полной чащей! — Надолг вежливо поклонился, как это было принято у снежных кочевников, и почтительно замолчал, когда лекарка снизойдёт до ответа.
— Вы двое можете зайти, проведать болезных, а этого охальника видеть не желаю! Он и так уже успел меня объесть и напакостить! — после получасовой паузы недовольно прошамкала старуха.
— Почтенная госпожа, — вежливо склонив голову, пробубнила дровская ведьма. — Роар вас не побеспокоит, — и она ловко нацепила на шею недовольно верещащей ящерки ошейник.
Потом и цепочку из голубоватого серебра пристегнула. Не забыла узкой полосой кожи и пасть перехватить.
— Так и быть, но глаз с него не спускай, девонька и к Лиитри близко не подпускай. Это опасно. Оба могут погибнуть. Пока оба дара не примирятся, Веронику вам не отдам! — она сердито замахнулась черпаком на незваных гостей.
— Мы понимаем, почтенная госпожа, что иначе никак. — Надолг протянул лекарке золотую монету за хлопоты и встревоженно прикоснулся к сознанию обоих родичей.
Виэнн медленно, но верно шёл на поправку, а вот состояние Ники вызывало у него нешуточные опасения. Жизненная энергия то вспыхивала, то почти гасла. Два дара предстали перед внутренним взором мага точно языки пламени, которые борются с безлунной ночью. Самое страшное, что обе стороны были абсолютно равны по силе. Находиться же в одном живом теле им, вроде бы, было не положено.
Когда верх одерживал Дар Лиитри — на щеках молодой женщины вспыхивал нежный румянец. Когда брала реванш ведьма, кожу заливала восковая бледность. Дыхание было едва уловимо, но дровский маг знал, что она ещё жива. Храбро продолжает бороться с напастью, столкнуться с которой не должна была никогда в жизни.
Роар, заверещал так, словно с него живьём сдирали кожу. Он вырвал цепь из рук Талаэ и, стеная и плача, присел на моё плечо. Он издал переливчатую трель, и все с удивлением поняли неожиданный поворот событий. Он пытается договориться с обеими силами, склоняя их к компромиссу. Языки пламени и ночной тьмы на пару секунд замерли, точно размышляя, как же им теперь быть дальше. Надо было думать, как быть, раз уж у них оказалась одна носительница.
Потом случилось нечто, от чего в ступор впали бы и самые могучие маги и колдуньи. Дары слились в один и перемешались, точно звёзды украсили ясное ночное небо. Я тихо застонала и открыла серо-зелёные глаза. Даже далеко не сразу поняла, где сейчас нахожусь. Как и то почему Янтарный Дракончик бросился ко мне с таким видом, точно прямо сейчас вернулась с того света.
Осторожно встала и сделала несколько шагов к постели Виэнна, пошатываясь от слабости. Положила на виски мужа ледяные ладони. Серебристое сияние на минуту вспыхнуло и почти сразу погасло, но целительница подтвердила, что яда в крови дровского воина больше нет.
В это самое время совсем в другом месте разворачивалась ещё одна личная драма.
— Яааннора, милая моя, тебе не говорили, что если ты не вернёшь мне Роара, то наш договор будет немедленно расторгнут? — обманчиво сладкий голос Шатанар сочился таким ядом, что кочевница порядком струхнула.
— Я не виновата, что твои люди не уберегли этого засранца! Так что, иди себе, дорогуша, куда ноги несут.
— Вот ты как запела, карга старая? — демонесса бросила на собеседницу мимоходом всего один взгляд, и та поняла, что сказка зимы скоро канет в Вечность.
Небрежно махнув рукой, черноволосая женщина, в глазах которой вспыхивали такие же багровые искры, как и у отца, беззвучно растворилась в тенях.
Увидев Шатанар в покоях Норалы, оба дроу не на шутку перепугались, опасаясь за жизнь юной танцовщицы. Но, едва демонесса исчезла, как облик прекрасной девушки поплыл, а на её месте оказалась Яааннора, вдова Старшего Караванщика.
Я примчалась на яростное восклицание мужа. Сразу же поняла что к чему, ухватила женщину за руку и поволокла к Городскому Судье. Предъявила непробиваемые доказательства вины, оспорить которые у провинившейся снежной кочевницы не получилось, как она ни юлила и не изворачивалась. После чего затребовала плату в виде пятидесяти полновесных золотых за то, что та натворила.
— Люди добрые! — закатывая глаза, истерично верещала толстуха, заламывая руки. — Да где ж это видное, чтобы у горькой вдовицы последнее отнимала наглая молодуха? Да ещё и не наших кровей!
Соплеменники Яааннору не поддержали. Пришлось ей всё-таки раскошелиться. В зелёных глазах вдовы горела такая лютая ненависть к чужакам, что Талаэ, взыскав и за мнимое сопровождение остаток суммы, негромко сказала спутникам:
— Немедленно покидаем Зимний Мир! Эта зараза пойдёт на всё, чтобы сжить нас со свету, завладев имуществом. Разве что Надолга пощадит. Правда, уверена, что он предпочтёт смерть такой доле. Жаль, что Снежные Ползуны просмотрели такой роскошный десерт, — ведьма плюнула наземь и пробормотала заклинание, отводящее глаза кому угодно. — Идёмте. Быстро соберём вещи и прыгнем в другой мир. Хвала Создателям Зазеркальных Троп, наша Лиитри снова в строю!
Никого не пришлось уговаривать. Даже Роар притих, точно чувствовал, что смерть и беда уже вынюхивают их следы на Песках Судьбы.
Я распахнула янтарный веер и запела, отворяя Путь. Через вздох сердито пробормотала себе под нос колдовское заклинание и выпустила огненную струю в показавшегося на дорожке Варзалла. Тот удивлённо хрюкнул, когда странное пламя опалило ему рыло.
— Ты что творишь?! Откуда у тебя ещё и ведьмин дар?!
— А он у меня всегда был, но Роар не давал ему раскрыться. Дремал, не мешал никому, а тут моего друга украли, и я стала ведьмой. Душка Роар помог примириться колдовскому дару и магии Зазеркальных Троп. Зря ты держал моего Компаньона в неволе. Варзик! — сладко пропела я. — За все гадости рано или поздно приходится платить! Разве тебе мама не рассказывала? — и в демона снова полетел сгусток огня, от которого тот едва успел увернуться.
Тут я закрыла прежнюю тропу и открыла новую. Деловито проверила, а нет ли и там незваных гостей с рогами и копытами. Наш маленький отряд чувствовал, что неприятности ещё далеки от благополучного завершения. Поэтому двигался максимально быстро. Я ловко тасовала Тропы и выбирала самую короткую дорогу на Зазеркальные перекрёстки.
Виэнн только удивлённо охнул, когда появившийся перед нами демон Картуфф в гробовом молчании получил знатную трёпку помелом. Оно явно было сделано на совесть и от всей души мастера:
— Ах ты, пакость такая! Да я тебе сейчас рога поотшибаю! — шипела я рассерженной кошкой.
Ведь сразу поняла, что один из главных подручных Варзалла готов метнуть губительные чары в моего мужа и его племянника. Поэтому рассвирепела. Поэтому рассвирепела не на шутку.
— Уймись, негодница! — оскорблённо вопил хвостатый аристократ, тщетно пытаясь увернуться