— Я поделюсь с тобой только в том случае, — заявил он, не поворачиваясь, — если ты пообещаешь молчать.
— Будто я только и мечтаю о том, чтобы с тобой поговорить, — парировала она. А потом добавила, потому что ей нравилось быть грубой: — И, откровенно говоря, Панда, не такой уж ты умный, чтобы с тобой было интересно разговаривать.
Он поменял ноги местами.
— Скажи это моему научному руководителю по написанию докторской диссертации.
— У тебя нет научного руководителя по написанию докторской диссертации.
— Точно. Мой мозг осилил только степень магистра.
— Ты магистр? Какой же ты врун. — Она рухнула на подушку рядом с ним.
Панда улыбнулся.
Люси уставилась на него. Долгим и пронзительным взглядом.
— Скажи, что на самом деле у тебя нет степени магистра.
Его улыбка обернулась деланным извинением.
— Я получил степень в Университете Уэйна, а не в одном из университетов Лиги плюща. — Он положил ломтик картофеля в рот и наклонился, чтобы заглушить музыку. — Это одна из тех степеней, которые получают за пару ночей и уик-энд, популярных у нас, людей рабочих, а в твоем мире это не считается.
Вот ублюдок. Она метнула на него злобный взгляд.
— Черт тебя побери, Панда. Ты мне нравился гораздо больше, когда был глупым.
— Давай рассмотрим плюсы, — сказал он, протягивая ей пакет с чипсами. — Я все равно не Тед Бодин.
— Как и никто из нас. — Она запустила руку внутрь и вытащила целую пригоршню. — Он спит с моей лучшей подругой.
— Мег?
— Откуда ты знаешь М…? — Она застонала, ощутив соль на языке. — Боже, как вкусно.
— У нас с Мег состоялся интересный разговор в ходе вашей пародии на репетицию свадебного ужина.
— Не удивлена. Ты в ее вкусе. — Она положила в рот еще чипсов.
— Мег тоже в моем вкусе, — сказал он, когда удар грома сотряс сарай. — Хотя я не представляю ее с Тедом.
Зато Люси представляла. И сейчас только это имело значение. Дождь заколотил по крыше. Она взяла еще чипсов и пристроила стопы на краю холодильника рядом с его ногами.
— У тебя тут есть еще что-нибудь вкусненькое?
— Возможно. — Его взгляд застыл на ее голых ногах, и он, похоже, отнюдь не порадовался тому, что увидел. Ее ноги загорели больше, чем обычно, но в них все было идеально, за исключением синяка на голени, который уже начал желтеть. Еще на большом пальце от удара о колышек треснул голубой лак. Она не красила ногти в голубой цвет с тех времен, когда еще была подростком. Она помнила, как красила в такой же цвет ногти Трейси, когда была еще крохой и они остались совсем одни.
С ног он поднял глаза на полосатые пижамные шорты. Его сердитое выражение лица напомнило ей, что под пижамой нет ни бюстгальтера, ни трусиков.
— А что ты можешь предложить? — спросил Панда, задержав взгляд на ее бедрах с тем же выражением неудовольствия.
— Предложить? — Люси одернула шорты из мягкого хлопка, что оказалось весьма некстати, потому что от этого обнажился живот. Или, быть может, она сделала это намеренно, чтобы отомстить за его поведение. Она больше не знала, о чем думает, когда дело касалось Патрика Шейда. Она опустила ноги на палубу.
— Сколько булочек я тебе испекла?
— Булочки идут в счет оплаты аренды, а не моей вредной еды.
— Уж конечно.
— Пожалуй, я мог бы с тобой поделиться. — Он снова уставился на нее, ощупывая взглядом тело, до тех пор пока не добрался до ключицы, потом опустил глаза на грудь, просвечивавшую через тонкую материю. Вид у него был уже не такой недовольный, и когда очередной удар грома сотряс сарай, она почувствовала, как в ней что-то щелкнуло, появилась какая-то предательская дрожь, исполненный риска звон, который не имел ничего общего с плохой погодой.
Его глаза встретились с ее глазами. Панда открыл крышку холодильника босой ногой, и в другой обстановке такое движение показалось бы вовсе не таким соблазнительным. Она отвела от него взгляд и заглянула внутрь, но вопреки ожиданиям вместо пива и содовой увидела сундук с сокровищами в виде картофельных чипсов, соленых крендельков, мексиканских чипсов «Доритос», лакричных конфет, шариков из солодового молока, сырных палочек и банки арахисового масла.
— Эльдорадо, — прошептала она.
— Запретный плод, — ответил Патрик, но когда Люси подняла глаза, он смотрел на нее, а не на свои припасы.
Шаткий старый сарай вдруг показался ей похожим на тускло освещенную пещеру, соблазн так и витал в воздухе. Капля дождя, проникшая сквозь текущую крышу, упала ей на плечо. Он потянулся к ней, дотронулся до капли кончиком пальца и потянул ее к ямке у ключицы. Ее кожа покрылась мурашками.
— Прекрати, — неубедительно попросила она.
Он не стал притворяться, будто не понимает, о чем она говорит. Еще одна капля упала Люси на бедро. Он заметил ее, отвернулся и потянулся к холодильнику.
— Вероятно, тебе это неинтересно. — Он достал арахисовое масло.
— Ошибаешься. — Хотя она и сама точно не знала, имеет ли в виду масло или нечто более опасное.
Катер мягко покачивался, а порыв ветра обдал их облаком брызг через открытые двери сарая. Капли с протекающей крыши начали капать на палубу и, что гораздо страшнее, на запасы еды.
— Пойдем. — Панда схватил холодильник и потащил его к кабине, склонив голову, когда заходил.
Сегодня их отношения изменились, и последовать за ним значило подвергнуться опасности. Ей нравилось представлять его плохим парнем, но сегодня все изменилось. С другой стороны, вазэктомия, не говоря уже о великолепном теле, делала его неотразимым.
Вайпер последовала за ним.
Кабина была маленькой, с крошечным камбузом и спальным местом в форме буквы V в носу судна. Панда опустил на пол холодильник и рухнул на темно-синие виниловые подушки. Он лениво улыбнулся, потом открыл банку с маслом, поддел небольшой комок соленой палочкой и протянул ей.
Двое страждущих взрослых людей… Одна вазэктомия…. Бывший жених, который этой самой ночью занимался любовью с ее лучшей подругой… Звезды сошлись идеально.
Люси приняла палочку и откинулась на подушку напротив Панды.
— Я ведь даже не люблю арахисовое масло.
— Это все от недозволенности, — объяснил он. — То, что под запретом, становится еще более желанным. — Они были совсем близко, он так посмотрел ей в глаза, что стало предельно ясно, какой смысл он вложил в эти слова.
У нее в руке оказался идеально непристойный предмет — соленая палочка с шариком арахисового масла наверху. Другая женщина воспользовалась бы этим, но не Вайпер. Она решительно откусила кончик.
— Почему-то ем только я.