Читать интересную книгу Море серебрянного света - Тед Уильямс

— Они, что собираются нас разбомбить? — сказал Джозеф. — Придурки. Они не возьмут меня так легко. Даже если они сделают дыру, я вылезу в нее и поотрываю им головы.

Глаза Джереми округлились. — В одном он точно прав, — сказал он Дель Рею. — Не думаю, что они смогут прорваться через бетонный пол или бронированную дверь лифта — прямой дороги нет.

Дель Рей что-то пробормотал, потом попытался сесть. Джереми наклонился вперед, пытаясь остановить его, но более молодой мужчина не остановился. Он побледнел и покачивался, но в остальном выглядел почти как всегда.

— Вопрос в том, — наконец сказал Дель Рей, — сколько времени нам придется сдерживать их. Неделю? Да, мы сможем. Вечно? Это не сработает.

— Да, не сработает, если ты собираешься и дальше гулять под падающими трубами, — заявил Джозеф. — Говорил я тебе, ты должен был дать мне пойти за этой штукой.

Усталый и раздраженный, Джереми решил не спорить. — Дель Рей, одно удовольствие видеть тебя без рубашки. Джозеф прав — ты действительно очень симпатичный молодой человек.

— Что? — Длинный Джозеф Сулавейо взвился на ноги, брызгая слюной от негодования. — Ты что, с ума сошел? Я ничего такого не говорил! Чего ты несешь?

Джереми громко, во весь голос, рассмеялся. Даже Дель Рей изобразил на лице гримасу, похожую на улыбку, когда более старший мужчина похромал в другое помещение, по-видимому собираясь утопить оскорбление в нескольких стаканах своего драгоценного вина.

— Я должен был сделать это, — сказал Джереми, когда он ушел, хотя и не смог удержаться от легкой улыбки. — Он совсем не такой плохой, но мы должны держаться вместе. Помогать друг другу.

— Ты уже помог мне, — сказал Дель Рей. — Спасибо.

Джереми махнул рукой. — Ерунда. Но я на самом деле испугался. Я подумал, что они пробились внутрь и застрелили тебя. Но они все еще там, снаружи, а мы здесь, в безопасности — пока. А! — Вспомнив, он наклонился и поднял с пола пакет Дель Рея. — И у нас даже есть пистолет.

Дель Рей вынул из пакета тяжелый пистолет и посмотрел на него так, как будто видел его в первый раз. — Да, — сказал он. — Один пистолет, но только два патрона. — Он вытер крошечную струйку крови, текшую по уху и, поморщившись, поглядел на Джереми. — Когда они пробьются внутрь, этого даже не хватит, чтобы застрелить самих себя.

ГЛАВА 12

Мальчик в Колодце

СЕТЕПЕРЕДАЧА/ МУЗЫКА: Христос не хочет быть "Суперзвездой".

(изображение: Христос со Светловолосой Сучкой на сцене)

ГОЛОС: Слегка беллетризованная история певца Иоганна Себастьяна Христоса, который вернулся на сцену после гибельного увлечения адренохромом и смерти в огне своей группы, станет сетевой драмой — если сумеет миновать критический участок.

(изображение: музыкальный обозреватель Патси Лу Корри)

КОРРИ: "Сейчас на сеть давят рекламодатели из Библейского Пояса (* Библейский пояс — регион в США, в котором одним из основных аспектов культуры является евангельский протестантизм. Ядром Библейского пояса традиционно являются Южные штаты. Связано это в том числе с тем, что здесь наиболее сильны позиции Южно-Баптистской Конвенции, одного из крупнейших религиозных объединений США), которым не нравится герой по имени Христос, носящий собачью маску и поющий голым, не говоря уже о прочих менее приличных привычках. Сетевики предложили переименовать героя и назвать его "Иоганн Себастьян Суперзвезда". Теперь уже сам Христос хочет закрыть проект, но не хочет возвращать деньги. Дело пошло в суд."

(изображение: Христос на пресс-конференции)

ХРИСТОС: "Иск? Вы знаете, что могут сделать Международные Развлечения? Нагнуться и начать считать плитки на полу в душе…"

— ПРЯМ как в школе, тут, — с несчастным видом сказал Т-четыре-Б.

Пол очень давно не был в школе, но он знал, что имел в виду их юный товарищ.

Они были заперты в пузыре уже несколько часов, возможно полдня. В другой ситуации путешествие в прыгающем по волнам пызыре было бы восхитительным: течение толкало их через джунгли мира Кунохары, мимо огромных мангровых деревьев, чьи корни погружались глубоко в воду, их переплетения образовывали чудовищные здания из коры, большие, как города. Странные рыбы нюхали их, левиафаны из глубин обследовали маленький пузырь, но, к счастью, ни один из них не решился проглотить его. Птицы, размерами с грузовой самолет и расцвеченные, как взрывающийся фейерверк, созданный самим господом богом, крыса, размером со склад, водяные жуки, похожие на моторные лодки — они проплывали мимо самых разнообразных чудес. Но они, все четверо, были заперты в сфере, в которой едва хватало места для того, чтобы сидеть, вытянув ноги; они устали, закостенели и чувствовали себя совершенно несчастными.

Еще хуже, незаконченное послание Рени повисло в воздухе, как струйка отравленного газа. Ей угрожала страшная опасность, но друзья ничего не могли сделать для нее.

И вообще делать хоть что-нибудь, только сидеть и говорить, они спорили часами, но Пол думал, что они не приблизились к решению ни одной из загадок, которые стояли перед ними. Он рассказал все, что вспомнил из жизни в башне Жонглера, но хотя все были восхищены и поражены, никто не смог помочь ему найти смысл всех этих событий.

— Ну, что будет? — после долгого молчания сказал Т-четыре-Б. — Только плыть вперед, нас, это же просто эники-беники-бу, трое залезли в трубу, навсегда.

Пол печально улыбнулся. Лично он подумал о Винкене, Блинкене и Нуте, и об их деревянном башмаке, но их мысли шли одной дорогой.

— Мы идем в следующую симуляцию, — устало сказала Флоримель. — Скоро мы пройдем через ворота и Мартина попытается отправить нас назад в Трою; тогда, быть может, мы окажемся там, где сейчас Рени и все остальные. Мы уже говорили об этом.

Пол поглядел на Мартину, которая, казалось, не могла манипулировать ничем более сложным, чем ванное полотенце или ложка. Слепая женщина устало сгорбилась, вся ее уверенность в себе куда-то исчезла, или, по меньшей мере, изрядно уменьшилась. Ее губы двигались, как будто она разговаривал сама с собой. Или молилась.

Надеюсь, она не сдалась, с внезапным страхом подумал он. Без Рени, которая толкала нас вперед, она — это все, что у нас есть. Флоримель тоже умная и храбрая женщина, но она не может предвидеть события, как эти две, а сейчас она слишком зла и обескуражена. Т-четыре-Б — ну, он всего лишь подросток, и не слишком терпеливый.

А я сам? Даже мысль о том, чтобы взять на себя ответственность за жизнь этих людей, заставила его поежиться. Да, парень, вляпался ты в дерьмо, по самые уши, и хорошо это знаешь. В последние несколько недель ты испытал то, что никто — никто! — не испытывал в реальном мире, и выжил. За тобой охотились монстры, ты сражался в кровавой Троянской войне. Тогда почему ты не хочешь стать лидером, если это необходимо?

Потому что мне и так достаточно трудно быть Полом Джонасом, ответил он самому себе. Потому что достаточно трудно сознавать, что не помнишь огромный кусок своей жизни. И еще потому что я чертовски устал, вот почему.

Почему-то это прозвучало не слишком хорошим извинением.

Мартина зашевелилась и села прямее. — Я обеспокоена, — сказала она. — Очень многим.

— А кто нет? — проворчала Флоримель.

— Тем, что у Кунохары был информатор среди нас? — спросил Пол.

— Нет. Даже если это правда, мы ничего не можем поделать с этим, и я хочу верить, вы все ничего не знаете об этом. — На мгновение ее невидящий взгляд остановился на Т-четыре-Б, который даже поежился от неудобства. — Я обеспокоена песней, которую напевает этот… эта операционная система, наверно я так должна называть ее. Той самой, которую я научила ее петь.

— Ты можешь называть его Иной, — сказала Флоримель. — Многие другие называют его так, и это легче выговорить.

Мартина беспокойно махнула рукой. — Не имеет значения. Я обеспокоена тем фактом, что в этой песне, быть может, есть ответы на некоторые наши вопросы, но я почти не помню событий того времени.

Пол пожал плечами. — Мы вообще не знаем ничего кроме того, что ты рассказала нам.

— Я рассказала все, что хотела рассказать. Тогда… я экспериментировала. Я общалась дистанционно с тем, кого считала другим ребенком — странным испуганным ребенком, вызывавшем жалость. Я играла с ним в разные игры, как, наверно, делали и другие дети в институте. Я учила его рассказывать сказки и петь песни. Я думаю, что научила его и этой песне, которую он поет. — Он внезапно замолчала, уставившись в никуда.