Её батя Кортинар — сам жук известный, но я был с ним полностью согласен, что в самовыражении, впрочем, как и выражениях, архимагесса явно перебирает лишнего. Подкинуть ей идейку, что ли, про земных готов? Не тех, которые Древний Рим мордовали, а которые эмо… Или эмо — это готы? Неважно! Тут главное, чтобы пострашнее было и повышало боевой дух вверенного мне подразделения. Хотя… Ну их всех на фиг! Зная шуточки Юнолины, можно смело предсказать, что половина гарнизона помрёт от разрыва сердца, встретившись с ней порой ночною. Нет! Лучше пусть по старинке ходит!
— Здоров, бездушная! — ответил ей той же монетой. — Сколько амулетов ”Шут и монетки” сегодня сделала? Там народ в столице волнуется, что деньги взяты, а товар запаздывает.
— Ни одного. Успеется с этим дерьмом! Тут другое меня мучает… Вспомнила твою жену и то, как она под меня подстриглась. Может, мне в Гархеме свою цирюльню открыть? Не простую, а магическую! Буду не только дурам столичным волосы лохматить, но и в чего-нибудь путное наряжу. Не как портные на заказ шьют, а уже готовенькое будет, по моим задумкам сляпанное. Мало или велико — “трахну-тибидохну” и носи на здоровье! Откуда это интересное выражение у тебя, кстати?
— Да был один у нас на Земле маг — Хоттабычем звали. Вырвет волосок из бороды, поколдует с ним со словами “трах-тибидох” — вот волшебство и происходит.
— Странный дед… По своему опыту знаю, что чем больше к крупицам сущего обращаешься, тем больше приходится в будущем пользоваться ими. Одно тянет за собой другое. У него ж не только на голове волосы должны были давно закочиться, но и во всех интересных местах тоже! Хотя идея своеобразная и не лишена… Илий, — подозрительно ласковым голоском обратилась она, — подойди-ка сюда, Камнежорчик ты наш бесценный! Разговор есть на пару волосков, а то мне свою причёску портить жалко.
— Во! — скрутил я ей дулю, отойдя на всякий случай на шаг назад. — Только тронь! Учти, что всё Фанни расскажу, а она, знаешь, как с тобой поступит после этого? Спроси у Веблии — та, думаю, не забыла малую в гневе!
— Хм… С козырей начал… Ладно, живи нетронутый! Шевелюры своей для науки пожалел! Так чего насчёт моей цирюльни скажешь?
— Зачем тебе это? Игрушки денег больше приносят.
— Да у меня теперь этих монет, что хоть зад вместо копилки используй — всё равно не поместятся! Расторгнем по обоюдному согласию договор Творцов, и своё дело в Гархеме открою. Для души! Уже видеть всех не могу в этих шелках и кринолинах! Тьфу! Заодно, когда половина столичных коз будут одеты, как я, батенька с нравоучениями отстанет. Представляешь, что он вчера мне заявил? Будто бы всё, что у женщины выше щиколоток открыто — срам! Ага! Сам, наверное, своих дур завязанными в мешок соблазняет, поборник морали!
— Опять поругались?
— Не! Мы вообще с ним не ругаемся. Спорим часто, но без зла. Архимаги, одним словом. Ты ещё других не видел — вот где дурь прёт! Когда у Баркаша начинается “заскок”, то часами может сам с собой в голос ругаться — даже в собственную морду двинуть, но он дядька приличный, а вот от Парочки всякое ожидать можно. Твари ещё те, хоть и по праву в высшие магические круги входят — мощные Владеющие, знающие…
— Парочка? — мысленно навострил я уши, так как ничего не знал про остальных архимагов.
— Есть такие братик с сестрёнкой. Непонятно, чего в них больше — гнилья или силы. Кортинар даже связываться с ними не хочет — не отмоемся потом. Да и Баркаш куда-то делся… Нехорошо это. Такие как он просто так не пропадают. Мы с отцом пытаемся выяснить его местонахождение, только всё без толку. И с мастер-магами беда: всего трое к нам прибилось, а остальные “хвостами виляют” или тоже пропали. Один покинул империю — где ещё трое? Отрыжка демонская! Разобраться бы со всем спокойно, но времени нет. Чую всей своей “мягкой копилкой”, что ещё будут неприятности… Прям, зудит вся и сидеть ровно мешает!
Наш интересный разговор прервал запыхавшийся стражник:
— Командир Илий! А там это… Из дворца прибыл! Говорит, что от Императора, и тебя ждёт у принцессы!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Кто прибыл?
— Вестовой, знамо дело!
Опять? Что-то зачастили гонцы. В другое бы время не обращал на это внимания, но не сейчас. Что делать? Надо идти — рылом не вышел капризничать.
Боец не соврал — Греяна беседовала с симпатичным молодым человеком в офицерской форме, а тот смотрел на неё полными восхищения глазами щенка. При моём прибытии “орёль” встал и, вежливо поклонившись, протянул письмо.
— Отбываю, Ваше Высочество, в столицу, — сообщил я принцессе, прочитав послание, — Император ждёт.
Через час уже тряслись в комфортабельной карете. Вестовой уселся рядом со мной. Молокосос ещё совсем — лет девятнадцать. Наверное, из аристократической верхушки, если офицерские знаки во дворце носит, а не простым сержантом на заставе грязь месит.
Хлыщ нарушил молчание первым:
— Скажите, Илий… Ой! Извините, что по имени без звания!
— Нормально, — буркнул я, — в дороге можно и опустить.
— Благодарю! Позвольте представиться — офицер 3 чина виконт Ласман, младший сын графа Даримаского, седьмой виночерпий и вестовой Императора Ипрохана Основателя.
Мои подозрения подтвердились — “золотая молодёжь”.
— Ещё раз извините, Илий, что надоедаю, но… Принцесса Греяна поразила меня в самое сердце! Не могли бы Вы, близко с ней знакомый человек, поведать что-нибудь про неё?
— Судя по всему, Ласман, служите недолго?
— Как Вы догадались?! Месяц всего! — воскликнул парень. — Хотя да… Армейская жизнь никогда не была пределом моих мечтаний. Убивать людей — это так мерзко. Оружие — зло! Мой командир постоянно сетует, что во мне слишком много гражданского и мягкотелого. Я же хотел посвятить себя стихам, но отец настоял…
Отчего-то стало жаль этого пацифиста, оказавшегося не на своём месте и страдающего от этого.
— Утешьтесь, виконт! Среди офицеров не возбраняется в свободное время заниматься любимым хобби. Быть может, именно служба даст вам нужный настрой для создания поэтического шедевра.
— Эта? — помрачнел собеседник. — Эта не даст, точно. Я себе всё представлял не так. Столько… Не знаю, как и подобрать благозвучное сравнение, скопилось всякого во дворце, который должен быть оплотом справедливости для всех жителей Империи. Насмотрелся, подавая вино Владыке…
— Молодой человек! Скажите, вы хотите прослужить ещё многие месяцы, не лишившись головы? Тогда лучше не озвучивайте свои выводы. И Её Высочество не упоминайте!
— Вы правы, Илий, но у вас очень располагающее лицо.
— Именно такое обычно и имеют мошенники. Легче втираться в доверие.
— Но кому тогда можно доверять?!
— Никому. Даже себе.
— Грустно и нелепо… Знаю, что Вы правы, но… А принцесса Греяна, — перескочил он с одной темы на другую, — совершенство! И Вы правы! Я ещё напишу свою поэму и подарю её наследнице!
Захотелось заржать от такого восторженного наивняка, но я сдержался.
— Юноша! Если Вы вместо стихов подарите ей интересный научный или исторический трактат собственного сочинения, то это произведёт нужный эффект, а стихи… Уверен, знаете про то, что Перволюди не имеют дара любви, а без него любое стихотворение превращается в набор рифмованных слов, совершенно не трогая душу.
— Истинно! Приятно встретить человека, понимающего суть поэзии! Она отталкивается от сердца, а не от набора созвучных фраз!
Далее наш разговор свернул на тему искусства, и всю дорогу мы увлечённо его обсуждали, не раз горячо споря и незаметно перейдя на ты. К слову, этот немного нелепый виконт Ласман действительно разбирался в прекрасном. Более того! Прочитал мне несколько своих произведений. Гениальный парнишка! Реально гениальный! Пусть и странный, но до такой степени тонко чувствующий Слово, что просто дух захватывало!
По приезде в столицу мы тепло с ним распрощались.
— Ласман, — пожимая его руку, сказал я, — рад нашему знакомству! Будет время — заходи в шутовские покои. Уверен, что там тебя встретят, как родного и оценят творчество в полной мере. Если не побрезгуешь, конечно.