наступления, и даже поспособствовали его осуществлению.
Так же и наше наступление на Киев, продемонстрировавшее польскую инициативу и давшее нам значительные выгоды; но оно не уничтожило и не сковало главные силы противника; оно не отвлекло на Южный фронт дивизии красных, собиравшиеся у ворот Смоленска.
Со второй половины июня мы знали эти факты, равно как и план большевиков решить судьбу войны на севере; но мы уже не обладали полной свободой маневра, которую весьма умело затруднил Буденный. Поэтому мы не могли, как того хотели, парировать угрозу с севера. Резервная армия генерала Соснковского, сформированная в первых числах июня, также не могла спасти положение; ее краткое участие ограничилось отражением «пробного наступления» Тухачевского, оно не сорвало подготовки к решающему наступлению, предпринятому красными на Двине.
Напротив, польский главнокомандующий полагал, что, разгромив 1-ю Конную армию Буденного, он успеет перебросить свои силы на фронт генерала Шептицкого; поэтому лихорадочно искал решительной победы на украинском операционном театре и с этой целью направлял туда подкрепления.
Русское командование, напротив, продолжало концентрировать свои силы и накапливать резервы в районе Смоленск — Витебск.
В результате противоположности мер, принятых обеими сторонами, силы противников на юго-восточном театре сравнялись в первых числах июня 1920 г. На этом фронте у нас имелось 11 дивизий[101] против 13 советских[102]. Поскольку численность советских дивизий была меньше, число бойцов с той и другой стороны было почти равным.
На Северо-Восточном фронте, напротив, на момент генерального наступления русских имелось 23 советские дивизии против 13 польских[103], что имело тяжелые последствия. Их еще более усугубили наши просчеты на Северо-Восточном фронте, где и до, и после 4 июля мы совершили целую серию ошибок.
Действительно, все распоряжения командования этого фронта, вплоть до решения главнокомандующего от 6 августа, были невыполнимы и остались неисполненными.
Затем нам пришлось отводить наш фронт тем дальше назад, чем дольше мы упорствовали в наших иллюзиях на крайнем левом фланге.
Реальные основы контрнаступления на Висле
Эти условия совершенно изменились в битве на Висле.
Во время этого сражения у русских было 38 дивизий против приблизительно 29 польских, не считая не сведенные в дивизии части, такие как украинские и русские белогвардейские формирования. На русском Северо-Западном фронте в августе 1920 г. было задействовано 22 советские дивизии против приблизительно 20 пехотных и менее 3 кавалерийских польских. Оборона центра и юга польского фронта, угрожаемых 12 советскими дивизиями, была поручена 5 дивизиям и 4 кавалерийским бригадам, не считая украинских формирований, не представлявших никакой ценности.
Таким образом, польское Главное командование, уступая противнику в численности по всему фронту, обеспечило превосходство сил и средств на Висле, то есть главном в данный момент фронте.
Точно так же, во время битвы на Висле, мы решили в свою пользу проблему резервов, выделив 5 пехотных дивизий и 1 кавалерийскую бригаду для контрманевра на Вепше. Соотношение атакующих войск и войск, призванных сковать противника, радикально улучшилось к моменту, когда было принято решение действовать против Тухачевского на обоих флангах, то есть в тот момент, когда 5-й армии была поставлена задача контратаковать от Вкры.
Еще следует напомнить, что 2-я армия, поставленная на пассивный участок, 16 августа автоматически перешла в резерв главнокомандующего и стремилась к продолжению наступления на обоих активных участках фронта.
Вот так, готовясь к битве на Висле, мы рационально распределяли силы и средства, имевшиеся тогда в нашем распоряжении.
Великий план решающего сражения против Красной армии родился в атмосфере взаимного доверия, которая одна позволяет плодотворно работать и командовать.
Этот план был логичным и осуществимым. Он заворожил нас, потому что нес позитивный знак. Он содержал огромную потенциальную силу, которую мы должны были преобразовать на поле боя в активную энергию. Правда, что нельзя победить одной логикой, но зато отсутствие в бою здравого смысла ведет прямиком к поражению, даже при наличии превосходства.
Польские офицеры в начале августа 1920 г. чувствовали, что получили справедливую простую концепцию, на высоте событий того момента. Закончился трагический период нерешительности, когда большая часть отступающей польской армии была подобна кораблю без штурвала, который волны кидают по штормовому морю. Решение маршала Пилсудского от 6 августа 1920 г. заложило основы польской победы.
Пренебрежение Тухачевского к пространству
Улучшения, которые мы, поляки, внесли в августе, совпали по времени с допущенными русским командованием ошибками. Самой значительной из них была та, что совершил Тухачевский: в своих боевых операциях он не принял в расчет огромных пространств Восточной Европы.
Действительно, на границе Востока и Запада Европы находится Сарматская равнина[104], протянувшаяся до Урала. Ее огромность, почти бесконечность, всегда была стратегическим фактором большой важности. Он всегда тяготел над операциями, проводившимися в этой части Европы; это же случилось вновь во время мировой войны.
Не стоит легкомысленно относиться к преодолению таких пространств, ибо они жестко мстят за такое пренебрежение.
Это испытал на себе Карл ХП. Предприняв в 1707 г. второй поход против царя Петра Великого, он составил план наступления на Москву, чтобы разгромить своего противника. Но русские сами опустошили обширные районы своей собственной страны и преградили захватчику путь созданной ими пустыней. Оказавшись перед этой мертвой зоной, Карл XII вынужден был отступить.
В следующем году, однако, гетман Мазепа поманил его миражом богатой Украины. Завороженный им, шведский король углубился в земли за Днепром; но его армия, изнуренная длительными маршами, потерявшая много людей от усталости и болезней, лишенная боеприпасов, отрезанная от базы снабжения, не получавшая подкреплений, окруженная морем русской ненависти, потерпела сокрушительное поражение под Полтавой в 1709 г.
Великий Наполеон, когда предпринял свой поход 1812 г., грандиозный для того времени, изучал проблему гораздо тщательнее.
Имея превосходство над русской армией в материальных средствах и боевом духе, он попытался создать в Польше базу, соответствующую его плану войны. Он приложил много усилий для обеспечения путей и средств сообщения. Он тщательно организовал систему снабжения Великой армии, чтобы иметь возможность настичь неприятеля и разгромить его главные силы.
Однако, когда углубился в Россию, он был удивлен тем, что его удар пришелся по пустоте. Он так и не смог нагнать до Москвы русских, которые, используя огромные масштабы своей страны, отказывались давать правильное сражение и ловко осуществляли отступление. Наполеон попытался создать новую операционную базу на Двине и Днепре. Однако, в конце концов, преждевременно двинулся на Смоленск; поскольку Барклай продолжал отступать. Тогда Наполеон проделал еще 400 км, отделяющие Смоленск от Москвы; и тут вступил в действие неизбежный закон войны на Сарматской равнине.
Заманиваемый Барклаем, а затем Кутузовым, он углубился