Что касается мнения Суворова-Резуна, что все выпускавшиеся в СССР самолеты С-47 окрашивались в зеленый цвет, то тут я спорить не буду. Если самолет не выпускался, то какая разница — какой у него был цвет?
Пишет Суворов-Резун «зеленый» — пусть будет зеленый.
Но Суворов-Резун уже не слышит нас. Просветив читателя в области флота и авиации, Прометей принимается за просвещение в области боеприпасов. И здесь у него тоже удивительные открытия:
«5 момент создания Наркомата боеприпасов Советскому Союзу никто не угрожал».
Момент создания наркомата — 11 января 1939 года. Верно, тогда никто не угрожал СССР. Никто не кричал «убью» и не грозил кулаками. Правда, существовал «Антикоминтерновский пакт», но в него входили только Германия, Италия и Япония, так что можно было не бояться.
«Япония имела мощную авиацию и флот, но сухопутная армия Японии была относительно небольшой, вдобавок японская армия вела малоперспективную войну в Китае».
Все верно: не угрожала Япония. 11 января 1939 года — это как раз между Хасаном и Халхин-Голом… Прав Резун. Не угрожал нам император Японии 11 января с 1 по 6 часов ночи. Он в это время крепко спал.
Суворов-Резун считает, что не угрожал и Гитлер.
«Гитлер нанес сокрушительное поражение Франции, но, если бы Сталин ударил по Германии в 1940 году, отбиваться Германии было бы нечем, ибо промышленность его еще не была мобилизована».
Заметим, что это написано в книге про якобы готовившееся нападение Сталина. Суворов-Резун сам пишет, что у Гитлера не была мобилизована промышленность, ему нечем было отбиваться, а Сталин, видя такое дело, — растяпа — не напал. И этим всем Суворов-Резун иллюстрирует агрессивность коварного Сталина.
Поверим Суворову-Резуну. Надо верить людям. Но все же, порядка ради, проверим, действительно ли не было снарядов у Гитлера.
М. Мельтюхов в книге «Упущенный шанс Сталина» на странице 469 приводит таблицу выпуска военной продукции в Германии и СССР.
Производство снарядов и мин в Германии и СССР
1940 г. Первая половина 1941 г. Германия СССР Германия СССР Снаряды (тыс. шт.) 26 016 14 921 5480 11301 Мины (тыс. шт.) 22 555 18 285 1745 8829
В 1940-м году — перевес у Германии. Но «если бы Сталин ударил по Германии в 1940 году, отбиваться Германии было бы нечем». Не было у Гитлера в 1940 году снарядов. Так «не было», что в следующем, 1941-м, рассудив, что для блицкрига снарядов у него достаточно, Гитлер снизил выпуск боеприпасов, переключившись на выпуск танков.
Теперь посмотрим, как Сталин «перевел промышленность на военные рельсы», а Гитлер — нет.
Доля великих держав в производстве вооружений (в %) приводится нами в таблице (по книге: Кнорр К. Военный потенциал государств. М., 1960. С. 67).
Доля великих держав в производстве вооружений
1938 1939 1940 1941 1942 Германия 46 43 40 31 27 СССР 27 31 23 24 17 Англия 6 10 18 20 17 США 6 4 7 14 30 Италия 6 4 5 4 3 Япония 9 8 7 7 6
Итак, мы видим, что в 1940-м году доля Германии в мировом производстве вооружений составляла всего 40 процентов, а СССР — целых 23. А если бы Гитлер перевел свою страну на военные рельсы — какая могла быть доля? Просто страшно подумать! Все 40, 5 процента!
Германия — маленькая страна, без сырьевых ресурсов и с 80 миллионами населения, ей 40 процентов мирового производства вооружений еле хватит, чтобы защитить свои ничтожные границы. СССР — страна с жуткими ресурсами, жуткими границами и с 200 миллионами граждан. 23 процента мирового производства вооружений в СССР — да, это подготовка к войне…
Короче, не перевел Гитлер свою маленькую Германию на военные рельсы, а Сталин перевел…
Интересно, что в другие годы фюрер был еще дальше от мысли переводить. В 1939 году доля Германии составляла 43 процента, доля СССР — 31 процент. И в 1939 году, по Резуну, Сталин жаждал напасть на Гитлера.
Воспользоваться моментом, когда у Гитлера не было снарядов!..
А вот в Красной Армии положение со снарядами было просто великолепным. Об этом каждый может прочитать в книге «Маршал Жуков. Каким мы его помним». М., 1988.
Г. К Жуков после войны в беседе с Константином Симоновым коснулся вопроса об обеспечении Красной Армии снарядами на начало 1941 года:
«Особенно тяжело обстояло в ту зиму и весну дело с боеприпасами. Новые, введенные на вооружение артиллерийские системы, в том числе противотанковые, были обеспечены только пробными сериями снарядов. Из-за задержки со снарядами задерживалось и уже налаженное производство орудий.
Мы поставили вопрос о создании годового запаса снарядов на первый год войны, считая, что после перевода промышленности на военные рельсы производство, покрывающее нужды фронта, может быть достигнуть только через год после его начала.
Возникли споры.
Вознесенский, человек, знающий экономику, тут же мгновенно подсчитал, какое огромное количество снарядов мы хотим иметь в запасе, и с карандашом в руках начал доказывать, что, согласно нашим расчетам, мы планируем 500 снарядов для поражения одного танка противника.
— Разве это возможно?
Пришлось ответить ему, что это не только возможно, а необходимо, что будет отлично, если нам удастся обойтись даже не пятьюстами, а тысячью снарядов для уничтожения каждого немецкого танка.
— А как быть с нормами поражения, записанных у вас во всех документах? — спросил Вознесенский.
— Так это же нормы поражения на учениях, а на войне другое дело. Была создана комиссия.
После всех подсчетов убедились, что производство такого количества снарядов металлом обеспечить можно, но нельзя обеспечить порохами, с порохом дело обстояло из рук вон плохо.
В итоге заявку пока было решено удовлетворить только на 15–20 процентов».
Маленький комментарий к словам Г. К. Жукова. В июне 1941-го только началось производство 57-мм противотанковой пушки; снарядов к ней запасти не успели. С 1939 года началось производство 85-мм зениток, которые в 1941-м пришлось использовать как противотанковые, а достаточного запаса снарядов для нее сделано еще не было. 45-мм противотанковые орудия, для которых было много снарядов, не пробивали немецкие танки с установленной перед войной с СССР дополнительной броней.
Можно сказать, страну просто выручила 76-мм пушка Ф-22 УСВ, для которой был произведен приемлемый боезапас. Сталин так и говорил создателю этой пушки Грабину: «Ваша пушка спасла Россию».
Суворов-Резун:
«Советский Генеральный штаб, правительство и сам Сталин не очень боялись и германской агрессии в начале 1939 года. Общей границы с Германией не было, и потому Германия не могла напасть».
Не очень боялись. Боялись-таки, но не очень. Вот Сталин и говорил начальнику Генштаба Шапошникову: «Очень боишься?» Шапошников смущался, но твердо отвечал: «Не очень. Так себе боюсь. Средне, можно сказать, товарищ Сталин»…
Чего ее бояться — мирная страна была Германия. Ее так и звали: «мирная Германия»…
И чего это вдруг СССР вдруг обратился в 1939 году к Франции и Англии с предложением о совместном отпоре германской агрессии? Причем предложил совместные действия в случае целых трех вариантов нападения немцев: на Францию, на Польшу и «когда главный агрессор, используя территорию Финляндии, Эстонии и Латвии, направит свою агрессию против СССР» (СССР в борьбе за мир накануне Второй мировой войны. С. 577). Командарм Шапошников на переговорах с английской и французской военными миссиями говорил, что в этом последнем случае СССР развернет 5 тысяч тяжелых орудий и от 9 до 10 тысяч танков.