Она раньше еще никогда не оказывалась так далеко от Честера. И теперь ее счастливая звезда, определенно, погасла.
ГЛАВА 14
Гроза загнала мужчин обратно в пристройку, а Чейз весь день проторчал на крыльце, пока дождевая вода, стекая с крыши по желобам, собиралась в лужи в садике Эвы, созданном с таким трудом. Пришло время ужинать. Поужинали. Орвил открыл шесть жестянок с консервированными бобами и испек для каждого полусырой хлебец. Будто чувствуя мрачное настроение хозяина, – ребята поели молча и быстро удалились в пристройку, где можно было перекинуться в картишки, чтобы скоротать время. Когда гроза уже начала заметно стихать, Лейн предложил им с Рамоном съездить за дровами. Заговаривать с Чейзом никто не осмеливался.
Кудлатый вертелся у двери черного хода, радостно повизгивая всякий раз, как хозяин выходил на крыльцо, однако Чейз не обращал на собаку никакого внимания, а вместо этого пытался разглядеть что-то на горизонте. Он убеждал себя, что Эва вернется домой, едва только небо прояснится, и что с ее стороны очень разумно пересидеть грозу в домике учительницы. Снова и снова он твердил себе, что именно так она и поступила.
Она не оставила его, потому что решила, что он заслуживает лучшей участи.
Пока нет.
Он уже собирался зайти в дом и закрыть за собой дверь, как вдруг увидел знакомую пеструю кобылу, которая мчалась к загону, как будто за ней черти гнались. Едва он только увидел болтающиеся стремена и волочащиеся по земле поводья, он одним прыжком соскочил с крыльца и побежал усмирять перепуганное животное.
Лошадь взрывала копытами влажную землю, тряся головой, чтобы не подпустить к себе Чейза, бешено вращала глазами, налитыми кровью и полными ужаса. Он пытался говорить что-то ласковое, перекрикивая шум дождя, протягивал руки, чтобы успокоить ошалевшее животное, пока наконец не ухитрился схватить поводья. Он узнал седло. Это было одно из старых седел, которым никто не пользовался, потому что у всех были их собственные. Только теперь он заметил, как высоко подтянуты стремена, и понял, что именно на этой лошади Эва ускакала в город.
Он отвел лошадь в конюшню и посвистел, чтобы его услышали в пристройке. Из хибары выскочил Орвил и теперь стоял, силясь рассмотреть сквозь пелену дождя, что же происходит.
– На этой лошади Эва уехала сегодня утром? Орвил зажал ладонью рот и сдавленно вскрикнул.
– Должно быть. – Он смотрел на лошадь без седока несколько мгновений, а потом вышел на улицу, не позаботившись даже о том, чтобы вернуться за шляпой. Он подошел к Чейзу, увязая в грязи, которая толстым слоем покрывала двор, так быстро, как только мог.
Чейз отвел лошадь в конюшню и подождал Орвила. Старик начал гладить бок лошади и, как и Чейз, бормотать что-то ласковое.
– Ну же, Пай. Успокойся, девочка.
А Чейз стоял и смотрел на пустое седло на спине измученной лошади, и что-то у него внутри перевернулось.
– Где же она, черт возьми? – Ни к кому конкретно он не обращался. – Какое она имеет право думать, что может уезжать, когда ей заблагорассудится?
Лошадь снова взвилась на дыбы и начала пятиться от него. Чейз протянул поводья Орвилу.
– Я еду искать Эву. Эту чертову тварь я поручаю тебе. Если из-за этой дурацкой кобылы с Эвой что-то случилось, я собственноручно пристрелю ее.
Он поспешил в стойло, где обитал его любимый жеребец, и оседлал красавца гнедого. Он уже вымок до нитки и не намерен был больше терять ни секунды. Вернувшись в дом, он вышел уже в плаще, а второй свернул, чтобы взять с собой для Эвы. Он не сомневался, что найдет ее. Без нее он домой не вернется.
Чейз привязал дождевик к седлу. Он уже собирался садиться на лошадь, как Орвил схватил его за руку.
– Возьми с собой оружие, Кэссиди.
Чейз нахмурился. Он дал себе обещание и поклялся перед лицом Бога, что никогда снова не возьмет в руки оружия. Он даже не ответил Орвилу. А старик не собирался отпускать его так просто.
– А что, если это ловушка? – настаивал Орвил.
Чейз повернулся к старику и неприязненно сказал:
– Я не думал, что и ты подозреваешь Эву.
– А я и не подозреваю, – ответил Орвил, тараща глаза сквозь пелену дождя. Его плечи совершенно вымокли, темные струйки стекали по его рубашке, отчего она прилипла к коже. Но для своих лет он был еще довольно бодр. – Но может такое случиться, что кто-то захватил ее и поджидает, когда ты отправишься ее искать.
– Никакого оружия, – прокричал Чейз сквозь шум дождя. – А теперь иди, прячься в дом.
Он дернул поводья. Гнедой взвился на дыбы и замотал головой, не желая повиноваться. Чейз снова натянул поводья, заставляя лошадь двигаться по направлению к конюшне, загнал ее внутрь и там взял длинный, свернутый в клубок хлыст.
– Иди в дом, – прокричал он Орвилу, а потом погнал гнедого по размытой дороге по направлению к городу. Если Эва осталась на дороге, ее не трудно будет найти. Он молился, чтобы она, не дай Бог, не потеряла сознания или не попала в лапы волков, и, пригнув голову, погонял своего жеребца.
Прошел час, а он все еще продолжал поиски. Лиловые обычно в это время суток тени казались темнее из-за пасмурной погоды. Когда Чейз достиг границы своих земель, уже почти стемнело. Теперь он действительно боялся, что может обнаружить что-то страшное. Он немного осадил лошадь, когда вдалеке, в туманной дымке, показались призрачные очертания старого дуба. Молния разворотила огромное дерево на две половины. Его обугленная, расщепленная надвое вершина лежала на земле рядом с жалким остовом, рваные края которого были устремлены в небо.
Чейз пустил гнедого шагом, вытер влагу с лица, а сам осматривал каждый дюйм влажной земли в поисках Эвы. Неподалеку он заметил груду валунов. Это было самое подходящее убежище, и Чейз молился, чтобы Господь надоумил Эву спрятаться там. Пустив лошадь легким галопом, он начал звать Эву по имени.
Эва просидела, скорчившись в одном и том же положении, уже почти два часа, когда ей показалось, что она слышит, как ветер доносит ее имя. Она всхлипнула. Кутаясь в шаль Рэйчел, чтобы хоть немного спастись от дождя и пронизывающего ветра, она поначалу решила было, что понемногу теряет рассудок и ей уже начинает всякое мерещиться. Мокрые волосы прилипли к лицу, она откинула их назад и заправила под тяжелую, мокрую шерстяную ткань. На мгновение она решила, что ее глаза вздумали сыграть с ней злую шутку, когда она начала вглядываться в даль сквозь завесу дождя.
Туманное очертание приближающегося всадника в непромокаемом плаще становилось с каждой секундой все отчетливее. Не помня себя от радости, Эва начала было кричать, но тут же прикусила язык. Ведь у Чейза был враг, кто-то, кто рад будет захватить человека, имеющего отношение к «Концу пути». Эва всматривалась в незнакомца, пытаясь понять, кто же это, но длинный плащ окутывал его с головы до пят. Черная шляпа, низко надвинутая на лоб, защищала от ветра и дождя.