из моих сегодняшних преследователей. Покусанного убийцу сменил какой-то мордатый новичок.
Измываться над противником с безопасного расстояния не в моей привычке. Вообще, бесполезное удовольствие, как правило, в итоге оборачивается серьезными проблемами. Но надо, чтобы эти парни убедились в моем отъезде. Я задерживаюсь за барьером контроля ровно настолько, чтобы эта троица меня заметила. Наконец, они прекращают крутить головами и сосредотачивают на мне свои угрюмые взгляды. С счастью, они не выказывают намерения перемахнуть барьер и учинить драку прямо в зале отлета. Собственно, в этом нет необходимости — в койне концов я выполнил их требование и теперь, хотя и с некоторым запозданием, убираюсь из Парижа.
Однако меня интересует еще одно. Этих троих так срочно примчаться в аэропорт заставил мой рассказ водителю о сегодняшнем отъезде. Вполне вероятно, что впопыхах они не задумались над тем, совпадает ли время моего отлета с расписанием рейсов в Москву. Сейчас же у них появилось время поразмыслить над этим вопросом.
Я прав — водитель оказывается самым сообразительным из прибывшего трио. Он вдруг начинает оживленно озираться в поисках информационного табло. Шевеля губами, меньший из бандитов читает список ближайших рейсов, затем дергает одного из напарников за рукав и принимается что-то горячо рассказывать. Но те только раздраженно отмахиваются. Такая реакция мне нравится. В конце концов, какая им разница, куда именно я собрался. Главное, что я улетаю.
Однако водитель оказывается не только ни более сообразительным, но и наиболее настырным. Завязывается перепалка, сопровождаемая короткими возгласами, тыканием пальнем в сторону табло и взаимными толчками в грудь. Появление вдалеке среди голов пассажиров двух полицейских фуражек заставляет парней мгновенно успокоиться. Шумливое трио прекращает свару и дружно поворачивается ко мне. Все-таки они забавные ребята. Когда разглядываешь их через два ряда чиновников и под наблюдением полицейского патруля.
Удостоверившись в том, что эти трое еще раз зафиксировали мое присутствие за чертой паспортного контроля, демонстративно смотрю на часы и иду в глубину зала отлета.
Теперь я могу пойти выпить чего-нибудь крепкого в баре. Мне это нужно. И я это заслужил. Впереди ждут Афины.
* * *
— После этого он почти оторвался от моих людей, но они его вычислили. Он поехал в аэропорт. Там прошел регистрацию и…
— Я не верю, что он улетел из Парижа.
Перебив Хелле, Ковальски не стал продолжать. Он даже не обрадовался новости об отъезде Соловьева. Скорее, он казался озадаченным. Не слушая дальше, он качал головой и думал о своем. Хелле, прикусив от досады губу, настаивал:
— Мои люди довели его до аэропорта. Они видели, как он прошел регистрацию. Рейс был московский.
С разбегу сказав про московский рейс, Хелле тут же пожалел об этом. Но ему очень хотелось закрыть тему Соловьева, и поведение Ковальски его раздражало. Между тем, Ковальски не проявлял ни малейшего неудовольствия. Подняв на Хелле глаза, он насмешливо спросил:
— Трудно обманывать себя, если тебе в этом мешают? Перебивают, не дают договорить?
Ковальски улыбался без тени издевки. Помолчав, он терпеливо объяснил:
— Мы не слишком долго разговаривали с Соловьевым тогда, в ресторане. Но мне кажется, я его понял, просчитал.
— И каков вывод?
Вопрос Хелле прозвучал более язвительно, чем он сам того хотел. Но Ковальски был слишком погружен в логику своих слов, чтобы обращать внимание на выпады своего агента.
— Вывод, дорогой мой, таков, что Соловьев не относится к типу людей, которые отказываются от своей цели. Если он отверг деньги, причем деньги большие, с чего вдруг ему убираться из Франции?!
— Но он действительно улетел!
— Давайте исходить из установленных фактов. Насколько я понимаю, ваши люди всего лишь видели его в аэропорту прошедшим регистрацию. Не более того. Могу предложить этому несколько объяснений. Первое: Соловьев никуда не улетал, он заморочил вам голову и сейчас находится в Париже. Второе: он улетел, но ему пришлют замену, человека, которого мы не знаем. Третье: он улетел с какой-то неведомой нам целью, но вскоре вернется. Какой вариант вам больше нравится?
Хелле пожал плечами. Он прекрасно понимал, что Ковальски прав. Как ни странно, своим отлетом Соловьев отобрал у них инициативу, и теперь приходилось принимать решение вслепую.
Не дождавшись ответа, Ковальски сам подвел итог:
— Гадать бесполезно. Все три варианта почти равноправны. Поэтому нам остается лишь проверить пассажиров всех рейсов и узнать, куда действительно улетел Соловьев. Если он полетел не в Москву, вполне вероятно, еще можно будет что-нибудь сделать. Это первое. И второе — держать ваших людей во всех наиболее вероятных местах его появления в Париже.
— Как долго?
На этот раз плечами пожал Ковальски:
— До тех пор, пока не состоится запуск «Гермеса».
* * *
В самолете я расслабляюсь впервые за много дней. Теперь очередь Бортновского поработать. И сделать за время моего отсутствия он должен много — все, о чем мы договорились во время последней встречи. Наши с ним роли постепенно меняются, и теперь, когда Бортновский проникся предложенной ему идеей, его профессионализм является залогом успеха. Сидя вчера у него в квартире, я пытался найти бреши в нашем плане подготовки.
— Леня, что мы с тобой еще не предусмотрели?
— Нужны документы, уйма документов: каталог коллекции, оценочный протокол с какой-нибудь выставки, официальное заключение экспертизы, переписка со специалистами, где речь идет о коллекции и так или иначе подтверждается ее художественная ценность, и общая стоимость. Кстати, каталог желательно бы иметь настоящий, выполненный полиграфическим способом, с цветными иллюстрациями.
— Н-да, задачка. Это максимум желаемого. Без чего можно обойтись?
— Думаю, без любой половины. В конце концов, можно сослаться на то, что коллекцию по сути дела хранили дома и она толком не выставлялась. Но все равно, какие-то документы нужны. И чем больше их будет, тем скорее мы достигнем цели. Мы имеем дело с непрофессионалами в этой области, и они будут ориентироваться на количество и разнообразие предложенных аргументов, а не на их качество.
Наконец, я сдался:
— Все понял. Давай сделаем так. Прежде всего, пока меня не будет в Париже, купи приличный компьютер, принтер и сканер…
— Подожди, а кто будет за все это платить? Ты денег дашь?
— Нет, не дам. Сам заплатишь. Это будет твой вклад в уставной капитал нашего предприятия. Нет денег — займи еще у кого-нибудь. Тебе это не повредит, все равно у тебя положение такое, что хуже не бывает. Да, и кроме того, оплати мою поездку за коллекцией. Я как-никак государственный служащий, и средств на это у меня нет. Не возражай, денег потребуется не слишком много. Обещаю в командировке обойтись без цыганского хора