обработку. Чтобы их излечить от той скверны, которой они набрались, нужны действия опытного учителя. Если мы отдадим их обратно, тогда потеряем ребят. Насовсем потеряем. Закроются в своей раковине и будут отличным оружием, которое ржавеет в ножнах.
— А они оружие? — Норобу с интересом взглянул на подростков.
— Ещё какое. Осталось только поправить в нужную сторону, переформатировать слегка сознание и вуаля — не будет полицейских принципиальнее или же хирургов милосерднее. Они ещё не потеряны для общества, сэнсэй. И если их сейчас турнуть прочь, то их тут же подхватят ловкие торговцы смертью. А в свете грядущей войны… Нельзя их бросать. Нельзя.
Сэнсэй смотрел, как сто восемнадцать подростков столпились возле стола с выложенными продуктами. Они молча стояли, взирая на изобилие. Мототаксисты брали со стола еду и пытались всунуть в руки подросткам, но те не реагировали.
— К приему пищи приступить! — громко скомандовал я.
Моментально стоящие пнями подростки преобразились — они накинулись на еду с такой жадностью, как будто ели в последний день. Хватали всё, что было на столе, без разбора. Запихивали в себя и порой даже не разжевывали. Задние давили на передних, а те пытались удержать позиции.
Мэдока со слезами на глазах смотрела на эту картину. Даже у суровых мототаксистов заиграли желваки. Люди видели, до чего довели подростков в оборудованном подземелье.
Всё продолжалось ровно одну минуту. По истечении этого времени подростки как один отпрянули от стола и вновь замерли, опустив головы.
— Ну так как, сэнсэй, возьмем над ними шефство? — спросил я у сэнсэя.
— Возьмем... Думаю, что смогу научить их жить и у них даже получится стать достойными гражданами своей страны. Значит, они вышли из "Вокзала мечты"?
— Нет, не совсем так. Ребят собирали по всем детским домам, и только две последние партии пришли из "Вокзала". Все остальные были собраны с других домов. И... почти во всех домах работали двое мужчин, Иоширо Маруяма и Хироши Ясуда. Где они появлялись, там через время начинала формироваться партия... После этого партия детей "пропадала", а эти двое увольнялись, чтобы появиться в другом детском доме. Ну, они своё получили сполна...
Я вспомнил тех двоих и тот момент, когда ловил их на живца. Как сидел маленькой девочкой под ночным фонарем в городском парке. И падающие на асфальт пальцы-сосиски...
— Тоже умерли?
— Самыми первыми, — кивнул я в ответ. — А Тараути-гуми познакомились со Взмахом Крыльев Золотого Орла. Так что задание ректора мы выполнили. Последнее оммёдо поставило жирную точку, которую не скоро смоют со стен.
Паскудное это оммёдо. Сильное, но донельзя кровавое. Перед внутренним взором снова пронеслось виденье, как тела подкинуло в воздух, а потом рассекло каждое на сотню частей невидимыми лезвиями. Много боевого духа пришлось на это потратить, но не хотелось оставлять живых за спиной. А проверять у каждого наличие пульса — много чести!
— Что же ты так поторопился? Без меня... — вздохнул Норобу. — Скажи, а управляющая "Вокзала мечты" всё ещё жива?
— К сожалению...
— Тогда оставь её мне. Чего смотришь? Если считаешь, что женщин бить нельзя, то я с тобой соглашусь. Однако, если женщина перешла черту, за которой человек перестает быть человеком, она для меня превращается в мерзкую тварь. Деньги не защитят её от наказания. Она подавится грязными деньгами...
Я видел, что желтое лицо Норобу побелело. Как я ни старался вывести его из себя, как Киоси не косячил — Норобу никогда не доходил до такого состояния.
— Сэнсэй, я никогда тебя таким не видел.
— Тень, похоже, что я слишком много с тобой общаюсь, — покачал головой старик. — Сейчас в самом деле мне небезразличны эти ребята, а ведь совсем недавно… Прошел бы мимо и даже не взглянул. Вот что вы за русские народ такой, а? Пообщаешься с вами и сердцем размякаешь. Глубже начинаешь воспринимать чужую боль. Может, поэтому вас и хотят стереть с лица Земли? Засранцы! Вот вы кто!
— Ну, уж какие есть, — развел я руками.
— Ладно, иди отдыхай, а я пока разберусь с… «новым пополнением», — Норобу с улыбкой взглянул на ребят.
Я отправился дрыхнуть с полным спокойствием. Несмотря на всю напускную суровость сэнсэя, ребята были в надежных руках. А мне надо было немного отдохнуть и восстановиться.
Уже отходя ко сну, я заметил, что статуэтка Оивы почти что доросла до пояса. Шикарные ножки — отметил я, проваливаясь в сон без сновидений.
* * *
Утром меня разбудило ведро воды.
Да-да, мне никто не дал поблажек, никто не сжалился. Ледяной водопад хлынул на мою бедовую головушку и вырвал из черного плена сна.
— Ай-яй-яй! — издал я крик радости и бодрости, вскакивая с футона.
Давненько такого крика не издавал. Как-то научился просыпаться раньше времени. А сейчас…
— С добрым утром, Изаму-кун! — с самой ехидной улыбкой проговорил входящий сэнсэй.
На его плече спокойно восседал медвежонок Казимото. И тоже радовался!
Я кинул взгляд на часы. Половина седьмого. Ого! А ведь я только недавно заснул!
Вот уж не знаю, что у них были за сердца, но будить человека через пять минут после того, как он сомкнул глаза…
— Что же вы за звери-то такие? — покачал я головой. — Не могли хотя бы часик дать для сна?
— Вообще-то, Изаму-кун, ты проспал целый день, — покачал головой медвежонок. — И мог бы ещё день проспать, если бы мы тебя не разбудили.
— Как день? — не поверил я и бросил взгляд на экран мобильника. — Да вы прикалываетесь! Вон и телефон на сутки вперед переставили!
— Да? Тогда зайди в интернет. Его-то мы не могли на сутки переставить, — хмыкнул сэнсэй.
Я вошел в поисковик.
Блин! А ведь и в самом деле я проспал сутки. Вряд ли обливальщики будут заморачиваться с перенастройкой сети ради такого прикола.
— Целый день проспал? Ну ничего себе, — покачал я головой.
— Да, похоже, что силы Идущего во тьму надо подзаряжать. Так что имей в виду, что уставшим ты будешь представлять из себя гораздо меньше опасности, чем отдохнувший.
— Вот ты открыл истину, — фыркнул я в ответ.
— Ну, открыл не открыл, а с Дзуном Танагачи по твоему поводу поговорил. И… — на этом месте сэнсэй сделал театральную паузу.