Читать интересную книгу Плюсик в карму (СИ) - Штефан Елена

– Весь боевой настрой сбили, – пожаловалась Ольга неожиданно для самой себя, – но я все равно выскажусь, если позволите. – И, не заботясь о согласии, уверенно продолжила: – Фактов мне, конечно, не хватает, но я более чем уверена в своих выводах. Итак. Два с лишним года назад к вам попала Серафима. На родине остался ее взрослый сын. На момент переселения ей было чуть больше пятидесяти, и она умирала от быстротекущей неизлечимой болезни. Профессия – парикмахер-универсал. Куафер по-вашему. Вот шикарный образчик ее работы. – Ольга встряхнула эффектными волосами. – Если бы не болезнь, у Симы было бы впереди лет пятнадцать вполне активной жизни. То есть, я подчеркну, лучшая пора жизни уже миновала. – Оля на секунду задумалась, подбирая слова. – Мы с ней почти ровесницы, соотечественницы и принадлежим к одному социальному слою. Я могу достаточно уверенно утверждать, что жизнь она прожила трудовую и очень нелегкую. Поднимать ребенка в одиночку тяжело в любом мире. И вдруг она очутилась у вас. Здоровая – что восхитительно, молодая – что удивительно, и, казалось бы, свободная от обязательств. Так ее старательно агитировал ваш вербовщик. Обычная практика, насколько я понимаю. Да? – Оля для убедительности хлопнула ладонью по столу. – Да! А на деле? А на деле, оказывается, от нее ждут, ни много ни мало, с разбегу сунуть голову в замужество и деторождение.

– Вы так говорите, Ольга, как будто это смертельное оскорбление. – Эрик искренне недоумевал.

– Именно так, господин Эрэл. Уж простите, не знаю вашего истинного титула. Именно так.

– Разве не женское предназначение рожать детей?

– А у Серафимы есть ребенок, которого она родила, вырастила и в жизнь выпустила. Она не обязана проходить этот путь снова. Это тело у нее молодое, а опыт, горькие воспоминания и накопленная тяжкая усталость остались при ней. Поверьте, Эрэл, женщинам в нашей стране приходится столько работать, что даже благополучные и замужние к пятидесяти мечтают об отдыхе. И что в итоге? Поманили женщину просветом в жизни, и здрасьте – новое ярмо.

– Почему вы считаете замужество ярмом?

– С чужим мужиком? В чужой реальности? С неясными правами и перспективами? Я не знаю, что конкретно было предложено Симе, она не говорила, но точно пакость какая-то.

– Не говорила, потому что у нее магический запрет.

– Ну вот, – оживилась Ольга, – даже в этом снасильничали. Вы поймите, Раим. За те десятилетия, которые прошли с появления в этом мире водопровода, наша жизнь очень изменилась. А ваша, похоже, нет. Сима была человеком, который сделал себя сам. Как смог, так и сделал. Она себя уважать привыкла. А вы ее в свиноматки с ходу определили и ждете, что она вам благодарна будет. 

Раим шестым чувством знал, что Ольга сейчас говорит и о себе, но Эрик, кажется, этого не понимал:

– У нее, как и у любого другого, был выбор. Она выбрала. Не знаю, что такое свиноматка, но…

Оля молча сняла серьгу-защитку и ярко, во всех подробностях, представила себе бабушкину призовую свинью Моську, которую облепили одиннадцать поросят-сосунков. Эрик отпрянул.

Глава 32

О благих намереньях

У любого действия бывают последствия. 

Особенно если переборщить с доходчивостью. Пуще всего – когда имеешь дело с менталистами всех мастей, как двуногими, так и четырехлапыми. 

Тайное величество еще не успел высказать Ольге свое просвещенное «фи» – кормящая Моська парализовала его способности к связной речи... 

Достопочтенный лавэ мучительно, но удерживал рвущийся хохот – вид у венценосного друга был совсем не королевским... 

Оля еще не успела вернуть серьгу на место и осмыслить, а не слишком ли она сурова с гостем начальника...

Когда зашелестело раздвигаемое пространство.

Маги вскочили, хотя были скорее удивлены, чем встревожены. Оля отложила так и не надетую сережку на стол.

– Тряв! – обиделась Тыря на банкетку. Та с треском опрокинулась, героически заступив путь нахальной интервентке. 

Поганка держала курс точно на свою опекуншу и препятствий для нее не существовало. Оля скривилась – мебель было жаль, но ее малышка ушибла лапу!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Трё-о, – подтвердила мелкая и, попутно вспоров обивку на элегантном виньеточном диванчике, одним скачком оказалась около Оли. Тырька явно забылась и по привычке нацелилась уткнуться ей в руки или в живот.

– Бивень ап, – последовала испуганная команда. Нгурулочка пристыженно хрюкнула и притормозила. – Что случилось, ежуля? – заворковала Оля. – Ты испугалась?

Вопрос щена явно поняла – там огромный новенький! Образ чужого нгурула промелькнул в Олином сознании. 

Противный. Воняет. Но нестрашный. Свап сильный. Свап лучше!

– Так ты чего прискакала тогда? – Ольге было проще проговаривать вопросы, попутно раскрашивая их образами и эмоциями, чем общаться с Тырей, как Раим общается со Свапом – исключительно ментально. 

Ответ был получен исчерпывающий: скучно, спала – и вдруг яркий образ кормящей Моськи.

 Где? Где эти розовенькие шевелюшки?! ХОЧУ!

– Ты думала, что я без тебя тут играю? Да, маленькая? 

Гастрономического интереса в эмоциях щены не было. Слово «игра» Тыря понимала во всех вариантах и без какого-либо подкрепления картинками и чувствами. Она вся напружинилась и подалась вперед, нетерпеливо пофыркивая Оле в лицо, благо та сидела и глаза их были почти на одном уровне. Играть – это она завсегда!

– Тыря, сидеть! – приказала Ольга, справедливо опасаясь за сохранность своего чудесного шелкового наряда. Щена радостно плюхнулась на медношипый магнит для неприятностей и замела хвостом по полу, да так, что шипы-иголки заскрежетали по камню не хуже пластиковой метлы по асфальту. Оля только успела порадоваться, что в этой части комнаты нет ковров, как в себя пришел гость.

– Раим, ты не хочешь мне ничего рассказать?! – Тренированный голос командира, привыкшего отдавать приказы через весь плац, помещаться в жилой комнате не желал – щена прижала чуткие уши и упреждающе забурчала. Ольга потрясла головой – кажется, немного контузило. Требовательный тон гостя вызывал отторжение – с друзьями так не разговаривают. Даже Тыря почувствовала, что ее двуногого вожака обижают. Она потянула носом – от второго вожака пахло как от того противного новенького – и зарычала. Впрочем, поглаживания между косеньких глазок ее быстро примирили с действительностью – подруга спокойна, и ладно.

Веселость лавэ не хотела униматься даже под суровым взглядом монарха – пусть ослабленный амулетом, но алкоголь все-таки гулял в крови, а выпито уже немало. 

– Раим! – с нажимом повторил гость.

– Что ты хочешь услышать, Эрик?! Как вот это, – Раим кивнул в сторону воркующей Оли и умильно-довольной Тыри, – можно описать словами? Это нужно только видеть. Если бы ты не объявился нынче, то мы бы встретились в столице через два дня, и я бы тебе показал, что смог. – Раим легонько постучал себя по виску, давая понять, что подарил бы другу десяток-другой мыслеобразов. – Теперь ты можешь понаблюдать воочию.

– Полагаю, ваше любопытство, Эрэл, как-то связано с нашей нгурулой? – Сделать вид, что не заметила оговорки с именем, Оле показалось правильным. – Это Тыря, прошу любить и жаловать.

– Я, – недовеличество вполне успешно подавил вспышку гнева, – признаться, не верил, что женщина может быть наездником. – Эрик сел на место и с любопытством первооткрывателя наблюдал за щеной и собутыльницей.

– Что вы! Какая из меня наездница! – Оля сосредоточенно поглаживала иголки, стараясь не уколоться. – Наездник у нас Павел, а я тут абсолютно случайно затесалась. Люблю я эту шкодливую козявку. – Она повернулась к собеседнику и заметила на столе свою защитку. 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Эрик демонстративно накрыл серьгу ладонью. 

«Это насилие!» – мысленно выкрикнула Ольга – от гнева у нее перехватило голос.

Эрик не внял. Хуже того – ухмыльнулся Оле в лицо. А что она может, эта глупая иномирянка? Драться с ним станет?

Алые глаза нгурулы полыхнули оранжевым… Выскочил бивень. Тыря дернулась, чуть осела и разом вздыбилась на задние лапы – стол помешал атаковать.