В дороге наши добровольцы должны были обеспечивать вспомогательную охрану трех автобусов и грузовика с добром. Мы же выступали в качестве настоящей охраны этого "каравана". ЗИЛ Монстр головной дозор, а Тигр замыкающая машина. Гаяне забрали к себе в ЗИЛ. Вооружена она была только пистолетом ПМ и только что бы выделить ее на фоне не добровольцев, ехавших почти грузом и не делающих для своего спасения практически ничего. Иного оружия ей пока не доверили, но только пока.
В пути в задачи девочки входила воздушная разведка. Вместе с Каспером они очень быстро и достаточно хорошо освоили квадрокоптеры и управляли каждый своей летающей машиной. Благодаря им мы с высоты пяти — десяти метров просматривая дорогу впереди и по бокам. Парень должен был везти квадрокоптер впереди на расстоянии от колонны. Девочка же поведет свой аппарат на расстоянии в несколько десятков метров от передней машины.
Пришло время отправляться и стали грузить всех по автобус. Я проверял, как распределили вооруженных добровольцев, как погрузили наших уже почти здоровых раненых и как разместили оставшихся сиротами детей. Они все собрались вокруг одной единственной женщины. Эта женщина, Ольга, потеряла своего ребенка и была убита горем, но нашла в себе силы на заботу о чужих детях. Теперь до Мехзавода у них была только она. Это потом иммунных детей, если тут такие есть, всех разберут. А что делать с не иммунными? Как их спасти? Будь у меня девять белых жемчужин, раздал бы всем им, не задумывался о последствиях и долгах перед товарищами по мероприятию, но у меня она всего одна. Как принять решение кому из детей жить, а кому умереть?
— Что там? — обратил внимание на возникшую на ровном месте суету.
— Да тут свежак решил у Мушкета автомат забрать, — Нахал видевший все в окно ответил со смехом, словно произошло что-то веселое.
— Живой? — спросил я, уже направляясь к месту происшествия.
— Кто? Свежак? Или Мушкет?
— Нахал, — я чуть добавил в голос рычания.
— Все целы. Мушкет, правда, свежаку в морду сунул, — доложил Нахал.
Тут я рассмотрел свежака. То был мужчина лет 20 в изодранной полицейской форме и без фуражки. С одним капитанским погоном на плече. Второго не было. На поясе его все еще красовалась открытая пустая кобура. Тот самый полицейский, которого мы спасли последним. Он до сих пор не пришел в себя до конца и оружия ему не доверили, хотя изначально я на него рассчитывал как на имеющего стрелковую подготовку.
— Ты чего товарищ офицер, на моих людей кидаешься? Мы к свежакам со всей теплотой, но попытка отнять оружия может плохо кончиться для тебя. Особенно в такой непростой момент, — воззвал я к голосу разума.
— Застрели меня, — уставившись с мольбой, попросил он.
— Он походу с ума сошел, — предупредил Мушкет.
— Не сошел! Я в своем уме! — взвизгнул он. — Мои друзья, сослуживцы, моя семья. Жена и дочь. Все остались там. Они все обратились, — тут по его щекам покатились слезы.
Мужик спрятал лицо в руках и зарыдал.
— Смотрите, что бы с собой не покончил, — велел я сразу всем.
— Проследим, — кивнул Фома. — Вставай, мент. Пошли в автобус. Ты живой и это главное. А семья твоя и друзья они живы там. Тебе же говорили, что мы всего лишь копии, — пулеметчик поднял раскисшего полицейского и при помощи еще какого-то слабо знакомого мне свежака завел его в автобус.
Хорошо, что тот не сопротивлялся. Просто рыдал и не мог заставить себя успокоиться. Ничего. Главное мужика прорвало. В этот раз он не просто скулил, его действительно прорвало. Пусть выйдет горе со слезами, а там может быть найдет человек в себе силы жить. Ну а если не найдёт, то с этим ничего не поделаешь. Недаром считают, что суицид это вторая, если не первая причина смерти по распространенности среди переживших первые дни в Стиксе иммунных. Вешаются. Режутся. Стреляются.
Дорога не была ни быстрой, ни простой. Мы добирались четыре дня. Было несколько серьезных стычек с заражёнными. Но к нашему счастью, несмотря на все проблемы никто, не погиб. Отчасти случилось это не только из-за воздушной разведки замечавшей заражённых и позволявшей переждать опасность, но еще и потому, что мы всегда знали, куда будет направлена атака и в любой момент были готовы прикрыть нужный автобус. Маленькие дети лакомство для перерожденных почти или вовсе равное мелким и травоядным животным. Они же, по сути, еще не заражённые и не иммунные, что почему-то вызывает особенный ажиотаж.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В общем, так или иначе, мы сумели добраться до КПП на окраине стаба. Правда, теперь это был не просто контрольно-пропускной пункт, а серьезное укрепление. Поставили арку с воротами способными пропустить даже самый большой карьерный грузовик. От ворот в обе стороны пока разбегался только забор из колючей проволоки, но в планах имелась стена, превосходящая по грандиозности Великую китайскую. За воротами у дороги уже были возведены мощные стены будущей трехэтажной казармы совмещенной со штабом конкретно этих ворот и некоторыми службами, что разместятся тут же и будут заниматься обслуживанием этого направления. Вокруг этого сооружения возникла отдельная двухметровая стена и стахановская стройка продолжалась. Завод тратил невообразимо огромные ресурсы в попытке превратиться в мегаполис среди стабов.
Само КПП перенесли на добрый километр вглубь от границы стаба. Когда ехали по дороге к нему видели таблички "Мины" по обе стороны дороги. Похоже, заводчане решили сделать минное поле перед будущей стеной вокруг всего стаба, а не вокруг города. Это была серьезная работа и серьезный задел на будущее. Верилось, что скоро тут везде, в пределах стаба, можно будет ходить почти без оружия.
Проехали через традиционную здесь змейку из врытых торчком бетонных блоков и уперлись в ворота. Перед ними имелся небольшой ДОТ с досмотровой группой. Я оставил свое место за пулеметом, и направился к встречающим нас бойцам, сообщив по рации, что обойдусь один и никому, особенно свежакам, выходить пока не надо.
Представился ребятам, пояснил что привез полно свежаков, достал паспорт из родного мира, с которым так и не расстался, а из него достал местные документы и уже их предъявил. Меня стали расспрашивать, где я был и что видел. Я вывалил на них почти все. Не упомянул только белую жемчужину. Заметил, как один из бойцов подает знак старшему. Похоже, он был ментатом и подтвердил, что я не лгу. А я и не лгал. Я просто не договорил про одну «мелочь».
Жест ментата несколько успокоил встречающих.
— Заработать на людях решили? Быстро сообразили, — заулыбался старший.
— Ты о чем вообще? — совершенно его не понял я.
— Так вы чего? Не в курсе? — перестал улыбаться он.
— Не в курсе чего? — вздохнул я.
— Так администрация за свежаков, приведенных в стаб теперь премию дает. Говорят, Механик решил значительно наше народонаселение увеличить. Отсюда и премия. Вы их только всех сразу на Фильтр везите. Всех новичков теперь через него. Иначе премию не дадут.
— Что за Фильтр? — последовал новый вопрос от меня.
— Новый санпропускник. Временный. Он перед внешним городом прямо по дороге на въезд. Там увидите знак. Его не пропустишь, — охотно пояснил командир бойцов стаба.
— И что будет с новичками после этого Фильтра?
— Да что и всегда было. Пусть ищут себе работу по душе и живут на благо стаба. Кто в рейдеры пойдет, кто в строевые службы, а кто в обслугу. Может, у кого дары ценные появятся, но сгодятся все толковые. Ну а бестолковых жизнь сама приберет, — он развел руками.
Я покивал, в принципе соглашаясь с его словами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Так мы проезжаем? — спросил его.
— Нет. Сначала выводи всех. Я взгляну, — не пошел на уступку стабский.
— Ну как знаешь, — поджал губу я и велел по рации всем выходить.
Толпа свежаков вышла из автобусов. Пока с каждым перекинулись парой слов, потом пока мы их погрузили. В общем обычно я на воротах никогда очереди не видел, но в этот раз за нами она образовалась. Пусть и не большая