семь лет. Это максимум, что прокурор мог вытянуть, но мы были рады и этому. Семь лет – немалый срок. Алиска отделалась испугом, но Лев Петрович доходчиво объяснил девице, почему больше не стоит лезть в нашу семью. До меня даже однажды доползли слухи, что она снова укатила за бугор с новым мужиком. Как говорится, туда ей и дорога.
Ну а Толик… Он вернулся в деревню, даже не попрощался со мной! И я реально не понимаю, были ли его слова правдой или подстрекательством? Кто знает.
Пришлось вынырнуть из мыслей, Тим припарковался и заглушил мотор. Помог мне выйти. С волнением гляжу на знакомое здание больницы, несмело улыбаюсь. Неужели это то, о чем думаю?.. И правда, через несколько минут замечаю, как из здания выходит Илья и, прихрамывая, идет к нам.
Не сдерживаю эмоции и всхлипываю, чувствуя, как меня накрывает теплой волной облегчения. Все эти четыре месяца я себе места не могла найти. Переживала и тряслась из-за любой мелочи, связанной с близнецом мужа. После того, как Илья пришел в себя и его перевели из реанимации в палату, он никого не подпускал к себе, кроме Тимура. Делал вид, что сильный и ему не нужно наше утешение. Спасибо мужу, хотя бы рассказывал, как себя чувствует Илья и какое у него настроение. Практически всегда оно было отвратительным, и я прекрасно понимала мужчину.
Первым порывом было броситься с обнимашками, но пришлось остановить себя. Это ведь Илья… От него можно ожидать всего, чего угодно.
– Можно я обниму тебя?
– Валяй, – он бросил сумку на землю и расставил для меня руки.
Со вздохом облегчения подхожу и мгновенно тону в медвежьих объятиях. Не жду никакого подвоха, как вдруг Илья наклоняется к моему ужу и задает вопрос, от которого замирает сердце:
– Так что ты говорила про моих детей?
Конец