабляется, какая-то давно натянутая струна. Что-то, что защищало его от боли. Он не хотел терять это. Он не хотел чувствовать себя неуверенным и слабым. Он вообще не хотел ничего чувствовать, но было поздно.
— Я могу сообщить вам одну хорошую новость, — сказал он.
Она не шелохнулась.
— Какую же?
Проведя рукой по ее волосам, Гарри улыбнулся.
— Вы не сумасшедшая.
Она подняла голову.
— Леди Риордан?
— Она там, где вы сказали. Одна из женщин, работающих на Диккана, сумела получить место в доме для душевнобольных.
— Ее не освободили?
Гарри услышал в ее голосе отголоски старого страха, и ему захотелось успокоить ее.
— Я не знаю, что планирует сделать правительство.
Кейт содрогнулась.
— Бедняжка.
Гарри притянул ее в свои объятия.
— Если бы не вы, у нее не было бы шанса.
Кейт положила голову ему на грудь, как если бы это было совершенно естественно для нее, и Гарри уткнулся лицом в ее волосы.
— Еще одна новость, — сказал он, чувствуя себя еще хуже, чем прежде.
Она кивнула, не подняв головы.
— На Веллингтона покушались, — сказала она спокойно. — Так что вы ошиблись. «Львам» не потребовались никакие стихи, чтобы начать действовать.
— Если они в состоянии напасть на герцога, тогда кто знает, что они еще в состоянии сделать? У нас мало времени.
«И до сих пор не ясно, — думал он в нависшем над ними молчании, — почему они хотят убить Кейт».
Весь следующий день Кейт была сама не своя. Гарри отбыл в Хорсгардз, а она без устали разбирала ящики, набитые всякой мелочью.
Гарри надо было в Портсмут. Ему необходимо было защитить память друга, но пока Кейт оставалась в опасности, он не мог уехать. А единственное, чем она могла помочь ему, — это рыться в жизни мертвого человека. Она уже возненавидела это занятие, поскольку чем дальше, тем более бесполезным оно ей представлялось. Ничего интересного в ящиках не обнаруживалось. Кроме того, у нее оказалось слишком много времени на раздумья, а думала она только о Гарри.