Из Мальчина попутчиком у него оказался старик гармонист, Швейк подцепил его в трактире, когда покупал себе водку
Теперь, обойдя Враж и затем нарисовав маленькое колечко над Чижово в момент, когда он разворачивался с юга на запад через север, Швейк пришел в Мальчицы, где купил себе коржалки (si koupil v Malčíně kořalku na cestu). Продолжаем счет пройденного за эти сутки. От Табора до Мальчиц, без учета чижовского разворота, уже добрых 60 километров, ну 57 или 58, что дело не меняет. Швейк – просто чемпион по спортивной ходьбе из Эфиопии, и потрясающе то, что он не прекращает на этом мировом достижении свой марафонский забег дня.
Ярда Шерак отмечает, что в 1915 году в Мальчице имелось всего одно заведение, где можно было купить выпивку – гостинец у Гаргов (Hostinec и Harhů).
Гармонист принял Швейка за дезертира и посоветовал ему идти вместе с ним в Гораждевице
Второй человек за этот день, приняв Швейка за дезертира, советует ему шагать прямо на запад.
См. комм, выше, ч. 1, гл. 2, с. 280.
С. 282
— Идет, дескать, в Будейовицы, в полк. Это из Табора-то! А сам, шаромыжник, сперва в Гораждевице, а оттуда только в Писек. Да ведь это кругосветное путешествие!
Швейк шел всю ночь напролет и только возле Путима нашел в поле стог.
Трудно понять, по какому признаку недоверчивый папаша Мелихар безошибочно определил, что Швейк направится теперь обратно в сторону Писека, но именно так и поступил бравый солдат, потому что под утро, как нам рассказывает Гашек, оказался совсем рядом с Писеком, у Путима. Таким образом, пешеходный баланс суток: Табор – Радомышль – 60 километров на запад с маленьким смещением на юг и Радомышль – Путим – 28 на восток, вновь легонько загибая к югу. Итого – 88 километров не туда. Фантастическая выносливость и сила воли у героя Гашека. Но все время к югу, к югу клонит, и это отрицать невозможно. В сторону Будейовиц.
Стоит так же заметить, что русского французского в виде слова «шаромыжник» в оригинале нет. Папаша Мелихарка называет Швейка rošťák (А to jde, rošťák, napřed do Horažďovíc). То есть не попрошайка он у него, а бездельник, шалопай (чешские синонимы – pobuda, ničema). Хотя почему это слово возникло и именно здесь у ПГБ, понятно, но, кажется, не вполне к месту.
— Какого полка? Куда бог несет?
В оригинале бога нет: — Кат se neseš? Куда тебя несет?
Все трое рассчитывали, что война через месяц-два кончится. Они были уверены, что русские уже прошли Будапешт и занимают Моравию. В Путиме все об этом говорили.
О слухах первой военной зимы и русских в Моравии см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 243.
артиллерист в бегах с самой мобилизации. Сам он был крестьянин из Путима, и стог принадлежал ему. Он всегда ночевал здесь, а вчера нашел в лесу тех двоих и взял их к себе.
Завтра утром перед рассветом мать артиллериста принесет поесть
В оригинале крестьянин-артиллерист (dělostřelec) из предыдущего абзаца неожиданно здесь объявляется драгуном – dragoun (přinese panímáma dragounova snídani). ПГБ исправляет это недосмотр Гашека.
Предложение любопытно еще и тем, что здесь в своем прямом и первом смысле в романе употребляется вежливое выражение «матушка» – panímáma. См. комм., ч. 1, гл. 2, с. 38.
потом ребята из Тридцать пятого тронутся в путь на Страконице, у одного из них там тетка, а у тетки есть в горах за Сушицей знакомый
Страконице (Strakonice) – большой южночешский город точно на запад от того стога возле Путима, в котором прячутся беседующие. Километров пятнадцать по прямой. В Страконице на большом машиностроительном заводе ČZ (Česká zbrojovka) помимо всего прочего делали красную мечту каждого советского мальчика – мотоциклы Jawa. Впрочем, основан был этот завод уже после войны, в 1919-м.
Сушице (Sušice) – небольшой город юго-западнее уже упоминавшейся в этой главе Гораждевице (Horažďovice). Расстояние между ними чуть меньше двадцати километров.
— Эй ты, из Девяносто первого, если хочешь, идем с нами, — предложили они Швейку. — Наплюй ты на своего обер-лейтенанта.
В оригинале: «насри» (Vyser se na svýho obrlajtnanta). Любопытно, что в ПГБ 1929, где экспрессивная лексика используется переводчиком свободнее, тоже «наплюй». См. комм, к слову «нужник»: ч. 2, гл. 2, с. 262.
С. 283
Швейк пошел лесами. Недалеко от Штекна он повстречался со старым бродягой, который приветствовал его как старого приятеля глотком водки.
Штекно (Štěkno) или, как он именовался на картах тех времен, Stiekna – ныне это Štěkeň. Большая деревня на запад от Путима, и с нее начинаем подсчет километража второго дня. От стога у Путима набирается 10–11 километров. Необходимо отметить и то, что Швейк с ночи сменил направление на противоположное и снова идет на закат.
Наверное, больше не буду повторять этого, но водка у ПГБ – везде у Гашека коржалка.
пойдем через Страконице, Волынь и Дуб
Предлагается путь от Страконице прямо на юг. До городка Дуб (Dub) 25 километров. Небольшой городок Волине (Volyně) лежит примерно на середине пути от Страконице до Дуба. Как полагает Ярда Шерак, недалеко от него в старой овчарне и заночевал Швейк со своим случайным товарищем. См. комм, далее.
В Страконицах много еще честных дураков, которые, случается, не запирают на ночь дверей, а днем там вообще никто не запирает. Пойдешь к мужичку поболтать – вот тебе и штатская одежа.
Ничем не объяснимое искажение оригинального текста (Jdou někam teď v zimě к sousedovi si popovídat, a ty máš civil hned). «Ушли люди в это зимнее время к соседям поболтать, вот тебе и гражданка».
Когда раздобудем штатскую одежу, твои штаны и гимнастерку можно будет продать еврею Герману в Воднянах.
Вот и намечается круг номер два. Водняни (Vodňany) – городок на восток от Дуба, практически на одной широте с Путимом и Писеком. Только южнее и того и другого. Но ближе, ближе к конечной цели. От утреннего стога под Путимом на целых 18 километров ближе к Ческим Будейовицам. Любопытно, что, даже расставшись с бродягой, Швейк очень близкое к намеченному им колечко и опишет. См. комм, ниже: ч. 2, гл. 2, с. 288.
Отсюда часа четыре ходу до старой шварценбергской овчарни, — развивал он свой план. — Там у меня пастух знакомый – старик один. Переночуем у него
Князья Шварценберги – крупнейшие землевладельцы в южной Богемии, которым принадлежала в ту пору едва ли не треть всех здешних лесов, полей и рек, а также заводов, газет и пароходов.
Это самый трудно опознаваемый отрезок швейковского анабазиса, поскольку указание на местоположение старой овчарни князей Шварценбергов никому до сих пор не удалось найти в документах той эпохи. Возможно, просто не искали. В любом случае, все предположения современными исследователями вопроса делаются на основании слов бродяги о четырехчасовом переходе от Штекно плюс то описание местности, которое дал Гашек, рассказывая об утреннем бегстве бравого солдата из овчарни. См. комм, ниже: ч. 2, гл. 2, с. 288.
Таким образом. Ярда Шерак полагает, что овчарня находилась немного северо-западнее Волине; именно этот город и увидел невдалеке от себя справа Швейк, утром следующего дня зашагав на восток. Впрочем, у Радко Пытлика и Йомара Хонси иной вариант. Свою точку они ставят немного восточнее, на северо-западе от другого южночешского городка Скочице (Skočíce).
В любом случае, пройденное расстояние за этот день можно определить с вполне достаточной достоверностью. От стога у Путима до Штекно 10–11 километров и еще 15–16 (четыре часа ходу, как предупреждал бродяга) от Штекно до овчарни. Итого, где-то 25 километров. С учетом предыдущего дня общая протяженность пути 88+25 = 113 километров.
Стоит отметить, что в одну из своих отлучек из будейовицкого госпиталя весной 1915-го Гашек и сам ночевал в овчарне у Netolice (Нетолице). См. комм, ниже: ч. 2, гл. 2, с. 311.
помнил еще рассказы своего деда о французских походах,
В оригинале скорее «о битвах с французами» (vypravoval о francouzských vojnách). Речь идет о периоде 1804–1815 гг. и наполеоновской армии.
С. 284
А вот сын Яреша, дед старого Яреша, сторожа рыбного садка из Ражищ что около Противина
Третье по счету упоминание деда Гашека по материнской линии. См. комм., ч. 1, гл. 2, с. 33. А также комм., ч. 1, гл. 14, с. 230.
— Вот с ума спятил! Тянет его в Будейовицы, и все тут, — ответил за Швейка бродяга.
В оригинале бродяга говорит Ale chyt ho rapi – это полная калька немецкого выражения er hat den Rappel bekommen – ему дурь в голову ударила; он спятил, он рехнулся.