Читать интересную книгу Анализ личности - Вильгельм Райх

На это возражение я отвечу следующим образом. Имеются две возможности для торможения ощущения удовольствия. Первая - чувство удовольствия первоначально испытано без тревоги; затем тревога появляется и тормозит завершение полового возбуждения, но удовольствие все еще воспринимается как удовольствие. Вторая - когда ощущения удовольствия и неудовольствия идут рука об руку. Это верно для каждого немазохистского подавления оргазма. Однако в мазохизме чувство удовольствия, ведущее к оргазму, само по себе воспринимается как ожидаемый вред. Тревога, испытанная в анальной зоне в результате получения анального удовольствия, лежит в основе психического отношения, которое вызывает более позднее генитальное удовольствие - значительно более интенсивное, чтобы быть воспринятым как сигнал обиды и наказания.

Отсюда мы имеем следующий парадокс: несмотря на постоянные попытки ощутить удовольствие, мазохистский характер неизменно ощущает неудовольствие. Создается впечатление, что он стремится ощутить неудовольствие. На самом деле между инстинктом и его целью неизменно встает тревога, заставляющая желаемое удовольствие ощущать как ожидаемую опасность. Короче говоря, неудовольствие представляет собой окончательный результат начальных попыток удовольствия.

Это также решает проблему повторяющегося принуждения вне принципа удовольствия. Отсюда делается вывод, что человек хочет испытать заново ситуацию неудовольствия. Но анализ свидетельствует, что это не так, а совсем даже наоборот: целью первоначально является получение удовольствия. Таким образом, можно заключить, что повторяющегося принуждения вне принципа удовольствия не существует и все соответствующие явления могут быть объяснены в рамках принципа удовольствия и страха наказания.

Мы должны вернуться к нашему пациенту еще раз. Он отказывался от каждого увеличения ощущения удовольствия. Когда это стало ясным, он однажды сказал: <Нельзя позволить этим ощущениям влиться в кого-нибудь - это совершенно невыносимо.> Сейчас мы понимаем, почему он занимался мастурбацией непрерывно в течение нескольких часов: он никогда не достигал удовлетворения, потому что никогда не позволял себе никакого увеличения приятного ощущения.

В дополнение к страху, имеется еще один фактор, включенный в этот запрет увеличения ощущения. Мазохистский характер используется для вялотекущего, без пиков (невольно хочется сказать <вялого>) удовольствия анальной зоны. Он переносит анальную практику и опыт удовольствия в генитальный аппарат, который действует совершенно по-другому. Интенсивный и быстрый рост удовольствия в генитальном аппарате не только непривычен, но и может пробудить ужас в человеке, который знаком только с анальным удовольствием. Если к нему добавлено ожидание наказания, то имеются все условия для немедленной трансформации удовольствия в неудовольствие.

Многие ранее рассмотренные факты становятся ясными на основе новых полученных данных. Это особенно верно для большого количества случаев, в которых неудовлетворенная половая активность предшествовала мазохистскому настроению страдания. Теперь мы знаем, что эта активность не была удовлетворена из-за нарушения, специфичного для мазохизма. Можно было также прийти к значительно лучшему либидо-целесообразному пониманию сильных мазохистских тенденций пациентов, имеющих оргазмические нарушения. Одна пациентка была описана следующим образом: <Она мастурбировала... с мазохистской фантазией, что она полностью обнажена, связана и заперта в клетке, где ее заставляли голодать. Это было в тот момент, когда начал действовать запрет оргазма. Она должна была подумать о контрацепции, которая предназначалась для того, чтобы автоматически удалить ее фекалии и мочу, поскольку она была связана и не могла двигаться...> В ходе аналитической работы, когда перенос нарастал к точке полового возбуждения, он обычно преодолевался неконтролируемым понуждением к испражнению. Когда она мастурбировала, желая вступить в половую связь, <мазохистская фантазия вмешивалась как раз тот момент, когда приходило время оргазма>.

Рассмотренные с точки зрения секс-экономики мазохистские фантазии происходят из негативного восприятия ощущения удовольствия и ведут к подчинению неудовольствия через сформулированное отношение: <Я так несчастна - полюби меня!>. Теперь начинает действовать фантазия об избиении, потому что желание быть любимой также содержит генитальные требования, которые заставляют пациента отклонить наказание от передней стороны к задней: <Бейте меня, но не кастрируйте меня!>. Таким образом, мазохистская реакция имеет специфически действительно невротическую основу.

Проблемы мазохизма связаны со своего рода особенными нарушениями функции удовольствия. Стало очевидным, что страх потери чувства удовольствия оргазма, заставляет мазохиста цепляться за вялотекущее половое возбуждение. Происходит ли это в результате анальной фиксации или генитального запрета? Несомненно, оба фактора способствуют этому, так же как оба фактора определяют хроническое неврастеническое состояние возбуждения. Анальность мобилизирует весь аппарат либидо, но не может обеспечить одновременно и снятие напряжения. Запрет генитальности - результат не только тревоги; он сам по себе создает процесс, пробуждающий страх, который лишь увеличивает несоответствие между напряжением и фактическим его снятием. Остается выяснить, почему начинает возникать фантазия об избиении, которая становится особенно интенсивной как раз перед кульминацией.

Интересно проследить, как психический аппарат пытается уменьшить несоответствие между напряжением и удовлетворением и как желание расслабиться переходит в фантазию об избиении. В данном случае наш пациент был непреклонен: <Быть избиваемым женщиной - это то же самое, что мастурбация в присутствии матери>. Это, конечно, соответствует действительности: будучи ребенком, пациент мазохистски мастурбировал, находясь одновременно в одной постели с матерью, т. е. он сжимал и тер половой член, внимательно следя за тем, чтобы не было эякуляции. Только лишь добавление фантазии об избиении матерью приводило к эмиссии. Если бы в результате ударов матери его мочевой пузырь лопнул; если бы, по той же причине, его половой член разорвался и изверглась сперма, то не он был бы за это ответственен - в этом был виноват мучитель, вызвавший это. Поэтому желание быть наказанным имело цель переложить ответственность за наказание на другого, т. е. оправдать себя. Этот механизм одинаков на поверхности и в глубине характера. Раньше это означало: <Полюбите меня так, чтобы я не боялся!>. Значение жалобы таково: <Вы ответственны за случившееся - не я>. Функция фантазии об избиении такова: <Бейте меня, чтобы я не был виновен, я могу оправдать себя!>. Нет сомнений, что это наиболее глубокое значение фантазии пассивного избиения.

С тех пор как я впервые осознал эту глубочайшую функцию фантазии пассивного избиения, я заметил вышеупомянутый механизм у ряда других пациентов, которые не проявляли никаких выраженных извращений, но в некоторой степени имели склонность к мазохизму в латентной стадии через характерные изменения в эго. У пациента с компульсивным характером имелась фантазия, заключавшаяся в том, что он попал в окружение примитивных личностей, которые заставляли вступать с ними в связь и вести себя совершенно несдержанно. Другой пациент (с пассивно-женственным характером, не имеющий никаких проявлений извращений) представлял, что у него вызывали эякуляцию ударами по половому члену. Но он должен был быть связан, чтобы выдержать удары и не иметь возможности сбежать. К этой категории мы также относим сексуально мазохистскую позицию невротичных женщин, которые рассматриваются некоторыми аналитиками как нормальное женское поведение. Женская фантазия пассивного изнасилования служит для оправдания ее чувства вины, т. е. она хочет вступить в половой акт без комплекса вины. Это возможно только в том случае, если ее изнасилуют. Формальное сопротивление некоторых женщин в реальном половом акте имеет то же значение.

Это приводит нас к проблеме так называемой тревоги удовольствия, которая играет основную роль в мазохизме. Приведу пример из другого анализа.

Пациент запомнил, что, будучи ребенком приблизительно четырех лет, он сознательно хотел испытать страх. Он ползал под покрывалом, занимался мастурбацией, пугался, и внезапно сбрасывал покрывало с тела. В таком случае, насколько соблазнительнее предположить, что повторение принуждения коренится здесь. Он уже испытал сильный страх и сейчас, очевидно, он хотел испытать его заново. В связи с этим необходимо подчеркнуть два момента: в действительности это был не страх, который он хотел испытать, а ощущение чувственности. Однако оно всегда было смешано с чувством страха. Более того, освобождение от страха собственно и являлось источником удовольствия. Существенным в этом процессе было то, что пробуждение страха провоцировало анальные и уретральные ощущения, ради которых он мирился со страхом. Страх не становится удовольствием как таковым, а просто дает основу для развития особого рода удовольствия*. Зачастую дети испытывают ощущения снятия тревоги только в состоянии тревоги; сами они обычно отрицают эти ощущения из страха быть наказанными. Облегчение, испытанное после внезапного испражнения в обстановке страха, зачастую составляет основную причину для желания испытать тревогу вновь. Однако желание понять эти явления вне принципа удовольствия приведут к неправильному пониманию факта. При определенных условиях боль и тревога становятся единственной возможностью испытать облегчение. Так, термин <удовольствие от боли> или <удовольствие от тревоги> может относиться только -и не в очень выгодном свете - к тому факту, что боль и тревога могут стать основой сексуального возбуждения.