— Лодку магией можно укрепить, — заметила Селена. — Наверное.
Селена умная. Эльфы же. Среди эльфов магов много. Среди лисов магов нет, мы не по этой части. Зато мы красивые. Лучше эльфов. Так даже Квентин говорит.
— Не знаю, может быть, — пробурчал Каракатичели.
Не любит магов. Я тоже не очень. Но Вэнди — маг, хоть и слабый. И Эрик маг. Он от меня вчера собак отогнал. Магией. Под хвостами немного поджег, они испугались и убежали. А не надо на лисов гавкать было. Тем более что я на задании был. Эрик хороший. И Вэнди хорошая.
— Ты что-нибудь чуешь? — спросила у меня Селена.
Я замотал головой. У меня очень хороший нос, замечательный нос. Но когда так много дождя, он чует только дождь.
— В дом пойдете? — спросил Каракатичели.
— Конечно, — ответила Селена, — мы же не только на лодку приехали посмотреть, но и с вашей женой познакомиться.
Госпожа Каракатичели очень на мужа похожа. У людей, когда долго вместе живут, такое часто. Может быть, у лисов — тоже. Не знаю, раньше не думал об этом. Теперь буду думать. Не сейчас, сейчас работать надо, позже буду думать, когда дремать стану. Только госпожа Килья не оборотень, как муж, а просто человек. Все равно сразу видно — его жена.
Нас за стол усадили, рыбный пирог предложили. С чаем. На травках. Селена пирог не ест, она вампир, она чай только пьет, а мне зачем от пирога отказываться? Я не вампир, я — лис!
Селена снова сама вопросы задавать стала, а мне писать доверила. Писать не люблю, мне читать больше нравится. Когда читаешь — как будто в буквах чужую жизнь живешь, а когда пишешь — пальцы сводит и пирог есть неудобно.
— С эльфом-то я и парой слов не обмолвилась, — рассказывала хозяйка, — все больше с эльфой.
— А о чем вы с ней разговаривали? — спросила Селена. Чашку с чаем в ладонях держит, будто греется об нее.
— Ну, сначала о том, как и что делать, — ответила госпожа Килья. — У нее-то роды первые, откуда ж ей знать, как дышать, да тужиться? Я и подсказывала ей, как, значит, ребеночка пеленать, да как к груди прикладывать, да как качать. А потом еще утешала ее. У нее-то молока — с синицы и то больше надоешь. У эльфок-то часто, говорят, так. Я ей и сказала, что мол, может, еще будет молоко-то. А если не будет — не велика беда, козье молоко всегда достать можно, если на кормилицу грошиков нет.
— Простите, а как ее имя, она не говорила? — поинтересовалась Селена.
— Говорила. Айлин ее зовут. А мужа ейного — Орнер. Дочку вот никак не назвали еще, все никак придумать имя не могли.
— А утром вы с ней о чем говорили? — спросила Селена.
— Она про дорогу на Ицкарон расспрашивала, — отвечала госпожа Каракатичели. — Я ей все объяснила. И куда идти, и на каком рынке молоко лучше брать, и про клинику нашу обсказала.
— А чего они так торопились?
Это я спросил. Я тоже следователь, я тоже вопросы задавать могу. Не только писать и пироги есть.
— Боялись, — ответила госпожа Килья. — Гнался за ними кто-то, я думаю. Иначе чего им уходить-то с утра, торопиться, да на море выходить смотреть? После родов-то особо не походишь, это ж не в уборную во двор выскочить.
Господин Карп вытаращил на жену глазищи — ну как есть каракатица. Похож, вот почему прозвище такое. Удивился очень.
— Вы потому их уговаривать остаться не стали? — спросила Селена, чуть улыбнувшись.
Ей весело на господина Карпа смотреть. Мне тоже весело.
— Потому и не стала, — кивнула госпожа Килья. — Да и кто их знает, может и не зря боялись?
— А что они еще вам говорили? — спросила Селена. — Может быть, рассказывали о себе что-нибудь?
— Да ничего, вроде ничего… когда уходили, просили никому про них не говорить, если спрашивать будут, — ответила госпожа Килья. — Вам-то можно, вы же из Стражи. Ой…
Ко рту ладонь поднесла, глаза испуганные стали. Чего это она?
— А я ж коту тому про них рассказала, — прошептала она. — Как будто забыла, о чем предупреждали. Сама не знаю, как так получилось. Ах, как же я так?
— Коту? Какому коту? — спросила Селена.
— Приезжал тут в карете господин один, кошачьей внешности. Важный такой, франт, все на нашу Юлицу облизывался. На дочку нашу, на младшую. Он рыбку повкуснее искал, я ему и продала со свежего-то улова двух окунешек… с икоркой — лучшей рыбки-то и не сыскать. А он стал вопросы задавать, часто ли рыбку спрашивают, про мужа тоже любопытство проявлял, потом спросил, часто ли с города здесь люди бывают, а там слово за слово — Малин меня верно за язык дернул-то. Рассказала я все про эльфов-то. Все разболтала, дура старая!
Селена не удивилась. Я тоже не удивился. Читал с утра отчет Эрика вчерашний, как они тропиканского котолюда в подозреваемые записали.
— Когда это было? — спросила Селена. — Когда он вас расспрашивал?
— Да в пятницу прошлую, с утреца, часов может в девять, — ответила хозяйка.
— А вы этого кота хорошо запомнили? Внешность его представить сможете? A эльфов хорошо рассмотрели? — спросила Селена.
— Хорошо запомнила и его, и их, — ответила госпожа Килья.
Я умный. Отложил кусок пирога и мемофот доставать стал. Сейчас госпожа Килья портреты рисовать будет. К пирогу я успею вернуться, а может еще и добавки сразу попросить?
Квентин Уиллис, сержант Стражи
Селена и Илис увели господина Каракатичели, и в кабинете снова стало тихо. Слышно было лишь как Вэнди за своей ширмой скрепит карандашом по бумаге, да как дождь стучит по стеклу и подоконнику.
Ну что же. Не все так плохо, как есть на самом деле. Во-первых, дело Александра Свита мы раскрыли, причем достаточно быстро, недели не прошло. Теперь остается все оформить и передать в суд. Собственно, этим-то я сейчас и занимался: составлял обвинительное заключение и выписывал список материалов по делу. Ничего сложного, хотя более муторного занятия и представить себе трудно. Во-вторых, дело о найденной девочке тоже не стояло на месте. Во всяком случае, подозреваемый у нас есть. Не хватает малости. Нет, не доказательств. Доказательств, конечно, у нас тоже не особо много, но проблема не в этом. Проблема в том, что подозреваемого пока особо не в чем обвинить.
Нет, я не шучу. Да, у меня есть свидетель, который видел, как несколько зверолюдов избили, а затем затащили в карету некого ледового эльфа и увезли за город. Свидетель был пьян чуть меньше, чем жрец Недоперепила[66] в пятницу вечером, но это не помешало ему увидеть, как этими зверолюдами руководил некий котолюд, которого, по-видимому, зовут Вивьеном ла Локо. Таким образом, у меня есть возможность обвинить этого самого котолюда в похищении и нанесении телесных повреждений. Он, конечно, будет смеяться, скажет, что понятия не имеет, в чем его обвиняют, но дело не в этом. Вернее, не только в этом. Вряд ли этот ла Локо плыл через половину мира, для того чтобы кого-то избить и похитить. Ведь это он не просто так делал, не от скуки, а с какой-то целью. Наверняка за этим стояло что-то большее. Что? А вот не знаю. Пока не знаю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});