- Чертов старик! - Шпаннера кто-то резко дергает за шиворот и тащит в противоположную сторону. - Чтоб ты сдох! Позже! Сам! Очнись же наконец!
Раздался треск ткани.
71
Берлин. Неприметный особняк на Пюклерштрассе. 11 июля 1941 г.
- Посмотрим, посмотрим, что же нам прислал малыш Вилли, - пробурчал полноватый старичок с лихо закрученными усиками, открывая запечатанный бумажный пакет. - Надеюсь, он все сделал правильно.
Массивный стол из мореного дуба, за которым он сидел, располагался в нескольких метрах от зажженного камина. Вальтер Грайте, возглавлявший исследовательский отдел биологии Аненербе, любил смотреть на огонь и слушать треск сгоравших дров. Вот сейчас, получив пакет с документами от своего сотрудника, он не стал сразу же читать то, что в нем было. Сначала оберточная бумага лоскутами полетела в огонь, где мгновенно вспыхнула, и лишь после этого, давно сложившегося ритуала, Грайтер взял первый листок.
- О чем это он пишет? - он едва успел вникнуть в первые строки, как сразу же начал ворчать. - … Первоначальное предположение не подтвердилось. Следы испытания или применения химического оружия обнаружить не удалось. .. Почему, не удалось? Значит, плохо искал! Мальчишка!
Грайте скомкал листок и кинул его в камин.
- Такой шанс! Такой шанс, - шептал он, вновь склоняясь над бумагами. - Подумать только... я лично мог сообщить фюреру о том, что русские тайно применяют химическое оружие... Тогда... Тогда, я бы не копался в в этих чертовых тушках!
Его взгляд с ненавистью прошелся по стенам кабинета, где висели искусно выполненные чучела экзотических животных и птиц. Они разевали свои пасти и клювы, сверкали искусственными глазами, словно насмехаясь над очередной неудачей когда-то подавшего блестящие надежды ученого.
- Кому это все нужно? - от разбиравшей его злобы глаза никак не могли сконцентрироваться на тексте. - Вымершие птицы, ископаемые животные... Тьфу! Это не дело для настоящего ученого! Вот человек... постойте-ка, постойте-ка... Что тут у нас такое? Любопытно, очень даже любопытно... Может быть это даже и лучше.
Пальцы, мгновения назад пытавшие скомкать и выбросить и этот листок, бережно разгладили его перегнутые края и поднесли ближе к глазам.
«... В ходе поиска следов применения химического оружия была четко очерчена территория, где чаще всего фиксировались источники заражения германских солдат и офицеров. Исходя из этого была организована зона изоляции с охватом более пятидесяти километров площади... Значительного эффекта карантинные мероприятия не дали: по-прежнему, около ста солдат и офицеров остаются в спецлагере под наблюдением... Продолжается приток зараженных...
Медицинская служба оказалась не в состоянии точно идентифицировать источник заражения. Были высказаны предположения, что таковым может быть неизвестный науке гриб с аномально быстрой приспособляемостью к новым условиям среды обитания. Грибница такого гриба, по мнению части врачей, способна в рекордно короткие сроки поражать человеческие ткани, пронизывая кожу, мышцы и костное вещество».
Старик крутанул один ус, отчего тот еще более задрался вверх.
- Где же это было? - продолжал бормотать он, шевеля губами. - Кажется, вот...
Текст письма ближе к концу стал совершенно неровным. Буквы потеря свою готическую строгость и начали напоминать, как показалось Грайте, какие-то азиатские каракули. «Черт разберешь, - подумалось ему, пока его палец скользил вдоль строчек. - Ну разве можно так относиться к своим обязанностям... Хотя... если это не он?! Подмена?! Часть письма написал кто-то другой?».
«... Здесь нет никакого химического оружия! Сейчас, в этой чертовой землянке, в грязи и поту, меня пробирает смех от того, что мы могли поверить в этот бред. Какое здесь может быть химическое оружие? Практически около границы, да еще в непосредственной близости от крупных поселений?». Этот абзац писавший несколько раз жирно подчеркнул, явно желая привлечь нему внимание.
«... Но не это главное! Тут мне пришлось встретиться с таким, что все мои знания и навыки оказались совершенно ненужными... Представляю, как вы читаете эти строки и гадаете, а не спятил ли старина Вилли в этой чертовой России?! Могу вас заверить, что хотя и и пишу как псих, да и выгляжу не лучше, но с моим рассудком все в полном порядке... Просто, эти чертовы русские здесь занимались тем, о чем мы даже не могли подумать. Вы представляете, пока наши ученые оформляли свои умозрительные теории о превосходстве арийского духа, большевики уже начали делать первые, а может и вторые шаги по созданию сверхлюдей...».
- Вот это место, - с трудом оторвался он от чтения, делая пометку на полях. - Я то подумал, что мне показалось.
«... Моя группа не раз сталкивалась с ними. К несчастью, русские добились феноменальных успехов. Моя команда (вы несомненно помните тех, кто со мной отправился в этот чертов край) легла полностью в этих поганых лесах. Вы понимаете, полностью? Отлично подготовленные и экипированные, оказались полностью беспомощными перед проклятыми азиатами... Кстати, я ведь еще не рассказывал, что напавшие на нас суперсолдаты были настоящими азиатами...».
- Кажется, у него сдают нервы, - с неудовольствием пробормотал Грайте, протягивая руку за новым листком. - Очень жаль, очень жаль... Такой перспективный экземпляр. Из него мог бы получиться настоящий внук Одина..., - последнюю фразы он почти проглотил.
Новый лист был полной противоположностью предыдущему. По белоснежному бумажному полю располагались практически идеальные строки — шеренги точно выверенных букв. Чувствовалось, автор писал этот отрывок чуть попозже и его состояние почти пришло в норму.
«При нашей последней встрече, я видел этого человека очень близко. Скажу сразу, я выпустил в него четыре пули. Все попали в цель — в грудь. Вы знаете, в таких вопросах я не ошибаюсь... Разворотил ему всю грудь! Было много крови! Но, черт меня побери, через пять — шесть минут у него вновь появился пульс. К сожалению, мне не удалось сфотографировать сам процесс заживления...
… Это был низкорослый мужчина, примерно 150 — 160 см. На его голове росли черные прямые волосы. Форма черепа была почти идентично №5, что может говорить о его принадлежности к северным народам. Явный монголоид. ..».
- Все-таки, дорогой Вилли, тебе удалось меня по настоящему удивить, - прошептал склонившийся над письмом человек. - Значит, я не зря тебя выделил из массы этих баранов! У тебя потрясающее везение. Надо же, отправиться проверить какие-то непонятные отравления и наткнуться на такое! Интересно, что же ты нам еще такое приготовил?
«... Его кожа был буквально изгрызана небольшими отверстиями, через которые выглядывали черные жгутики. Взять образец не удалось. Все это было очень похоже на хирургическое вмешательство по вживлению в человека каких-то материалов. Каких выяснить не удалось! По внешним признаком это не было металлом или минералом, возможно это что-то было растительного происхождения... Однако, полной уверенности нет».
Потом Грайте встал и подошел к небольшой черной крутящейся доске и после некоторой неподвижности начал что-то писать.
- Информации много и одновременно мало, даже скажем очень мало, что делать какой-то основательный вывод. Однако, разложить все по полочкам все же придется, так как без этого она совершенно не удобоварима.
Что из всего этого следует? Во-первых, этот район русским крайне интересен, хотя не понятно чем. Он и интересен настолько, что здесь, как сообщил майор, действуют их специальные агенты. В принципе, одно это может говорить об очень многом. Иначе, чем могла заинтересовать Москву, а кого же еще, одна из сотен совершенно одинаковых оккупированных деревень? Ответ понятен. Что-то рядом с ней было или есть крайне важное. Это может быть какой-то секретный полигон, особая часть, лаборатория или что-то еще...
Теперь второе. Чем занимались эти кто-то? Поправка! Чем настолько важным они занимались? Вот тут я бы не бы столь категоричен, как фон Либентштейн. Хотя, о чем это я говорю, ведь юности свойственен максимализм... У нас есть эпидемиологическая ситуация с совершенно неизвестными ранее симптомами у заболевших и переносчиком заразы. Еще мы имеем крайне странного монголоида с просто фанатическими физическими данными.
Темная доска оказалась покрыта разными значками, обрывками слов, монограммами и аббревиатурами, которые были соединены между собой разнокалиберными стрелками и черточками.