— Кого это ты сцапал, Дули? — раздался хриплый голос. — Сто чертей тебе в глотку, да это, кажись, девчонка!
— А ты, слепой тюлень, только сейчас заметил? — усмехнулся тот, кто держал ее и кого назвали Дули. — Чертовка быстро бегает, и, если б не тот корень, нам пришлось бы попыхтеть. Ты посмотри, какая задница! — добавил он, смачно хлопнув девушку ниже спины. — Ну что, прямо здесь разомнемся или отволочем ее на корабль?
— Да погоди ты, торопыга, — буркнул кто-то из толпы. — Куда она теперь денется? Слов нет, фигурка что надо… Перекати-ка ее на спину, посмотрим на мордашку.
Дули грубо схватил Лили за плечи и перевернул. Не помня себя от ужаса, девушка словно сквозь туман видела над собой грязные бородатые лица.
— Разрази меня гром! — изумленно воскликнул пират. — А ты, оказывается, красотка! Теперь, детка, скажи дяде, откуда ты здесь взялась?
Она открыла рот, но не смогла произнести ни слова.
Господи, что с ней будет? Где Мэт? Ведь он должен скоро вернуться, и они убьют его!
— Отвечай, милашка, за каким чертом тебя занесло на этот остров? — потребовал Дули, наклонившись так низко, что на нее пахнуло зловонным дыханием. — Ты не понимаешь по-английски? Что ж, не беда. У нас тут есть и французы, и испанцы, уж кто-нибудь точно развяжет тебе язычок.
— Я.., я говорю по-английски, — пролепетала Лили, чувствуя, что молчать больше нельзя.
— Вот и славно, дорогуша, я почему-то так и думал.
Как ты здесь оказалась?
— Кораблекрушение, — солгала она, поскольку это все объясняло и позволяло не вдаваться в подробности.
— Да ну? — Дули задумчиво пожевал губами, как бы взвешивая ее ответ, и с подозрением посмотрел на заросли. — А где остальные? Сколько вас спаслось?
— Только я, — поспешно ответила Лили и на всякий случай повторила:
— Кроме меня, никого. Я одна на острове. — Она не выдала бы Мэта даже под пыткой. — Помогите мне встать!
Дули рывком поставил девушку на ноги. Взгляды окружавших ее мужчин, казалось, прожигали на ней одежду, и она инстинктивно запахнула ворот своего изодранного платья.
— Ладно, Дули, хорош трепаться, — выступил вперед пират с обезображенным шрамом лицом, чей единственный глаз горел, как уголь. — Будет уж тянуть с хорошим делом. Если мы не заглянем ей между ног прямо сейчас, может быть поздно. Вот-вот появится Француз и испортит нам все удовольствие. Ты же знаешь, если она приглянется капитану, то нам не видать ее как своих ушей.
Толпа одобрительно загудела.
— Все верно, Гарп, — кивнул Дули, — но ты кое о чем забыл. Я ее заметил, я ее поймал, а значит, первым буду тоже я. А вы выстраивайтесь в очередь. Можете монету кидать, мне наплевать.
С ним никто не спорил.
Лили охватила паника. Она насчитала не менее пятнадцати пиратов. Если каждый изнасилует ее хотя бы по разу, ей не выжить. «Это конец», — обожгла душу страшная мысль. Сердце пронзила ледяная игла, а потом наступила какая-то апатия. В следующее мгновение Дули сильно толкнул ее в грудь. Она упала на спину; он опустился рядом с ней на колени и начал расстегивать штаны. Остальные деловито сгрудились вокруг Гарпа, который зажал в кулаке полтора десятка палочек разной длины — тянули жребий.
Но едва руки Дули коснулись подола ее платья. Лили словно очнулась. Она отчаянно брыкалась, кричала и царапалась, пока пират не утихомирил ее двумя крепкими затрещинами. В голове девушки вспыхнул фейерверк, она вскинула руки, защищая лицо, и Дули тяжело навалился на нее.
— Ой-ля-ля, mon Dieu [3], что здесь происходить? — с сильным французским акцентом сказал кто-то прямо над ними. — Кто эта девюшка?
Лили не знала, кто осмелился вмешаться, но была бесконечно благодарна ему за это. Она и представления не имела, что перед ней стоял сам Жан Байо, больше известный как Француз Байо, один из самых кровожадных пиратов, когда-либо бороздивших воды Карибского моря.
Его жестокость не знала предела, а хитрость и вероломство стали притчей во языцех. Однако он говорил, выглядел и одевался как истинный джентльмен, и нет ничего удивительного, что Лили увидела в нем своего спасителя.
— Помогите мне, пожалуйста! — взмолилась она.
Черные глаза Француза сверкнули, мгновенно подметив ее молодость и красоту.
— А, Француз, — заюлил Дули, — ведь ты же не станешь портить нам праздник, правда? Это я нашел девчонку, и она по праву принадлежит всей команде.., после меня, разумеется.
Скользнув по нему равнодушным взглядом, пират снова повернулся к Лили:
— И где же он нашель тебья, та cherie? [4].
— Здесь, на берегу, — проглотив подступивший к горлу ком, ответила она. — Я потерпела кораблекрушение, и меня прибило к этому острову.
— Она говорит, что, кроме нее, никто не спасся, — со значением добавил Дули. Он все еще стоял рядом с ней на коленях со спущенными штанами, но стоило Французу едва заметно приподнять бровь, как бандит тут же вскочил на ноги.
— Это правда, та petite? [5] Ти совсем одна? — спросил пират, протягивая Лили руку. Девушка с благодарностью оперлась о нее, поднялась и отряхнула платье. Мягкий, полный сочувствия голос незнакомца внушал доверие, и она постепенно начала успокаиваться.
— Как видите, — ответила она, старательно избегая его цепкого, пронизывающего взгляда, который, казалось, проникал в душу. Этот человек только что спас ее, и ей тяжело было ему лгать.
— Обыскать остров! — резко приказал Француз. Несколько человек послушно бросились к зарослям. — И поторопитесь. Я послаль вас на берег за фруктами и водой, а не для того, чтобы прохлаждаться на песочке!
— А как быть с девчонкой? — не удержался Дули.
— Что такое? — с вызовом процедил пират.
— Ты ведь поделишься ею с нами? У нас с ребятами не было женщин с самого Барбадоса, и нам бы очень хотелось урвать кусочек.
— Mais oui [6], разве ми не делим все поровну? Настанет и ваш черед.., когда я от нее устану. Если устану, — негромко добавил он себе под нос и снова повернулся к Лили.
Теперь его улыбка напоминала ей кота, перед которым поставили целое блюдце сметаны. — Ну что, cherie, пойдем?
— К-куда? — опешила Лили.
— Ко мне на корабль, разумеется. Ти будешь чудесно смотреться в моей постели. Потом тебья будут.., ах, у вас такой трудный язык! Как би это сказать? Потом тебья будут любить мои мальчики, пока не наиграются, а затем я продам тебья в алжирский бордель.
— О боже! — ужаснулась Лили, лишь теперь окончательно осознав, что попала из огня да в полымя. — Какой же вы негодяй! Как таких только земля носит!
Француз откинул голову и расхохотался.
— Тогда уж вода, а не земля, cherie, на земле я биваю редко… А ти, оказывается, колючая штучка. Очень хорошо. Это по мне. Можешь кричать, ругаться, даже драться, но не плякать — этого я не люблю. В море и так польно соленой воды. Чем строптивей ти будешь, тем дольше я продержу тебья у себья. Ничего, мальчики подождут.