Допил какао и отправился присматривать за моряками и колонистами, которым не терпелось размять ноги на берегу. Мысль подсунуть губернатору черноглазую девчонку в качестве артиллериста не давала покоя. Чтоб отвязаться от навязчивой идеи, поддался. Решил попробовать, хотя бы ради шутки. Однако кроме пушкаря на пинассу нужен штурман. Взять которого совершенно негде.
Навигация – искусство посложней парусного. Знающих людей – наперечет. Вот и на флейте было двое: капитан да помощник. Теперь остался один. Ну, не раздвоиться же!
Все дни, пока флейт чинили, голову ломал. Так и протянул до самого отплытия. В последний день прихватил бочонок вина из корабельных запасов да отправился на беседу с губернатором, искренне полагая, что такой подарок с далекой родины не оставит дона Себастьяна равнодушным и поднимет цену на пинассу с канониром, но без навигатора. Ведь канонерка, способная ходить вдоль берега и при нужде драться – гораздо лучшая строка для отчета, чем гниющий в гавани остов без экипажа.
При входе в дом пахнуло свежестью, камень еще хранит ночную прохладу. Губернатор поднимается из-за стола навстречу – очень вежливо и слишком поспешно. Каверзу задумал? Все равно, увидев груз под капитанским локтем, расплылся в улыбке.
– Не надо слов, любезный капитан. Если это взятка – я ее беру. Это ведь андалусийское? Из каких именно мест?
– Откуда-то из-под Севильи. Сразу покаюсь, ваше превосходительство, букет немного не тот: в вине останется привкус дубовой бочки. Что поделать, мы, моряки, к этому настолько привыкли, что даже находим новый вкус приятным.[24]
– Что ж, испробуем! Но это можно будет сделать, и покончив с нашими делами, – огорошил губернатор. – Видите ли, я уже нашел штурмана и тоже собирался побеседовать. Пожалуй, стоит вас познакомить. Это будет некоторый сюрприз. Вы не против подождать несколько минут?
И вот – шаги. Штурман? Нет, донья Изабелла. У нее нашлось дело к губернатору? Кстати.
А та, словно не заметив подушку в руках горничной, отодвигает стул – словно мужчина, у которого есть дело. Устроилась сбоку от собеседников, заняв место то ли начальника, то ли посредника. По правую руку губернатор, по левую – капитан. Поздоровалась с доном Себастьяном и только тут повернулась к капитану.
Тот впервые за все пребывание на берегу поймал взгляд бывшей пассажирки. Рука немедленно потянулась поправить шейный платок. Отчетливо накатило сознание, что борода нечесана, усы неподобающе обвисли, сапоги перепачканы в глине и брюхо над поясом свисает. Вдохнул, вытянулся, скосил глаза на ботфорты. Сверкают – сквозь легкий налет уличной пыли.
Донья Изабелла опустила ресницы.
– Сеньор капитан, я приняла решение остаться на этом гостеприимном острове и занять, по договору с его превосходительством, – еще короткий поклон дону Себастьяну, – должность штурмана на пинассе береговой охраны. Опыта у меня немного, но с определением координат судна в открытом море я справлюсь. Астрономия – один из моих излюбленных предметов, и мой тезис на диспуте за звание магистра искусств как раз касается вопросов определения долготы в дальнем плавании. Теперь, как и дону Себастьяну, мне очень интересно, кого вы посоветуете в качестве канонира. Мне ведь с ним служить.
Взгляд отвела – и сразу вспомнилось, что борода и усы с утра распушены щеткой, новенький шейный платок затянут не туго и не свободно, не узко и не широко, а в самый раз. Да и на фигуру прежде жаловаться не приходилось. Дар речи тоже вернулся.
– Донья Изабелла, вам настолько понравилась прогулка на малом судне?
– Разумеется. На пинассе нет крыс, им там попросту негде жить. Поверьте, в глазах девицы это оправдывает любую качку.
Главное – в Севилье есть человек, который знает, что она отплыла в Картахену. Так пусть туда доплывет немало других женщин, но – без нее. Тем более рекомендательное письмо графа Барахаса произвело на здешнего губернатора куда большее впечатление, чем могло бы в богатой Картахене. Серебро королевского наместника тоже пригодилось: родственникам убитого капитана не доведется получить его квадрант и часы. Таков закон моря, приборы останутся у того, кому нужны, а новый капитан вернет семье погибшего вырученные деньги. Все, если у него есть совесть. Так что… Не будет у доньи Изабеллы аптеки. А будет – офицерское жалованье и доля в добыче. Или два офицерских жалованья? Губернатор между тем продолжает беседу с капитаном флейта, и она оборачивается все интересней и интересней.
– Так что теперь мне нужен только артиллерист. Чему вы смеетесь?
Тот не смеется, на деле – только улыбается. Верно, рад вернуть шутку.
– Дело в том, что канонир, которого я собирался вам насоветовать, тоже донья Изабелла. Слыхали, как нас француз преследовал? Руль ему расквасила именно она. Так что теперь вам нужен только капитан.
Дон Себастьян размышляет. Недолго. Ровно настолько, чтоб отогнать сомнения, что бой-девка приживется в качестве своего парня среди полутора дюжин моряков. Характер-то краешком показала, как андалусийка – глаз из-под мантильи. Теперь, выходит, и щечку видно. Не скажешь, что некрасивая – сотни три французов такая красота повергла.
– Давайте сперва с канониром дорешим. Управитесь с двумя должностями, сеньорита?
– За двойную долю и двойную плату? Да.
Вот так – открытое лицо, а тайн больше, чем под мантильей. Несколько слов – и приоткрылась, как иная севильянка, показав глаз или уголок губ… Глаз неплох. Раз так – стоит рискнуть предположить, что под покрывалом спрятано симпатичное личико.
– Два офицерских – выходит, одно капитанское. И хорошо: не придется решать, кому спать в шатре на корме: девушке, из соображений приличия, или капитану – по обычаю и в знак власти. Две палатки на пинассе не уместятся. Что-то мне говорит, что с командой она управится, тем более люди у нас на Ямайке тихие. Кого поставлю, того слушать и будут.
Особенно если кто-то произведет при первой встрече нужное впечатление. Руфина этого так и не поняла, но ей хватило бы посмотреть разок в глаза каждому матросу. Сыграл роль и авторитет дона Себастьяна, и говор с отцовской родины. У северных кастильцев да басков репутация хороших моряков и отменных головорезов. Под Ла-Коруньей сам дьявол Дрейк сложил голову. От болезни, но его знаменосца убила женщина. Мария Пита, которую город почитает спасительницей и празднует годовщину ее подвига. Такая репутация у северянок!
Готовность к почтительному подчинению превратилась в уважение после того, как небольшой экипаж прошел горнило тренировок. Стрельба из пушек и мушкетов, сперва на земле, потом с воды. Гребля – тут сеньорита капитан все-таки на руле – и маневрирование под парусом.