Читать интересную книгу Принцесса (СИ) - Степанова Мария Игоревна

— В сорок лет жизнь только начинается, — подбадривающе произнесла она на прощание фразу из известного фильма.

Зима в этом году была снежная. Юлька сидела у окна с Машей на руках. Маша гулила и удивленно взмахивала ручонками.

— Да, снежинки летят! — тянула Юлька басом, а Маша подхватывала, — на улице мороз!

На улице гулко гавкнул Гаврила. С тех пор, как они вернулись в деревню, окультуренный, почти городской пес больше не бросался на приходящих, а только извещал лаем, что идут гости. Дед Леша, на радостях, что Юлька вернулась, сколотил заступнику новую теплую будку, и теперь Гаврила жил полноценной собачьей жизнью.

Юлька радостно встрепенулась — сегодня должна была приехать Лерка. Сенная дверь бухнула, потом открылась внутренняя дверь и Юлька бросилась встречать взрослую дочку.

— Привет, мои сладкие! — Лерка лезла целоваться, прижимаясь холодными щеками. — Здорово, Маруська! Ох, какая ты выросла огромная! Мам, в кого она такая?

— В отца, очевидно! — Юлька безудержно улыбалась, — ну давай, раздевайся, обед на столе!

Лерка сбросила пуховик и шапку на стул, стянула сапоги и бросила их к стене. Юлька засмеялась — в старом доме проявились старые привычки.

— Иди, мой руки! — скомандовала мать.

Она посадила младшую дочь в стульчик для кормления и захлопотала, расставляя тарелки.

В это время дверь хлопнула снова, и Юлька с недоумением выглянула из-за двери кухни, кто еще там пришел.

— Мам, — крикнула Лерка, — а я не одна!

— А с кем, позвольте полюбопытствовать? — заинтересовалась Юлька, вытерла руки и вышла в коридор.

— Со мной, — смущенно произнес Костя и переступил с ноги на ногу, — здравствуйте!

— Здравствуйте, — растерянно ответила Юлька и, улыбнувшись, исправилась, — здравствуй! Вот так сюрприз!

— Костя предложил увезти меня, — тараторила Лерка, — ну а я и не отказалась! Тем более, что у меня была куча подарков, как бы я с ними в автобусе…

Юлька кивала, а сама смотрела, как Мельницкий, наклонившись, сгружает с рук свертки и коробки, а потом раздевается и вешает одежду на крючок.

Они долго обедали, смеялись, Юлька выспрашивала новости, хотя какие могли быть новости в век высоких технологий, тем более, что с родителями она разговаривала по два раза на дню, а с Мельницким как минимум раз в неделю. Ее помощница с удовольствием возглавила школу, и Юлька, просматривая отчеты, понимала, что взять Евгению на работу было правильным решением.

— Мам, — жуя сказала Лерка, — Лютик там вам подарки передал, он приезжал в Питер на какую-то конференцию, ну мы и встретились, посидели чуть-чуть.

С Илькой она не созванивалась. Но зато общалась с Ниной, которая, делилась своим тихим счастьем. Тогда, три месяца назад, она застала Нину растерянной и совершенно убитой. Юлька приехала в деревню спонтанно и без предупреждения, совсем как в прошлый раз. Она вошла в дом Осиповых и наткнулась на испуганный взгляд Нины.

— Привет! — Юлька улыбнулась, — не ждали?

Из комнаты вышел дядя Леша, держа в руке очки. Он радостно всплеснул руками.

— Вот так гости! Юлька, дочка, вот молодец, что приехала, а то Нинка моя совсем захирела! Ну-ка, покаж свою девку, говорят красавица!

Юлька не успела ахнуть, как он подхватил Машу, и начал стаскивать с нее комбинезончик. Юлька сняла сапоги и вошла в дом. Нина смотрела на нее глазами больного зверя, и молчала.

— Где Петя? — спросила Юлька.

— Спит, — почти шепотом произнесла наконец Нина, — ты проходи туда, в большую комнату.

Поговорить они смогли только поздно вечером, когда перевозбужденные дети наконец-то угомонились. Нина тоже хотела спрятаться в спальне, но Юлька не дала ей такой возможности. Она бесцеремонно вошла в спальню и присела на краешек кровати.

— Нина?

Нина, старательно притворявшаяся спящей, повернулась, и Юлька заметила, что она плакала.

— Мы развелись, — сообщила она, и Нина ахнула.

— Не из-за тебя, — предвосхитила Юлька ее вопрос, — из-за себя. Он уехал. В Москву.

Нина опять отвернулась, и Юлька потянула ее за плечо, разворачивая девушку лицом к себе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нина, если ты еще что-то испытываешь к нему, то поезжай. Ему очень нужна поддержка любящего человека.

— Но как я… навязываться… стыдно… — пролепетала Нина.

— Ты — мать его ребенка! — строго произнесла Юлька, — что значит — навязываться?!

— Правильно, правильно, Юлька, — поддержал дядя Леша, неожиданно вошедший в спальню, — все верно говоришь!

— Папа! — Нина зарылась лицом в подушку.

— Чего — папа? — дядя Леша топтался у порога, — надоело мне смотреть, как ты тут киснешь! Поезжай! Вот тебе мое отцовское слово!

— Как я поеду? А ты? — всхлипнула Нина, — и отпуск еще не скоро…

— А что — я? Я не Петька, мне подгузники менять не надо!

— Я присмотрю за дядей Лешей, — успокоила Юлька.

И Нина уехала. Они проводили ее через два дня, а в городе ее и Петю подхватил Мельницкий и посадил на самолет. Нина не рассказывала, как встретил ее Илька, и о чем они говорили, но спустя два месяца Юлька однажды утром получила сообщение, в котором была одна-единственная фотография — свидетельство о браке.

В первый же вечер, когда Юлька с Машей остались ночевать в своем доме, в окошко постучали. Удивленная Юлька выглянула и увидела за окном улыбающиеся лица своих бывших учеников. Они кричали и махали ей. Юлька засмеялась и поманила приглашающим жестом в дом. Да. В деревне ничего от людей не скроешь.

— Мам, — Лерка надевала куртку и наматывала на шею шарф, — пойду к деду схожу.

— Иди, — кивнула Юлька, — он уже три раза звонил, спрашивал, приехала ты или нет.

Лерка ушла. Мельницкий стоял у окна и смотрел на улицу.

— Здесь все по-другому, — произнес он, — воздух чище и снег белее.

— Да, — согласилась Юлька. Она встала рядом, оперлась на теплую батарею и тоже наблюдала, как пролетают снежинки, ведомые ветром.

— Серега часто рассказывал о своих родных местах, — глухо произнес Костя, — иногда это звучало как сказка. Я вырос в городе и для меня эти невообразимые просторы казались нереальными. Он рассказывал про свое детство, как катался в логу с гор…

— Дети до сих пор там катаются, — перебила его Юлька.

— Да. И как летом они с отцом ходили за грибами и иногда ночевали в лесу у костра. И как купались в холодной речке. Его рассказы были такими заманчивыми… Но больше всего он рассказывал о тебе.

Костя повернулся к Юльке, и их лица оказались близко друг к другу.

— Он мог говорить о тебе часами. Иногда, после боя, когда казалось, что смерть просто держала за руку, он вдруг начинал рассказывать о тебе. Какая ты красивая и умная, и что он совершенно недостоин тебя, а то, что ты просто взглянула на него, было самой большой удачей в его жизни. Он описывал тебя по памяти, потому что у него не было ни одной фотографии. И я влюбился. Представляешь, молодой щегол, глупый, как все молодые, брошенный в ад войны, я выжил только благодаря своей любви к тебе. Я видел тебя во снах, ты улыбалась мне, и от этого хотелось плакать. Я стыдился этого. Мне казалось, я предаю Серегу, ведь он — мой друг!

Костя помолчал.

— Умирая, она просил позаботиться о тебе. Это были его последние слова. Я тогда пообещал. Мне хотелось увидеть тебя, и я приехал сюда, пришел в школу и смотрел, как ты ходила по коридору, разговаривала с детьми и с учителями. Ты была такая, какой я тебя представлял.

— Я не помню тебя, — Юлька нахмурилась, пытаясь припомнить высокого худого молодого человека.

— Неудивительно, — грустно улыбнулся Костя, — ты была поглощена работой. И я тоже погрузился в работу. Мне хотелось заработать денег как можно больше, чтобы однажды приехать к тебе и признаться, что я люблю тебя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он взял ее за руку, повернул к себе.

— Сейчас я достаточно богат, чтобы сказать это. Я люблю тебя.

Юлька почувствовала, как внутри чаще забилось сердце.

— Ты выйдешь за меня замуж? — Мельницкий не отпускал ее.