Ветер вдруг изменился, и зверь учуял запах. Шпоры Шарна вдавились в круглые бока иноходца, и тот прыгнул вперед. Плезиозавр поднял из воды исполинскую шею, взметнув тучу брызг, и обратил к Шарну раскрытую пасть. Шарн вновь со всей силы послал иноходца, и тот ударился в дикий галоп буквально в метре от бушующих волн, а следом за ним неслась устрашающая голова.
Шарн в ужасе почувствовал, как левую лодыжку в стеклянном доспехе свело судорогой. Иноходец резко остановился, и оба – всадник и скакун – в унисон взревели. Но даже в такой критический момент король не забыл о правилах охоты. Вместо того чтобы испепелить хищника умственным разрядом, он неловко полоснул по длинной шее мечом. Челюсти разжались, иноходец всхрапнул и отлетел подальше от добычи, пользуясь тем, что наездник ослабил вожжи. Шарн послал скакуна вверх, и тот послушно отозвался – поскакал по воздуху, будто по ровной степи. Шарн развернулся и снова ринулся вниз. В мозгу копилась жгучая ярость. Первобытный узурпатор все подстроил! Зная хитрость и силу плезиозавра, они с палачом Дознавателем нарочно заманили гостей в его владения. И теперь ждут, когда он станет жертвой хищника.
Монстр настигал его молниеносными скачками, изрыгая пену, извиваясь, точно кошмарный питон. Искривленные клыки в сравнительно небольшой пасти были острее бритвы, и по меньшей мере один из них уже пробил брешь в его броне, так как в левом колене он ощущал… нет, не боль, а какое-то подергивание.
«Ты сдюжишь, не так ли?»
Снова устремляясь вниз, король выкрикнул древнее боевое проклятие маленького народа, оставшееся от далекого предка, что сражался с Сиятельным Луганном у Могилы Корабля и проиграл свой славный Меч.
– Илахайл! – взревел Шарн Мес. – Илахайл тану! Илахайл Эйкену Драму!
Плезиозавр преследовал его по точно выверенной траектории; Шарн понимал: если промахнется на этот раз, ему уже не будет пощады.
– Илахайл! – опять крикнул он и ударил.
Голова чудовища слетела в море.
Высоко в небе Летучая Охота вспыхнула многоцветными огнями и завертелась подобно ангельскому хороводу. Шарн нацепил на меч плавающую голову и что было сил подбросил ее вверх.
Зубы в разинутой пасти сверкнули зловещим зеленоватым огнем.
– Этот трофей, – воскликнул монарх фирвулагов, – тебе, Эйкен Драм!
12
На рассвете последнего дня апреля началась прелюдия Великой Любви в стане фирвулагов.
Из лагеря на Золотом поле двинулись в город тысячи разряженных коротышек. Женихи и невесты были в перевитых лентами венках из вербены и одуванчика – они более всего напоминали травы, служившие символами плодовитости на родном пропащем Дуате. Матроны несли подарки, завернутые в вышитое полотно, а их мужья играли на трубах, гобоях, свирелях, цимбалах, тамтамах и шестнадцати разновидностях барабанов. За сводным оркестром шествовали толпы детишек в юбочках и шапочках из зеленой листвы, с корзинками, полными крашеных яиц, и с разными трещотками и хлопушками.
Шумная процессия взошла на подвесной мост перед воротами Нионели, где ее встретил отряд всадников, возглавляемый Суголлом. Иллюзорное тело и белые одежды владыки ревунов поражали своим великолепием. Он тепло приветствовал соплеменников и пригласил следовать за ним навстречу Маю. На канатах моста трепетали радужные знамена и гирлянды зелени.
Возрожденный город радушно распахнул врата. Трудолюбивые переселенцы начистили ярью-медянкой все крыши, и они сверкали на солнце, как золотые купола. Золотом сияли и стены домов, и посыпанные песком улицы, и огромная площадь, где должна была проходить торжественная церемония. Фонтаны, фонарные столбы, уличные скамейки тоже блестели свежей позолотой. Обвитые зеленым серпантином пилястры нового павильона для высокопоставленных особ поддерживали навес из золотой парчи. По всему периметру площади тянулись лужайки и цветущие деревья. Большинство домов украшали символические знамена и множество цветов.
Ревуны Нионели вырядились еще пышнее, чем их нормальные собратья, и теперь облепили балконы, окна, сгрудились в аркадах и боковых улочках, чтобы лицезреть мирное нашествие, заполняющее площадь под аккомпанемент заздравного мадригала Великой Любви.
Как манят и ждут золотые пески Того, кто отведал любовной тоски!
Станцуй десять раз вокруг майского древа, И сердце подарит невинная дева.
Но наши невесты всегда начеку – Никто не раскроет объятий врагу!
А парни-то наши – орлы и герои – Ублюдков погонят поганой метлою!
Богиня всещедрая, благослови Весенние дни безмятежной любви!
Король с королевой, весь мир обнимая, Влюбленным сулят наслаждения Мая.
Суголл и его свита проследовали в павильон, где повелитель ревунов спешился и взошел на трон. Катлинель – королева Мая – подошла поздороваться со знатными фирвулагами. Во главе высокого посольства выступал капитан Калбор Красный Колпак об руку с пышно разодетой супругой Хабитратой; за ними шла еще одна легендарная чета: золотых дел мастер Финодари и Мабино Прядильщица Снов. Король Шарн, королева Айфа и карликовый совет фирвулагов почти в полном составе проводили праздник в Гории, но их отсутствия никто и не замечал – столь велика была радость маленького народа от возвращения на Золотое поле.
Целых два поколения выросло с тех пор, как фирвулаги последний раз справляли Май в Нионели. За сорок лет превосходства тану уязвленная гордость не позволяла маленькому народу устраивать пышные празднества; Великую Любовь отмечали тихо, по-домашнему, а Нионель стала для всех чумным местом. Но теперь все переменилось.
После переселения ревунов кругом только и слухов было о грандиозных восстановительных работах, что затеяли здесь мутанты. Сказать по правде, патриархальный город никогда не был так красив. А поскольку преемница Бреды разрешила щекотливую проблему нежеланных невест, ничто уже не смущало покоя фирвулагов, и Майский день обещал стать для них поистине знаменательным.
– Потом они наденут на Суголла и Кати венки из цветов, – объяснял Чокнутый Грегги вождю Бурке. – И тогда король с королевой дадут сигнал к началу настоящего буйства! – Глаза генетика возбужденно сияли, совсем как встарь.
– Так уж и буйства! – недоверчиво проговорила сестра Амери Роккаро, потягивая кофе.
Тридцать три человека, направлявшихся в Скрытые Ручьи и поневоле свернувших с пути, были удобно устроены в боковом крыле павильона, а необходимые пояснения давал им по ходу дела Главный Генетик Грег-Даннет. Тысяча голошеих, которых они препроводили в Нионель с озера Брес, рассеялись в праздничной толпе горожан. Им выдали напрокат костюмы, и в таком виде их трудно было отличить от фирвулагов среднего роста.