Таш выругался сквозь зубы. Только этого не хватало!
– Слушай, ты, заткни свою ненормальную! – изо всех сил пытаясь сохранить лицо, прошипел желтолицый.
Ташу неожиданно стало смешно. Уж он-то не понаслышке знал, каково это – чувствовать себя на мушке.
– Сам заткни! – весело огрызнулся он. – Когда она в таком настроении, я к ней и подходить боюсь! Зверь, не баба!
– А за зверя ты у меня дома получишь! – тоном сварливой жены отозвалась Рил.
– Вот видишь! – слегка развел руками Таш. – Вы пришли и ушли, а мне с ней еще жить! Так что придется так разговаривать.
– Ну, ладно, – неожиданно легко согласился полукровка. – Бабы – это такая зараза, как прилипнет, век не отвяжешься! Ты от своей, случаем, отвязаться не желаешь?
Таш выразительно повел плечами.
– Сейчас? Когда она держит меня на прицеле? Не-е, я еще жить хочу!
– Ну, как знаешь. А то у нас покупатель на нее есть.
– И кто же этот самоубийца?
– За него не волнуйся! – хмыкнул желтолицый. – У него на то, чтобы ее приструнить, силенок хватит! Да и зачем она тебе, такая-то? Найдешь себе получше!
– Нет, – покачал головой Таш, – мне эта нравится. – Он чуть обернулся в сторону камней. – Эй, Рил, слышишь? Не уходи к чужому дяде, он злой, а я хороший!
– Кончай придуриваться, клейменый! – разозлился переговорщик. – С тобой как с человеком разговаривают! Мы не хотим лишней крови, на белом свете жить всем хочется!
– А мне по ... ваша лишняя кровь! – зевнул Таш. – Прольется, и ... с ней! А вот сколько из меня моя баба моей крови выпьет, если я ее сейчас вам сдать попытаюсь... Кстати, а откуда вы узнали, где мы отдыхаем? Неужели следили?
– Ты думаешь, что ты тут у нас самый крутой? – злобно прошипел полукровка, выведенный из себя Ташевым легкомыслием. – Думаешь, тебе сейчас на помощь твои дружки прискачут? Хрен тебе! Они-то тебя и сдали! И тебя, и бабу твою!
Все, шутки кончились. Таш сделал шаг вперед.
– Кто? Как выглядит? Имя?
– Я тебе имя, ты мне бабу!
Таш скользнул вперед и вбок, заходя ценному свидетелю за спину, дабы аккуратно вырубить, но тут мимо него черной молнией просвистел дротик и замер в щеке у полукровки. Тот сразу отключился и рухнул на землю.
«Хорошая вещь – яд рогатой жабы!» – подумал Таш, вытаскивая мечи. А еще он подумал, что не знает, что ему теперь делать со своей подругой: похвалить за хорошую работу или отругать за самодеятельность.
Не оборачиваясь, свистнул, давая сигнал ребятам. Коротко щелкнули арбалеты, кое-кто из нападавших упал, остальные заматерились и ринулись к Ташу, как к родной маме. Зря это они, ласки от него не дождешься. Из-за деревьев беспощадными хищниками выскочили его парни, разгоряченные предвкушением схватки. Таш решил, что не будет им мешать. Пусть поработают, а ему надо найти вандейцев. В том, что они здесь, он не сомневался. Хотя бы пара уж точно должна быть, ведь знали, на кого идут.
– Таш! – Испуганный крик и последующий взвизг.
Мгновенно похолодев от ужаса, Таш парой прыжков преодолел расстояние до камней и серой тенью скользнул мимо огромных желтоватых глыб.
Как выяснилось в следующее мгновение, мог бы и не торопиться, всю работу уже сделали без него.
Рил сидела и совершенно остекленевшими, круглыми от ужаса глазами смотрела на троих высоких мужчин в черной одежде с разрисованными черным лицами, лежащих перед ней. Один из них был мертв, метательный нож торчал у него из горла. Двое других всего лишь парализованы все тем же ядом ее лучшей подружки – рогатой жабы.
– Рил, дай арбалет! – сказал Таш.
Она вздрогнула, отрываясь от жуткого зрелища, и протянула ему разряженный арбалет.
– Болты есть?
Она потянулась за сумкой и достала несколько штук.
– Отравленные? – спросил Таш, заряжая арбалет.
Она покачала головой.
– Я не брала с собой отравленные.
– Отвернись.
Она послушно отвернулась и закрыла лицо ладонями.
Одному из парализованных Таш, не мудрствуя лукаво, свернул шею, дабы не шокировать Рил зрелищем перерезанного горла, а второму всадил в ногу болт, чтобы оставался на месте до тех пор, пока с ним не пожелают пообщаться. А с болтом в коленке даже вандеец далеко не убежит. Выглянул из-за камней, посмотреть, как дела у ребят. Дела шли, но надо помочь. Наклонился к Рил.
– Ты как?
– Нормально. – Не поднимая глаз и стиснув зубы.
– Потерпи еще немного. Пошли отсюда, он скоро очнется.
Взял ее за руку, отвел подальше от вандейца, поближе к полю боя. Усадил за камень.
– Сиди здесь. – По крайней мере, так он будет ее видеть.
Окинул взглядом поляну, выделил слабые места и побежал помогать.
Нет, он был несправедлив к своим. Справились бы и без него, но были бы потери. Один из его учеников, Дема, был ранен, а Фрая прижали так, что он бы не выбрался. Так что, слава богам, все обошлось, хотя, надо думать, боги тут вовсе и ни при чем.
С помощью Таша быстро добили оставшихся, правда, двое сбежали, но за ними отправили погоню. Переговорщика и вандейца связали и без особых нежностей погрузили на лошадей. В поместье были хорошие специалисты по допросам, вот они пусть и занимаются. Как ни горело Ташу узнать, что скажут пленные, от самодеятельности он предпочел воздержаться. Не хватало еще товар попортить, его еще на суд «семьи» представлять. Да и потом есть дела поважнее.
Отдав распоряжения, Таш с минуту понаблюдал за тем, как Тепек и Корень выворачивают карманы убитых, Зям перевязывает бледного до синевы Дему, а Фрай матерится, уводя по тропинке лошадей с пленными, и пошел к Рил. Без него обойдутся. А не обойдутся – значит, огребут.
Рил сидела за камнем, сжавшись в комочек и обняв руками колени. Таш мягко опустился рядом, притянул к себе, сжал в успокаивающих объятиях. Она подняла голову, и на Таша глянули страшные в своей неподвижности глаза.
– Таш, я их всех убила.
Таш, который в этот момент не испытывал ничего, кроме гордости за свою девочку, тем не менее ответил:
– Не болтай ерунды. Ты их просто ранила. Я их убил.
Она с безумной надеждой уставилась на него.
– И того, которого я... ножом?
– Угу.
Неожиданно Рил тихо засмеялась. Из-за того, что он так охотно взял на себя ее вину, у нее немного отлегло от сердца, и вернулась способность соображать.
– И того, которого я из арбалета?
– Ага, – снова согласился он. – У меня как раз в кармане болт завалялся, дай думаю, воткну кому-нибудь в глаз!
Она улыбнулась, но улыбка получилась кривоватой и грустной.
– Нет уж, не приписывай себе чужие подвиги! Моя вина – это моя вина, ты тут ни при чем. Кровь их на мне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});