Это был уже прямой и откровенный призыв к изменению существующей политической реальности в СССР. Троцкий звал к революции, что равносильно государственному перевороту. Это было абсолютно утопическим и наивным пожеланием, которое совершенно не имело реальных шансов. Но если не говорить о форме, сроках и характере отчаянного призыва, то Троцкий был, возможно, первым человеком, который открыто поставил на повестку дня необходимость ликвидации сталинизма как системы, как идеологии, как методологии действия и как способа мышления. Изгнанник понимал одно: сталинизм — одна из наихудших форм тоталитаризма и цезаризма. Со сталинизмом можно поставить рядом лишь фашизм. Только на путях демонтажа этой системы возможно подлинное демократическое развитие. У социализма, несмотря на огромную историческую неудачу, возможно, и сейчас еще есть будущее.
Создание "Преданной революции" имело, вероятно, одно роковое следствие, помимо воли самого автора. О чем идет речь?
Подготовив рукопись и отправив ее парижским издателям в августе 1936 года, один экземпляр Троцкий направил своему сыну Льву с предложением опубликовать отдельные отрывки в "Бюллетене оппозиции" или в некоторых буржуазных изданиях[123]. Это и было сделано. Но сегодня можно документально доказать, что вся рукопись или ее отдельные фрагменты оказались в Москве, в сталинском кабинете еще до того, как она вышла летом 1937 года в Париже. Как читатель догадался, это было сделано все через того же Марка Зборовского. В пухлых томах архивного дела НКВД, озаглавленного "Издания", содержится множество статей, интервью, манифестов Троцкого, которые советская разведка поставляла в Москву. "Преданная революция", как только она была написана Троцким, оказалась в поле зрения 7-го отдела ГУГБ НКВД. Едва рукопись была переправлена Троцким во Францию, начальник этого отдела Слуцкий доложил Ежову, а тот Сталину: "Седов ведет переговоры с разными издательствами об издании книги. Ее предполагается издать на нескольких языках. На французский язык ее переводит Виктор Серж (издательство "Грасси"). Немецкий перевод делает жена немецкого троцкиста Пфюмферта. В Чехословакии изданием будет заниматься В.Бурян. Получено также предложение польского издательства "Видовництво Польске" в Варшаве…." НКВД знал все. Знал все и главный противник Троцкого — Сталин.
Некоторые косвенные свидетельства об изданиях Троцкого можно получить, знакомясь с "фондом Снейвлита", который получен в свое время бывшим Центральным партийным архивом Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС из Института истории партии при ЦК ПОРП. Эти документы оказались у польских коммунистов потому, что они якобы были брошены гитлеровцами в 1944–1945 годах в Польше. В этом "фонде" есть бумаги{12}, которые, вероятно, еще раньше попали в Москву по линии НКВД[124].
Известно, что, стремясь спасти свои архивы, Троцкий передал часть документов в парижский Институт исторических исследований по улице Мишле, дом 7. Непосредственно передавали документы Седов вместе с Этьеном (Зборовским) и меньшевиком Николаевским. А через несколько дней, в ночь с 6 на 7 ноября 1936 года, взломщики проникли в институт и похитили документы Троцкого… Кроме Троцкого и Седова, о передаче документов знали только Николаевский и Этьен… Николаевский, как и Седов, тоже был в поле зрения советской разведки. В связи с пропажей архива агент "Гамма" смог добыть материал на Николаевского, составленный французской спецслужбой в ноябре 1936 года. Там, в частности, говорилось: "Николаевский во Франции с 1933 года. Прибыл из Берлина, где он работал библиотекарем. Его друзья: Борис Суварин, Церетели, Борис Сапир, Фридрих Адлер…" В этом же документе приводится и такая важная деталь: "…ввиду соглашения между Норвегией и Союзом, корреспонденция Троцкого вскрывается…"[125] Как видим, Троцкий "просвечивался" с разных точек. В результате работы спецслужб, и прежде всего агента Зборовского, Москва имела о Троцком, его творчестве, планах и намерениях почти исчерпывающую информацию.
Таким образом, фрагменты рукописи Троцкого "Преданная революция", а может быть, и вся она, оказались в Москве. Нетрудно представить, какое впечатление на Сталина, произвели призывы Троцкого совершить в СССР "политическую революцию" и ликвидировать "бюрократический абсолютизм"! Марк Зборовский проинформировал Сталина значительно раньше, чем рукопись увидела свет. Вполне допустимо, что это могло сыграть важную роль в решении Сталина осуществить грандиозную чистку в стране. Рукопись книги могла стать определяющим фактором в принятии Сталиным решения о развертывании массовых репрессий. Хотя диктатор уже и так полностью созрел для самого страшного террора XX века. "Преданная революция" окончательно убедила Сталина в том, что Троцкий представляет для него особую опасность. Силой своего пера и мысли Троцкий был способен постоянно наносить идеологические, литературные удары по нему, Сталину. Кроме того, советский цезарь пришел к выводу о необходимости ликвидировать даже потенциальную почву для троцкизма в СССР. Основной удар в предстоящих судебных процессах в Москве будет нанесен по Троцкому.
А между тем, по свидетельству московской печати, процесс над Зиновьевым, Каменевым и их "подельцами" представил Троцкого как дирижера террористических "банд". А дирижировал он, как утверждал Вышинский{13}, находясь в Норвегии. Репортеры кинулись к Троцкому. Тот с присущим ему красноречием заявил, что все, что говорится о нем в Москве, "ложь века", по своей "грандиозности" соответствующая величине "главного творца этой лжи, укрывшегося за кремлевскими стенами".
29 августа 1936 года, советский посол в соответствии с инструкциями из Москвы потребовал от норвежского правительства высылки Троцкого из страны[126]. Но правительство уже приняло меры: Троцкий был взят под домашний арест. От потрясения, вызванного чудовищной мистификацией московского процесса, он заболел. Зборовский, прочитав письмо, отправленное Натальей Ивановной сыну в Париж, и узнав о болезни изгнанника, сообщал в Москву: "Старик" очень болен, совершенно не выходит, все время лежит, по ночам очень высокая температура, сильно потеет, что его чрезвычайно ослабляет. Необходим санаторий, но норвежские власти еще ухудшают его положение"[127]. Однако радостное для Москвы сообщение не получило продолжения. Организм Троцкого был крепок, и он вскоре поднялся.
Основанием полуареста Троцкого явились его шаги, направленные на то, чтобы через буржуазную печать парировать сталинские инсинуации. Так или иначе, Троцкий оказался в политическом карантине: к нему не пускали журналистов, просматривали его почту, не разрешали выходить на улицу. В таком полуарестованном состоянии Троцкий пробыл до середины декабря 1936 года, когда наконец стало известно, что Мексика согласна принять изгнанника. Норвежское правительство зафрахтовало танкер "Рут", который 19 декабря покинул негостеприимную для Троцкого страну и взял курс за океан. Троцкий очень боялся, что корабль могут потопить в океане и на всякий случай отправил сыну в Париж письмо-завещание. Но все обошлось благополучно, и в первые дни января 1937 года изгнанник был доставлен в очередную и последнюю в его жизни страну. Через три дня после отплытия Троцкого из Норвегии "Мак" сообщал в Москву: "Сынок" получил телеграмму от "Хельда" 23 декабря в 8.30 следующего содержания: "Дядя и тетя отправлены". "Сынок" был очень взволнован этим фактом, так как по его расчетам "Старик" должен был отправиться в Мексику через Францию и здесь встретиться с ним и своими друзьями. Виза для проезда через Францию уже была получена… Немедленно "Сынок" решил отправить в Мексику Вана и Яна Френкеля, как людей совершенно верных…" Далее "Мак" сообщал, что "вся почта для "Старика" идет пока по адресу Вана в Мексику на Пост Рестанг. В будущем важные письма предполагается посылать на адрес Диего Ривера, а менее важные на адрес какого-нибудь серьезного американца-троцкиста[128].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});