На следующий день работник, якобы ответственный за незакрепленную дверцу клетки, где содержалась коза, был уволен без выходного пособия. Многие газеты напечатали отчет о странном и душераздирающем происшествии в зоопарке: бегемот пришел на помощь козе, но было слишком поздно! Рейтинг «Лимпопо» взлетел на небывалый даже для лета уровень.
А Максим Марков пришел домой пьяный и все рассказал Игрейне.
* * *
— Ничего нельзя сделать, — с сожалением сказал адвокат. — Разве что попробовать доказать, что вы подписали документы под принуждением…
— Я их по своей воле подписал, — сказал Максим.
Адвокат пожал плечами:
— Как вас угораздило… Нет, молодые люди, я не возьмусь.
Максим и Игрейна попрощались и вышли. Это был третий адвокат, к которому они обращались; конечно, будь у Макса с Игрейной связи, знакомые, хоть какой-нибудь опыт — они, возможно, преуспели бы больше. А возможно, и нет.
Они молчали до самого дома. Переодевшись и вымыв руки, уселись за стол на кухне. Игрейна поставила чайник.
— Прости, — сказал Макс.
— Глупости, — отозвалась Игрейна. — Не надо траура. Пока все будет, как есть, а там посмотрим…
И задумалась.
* * *
На протяжении весны и лета «Империя зверей» открыла несколько «Шоу любви» — одно за другим. Лидером весеннего рейтинга сделались тетерева: волей служителей зоопарка в клетке с пятью самцами оказалась одна невзрачная курочка. Завоевывая ее сердце, птицы пускались во все тяжкие. Действо, начинавшееся как безобидный «конкурс песни и пляски», скоро погрязло в интригах; солистам, на минуту завоевавшим внимание курочки (и публики), конкуренты как бы невзначай опрокидывали на голову поилки с грязной водой и поддоны для помета. Шли в ход толчки, щипки, удары клювом. В конце концов аутсайдер, жалкий с виду и не допевший до конца ни единой арии, «плюнул» на конкурс и принялся насиловать курочку в темном углу клетки, а четверо его товарищей, подоспев, превратили момент незаконной любви в безобразную свару и свалку.
После скандала страсти в тетеревятнике пошли на убыль, и рейтинговое первенство перехватили олени: их длинный и узкий вольер превратился в ристалище.
— Вот почему так бывает, — рассуждали в публике. — Ни рожи ни кожи — а мужики ради нее шеи сворачивают!
«Ни рожи ни кожи» была олениха Элли, в самом деле невзрачная, с человеческой точки зрения, но чрезвычайно привлекательная для самцов своего вида. Каждый день в оленьем вольере стучали рога: за благосклонность Элли бились, и бились жестоко. Скоро наметились два лидера, многократно «начистившие хари» прочим претендентам: звали молодцев Агат и Зефир. Элли вела себя возмутительно, подавала надежду и тому, и другому, будто нарочно провоцируя стычку. А после боя никогда не жалела поверженного: сразу же забывала о его существовании, любезничая с победителем. Консервативные взрослые в этот момент предлагали детям смотреть куда-нибудь в сторону…
Агат побеждал чаще. Зефир выдохся; Агат, уверившись в своем преимуществе, похаживал под град аплодисментов и публично наслаждался любовью с Элли. Но в один из дней Зефир «сговорился» с уже отвергнутыми претендентами, они накинулись на Агата вчетвером: пришлось вмешаться сторожам, чтобы не допустить смертоубийства. Публика жалела Агата, возмущалась коварством Зефира и гадала, что теперь будет с Элли; равнодушная кокетка мгновенно оставила проигравшего и разделила радость победы не только с Зефиром, но и с тремя его товарищами!
— Шлюха! — кричали в толпе.
— Чего орешь, мужик, — отзывались добродушно. — У них так принято, глянь, они все рогатые…
Рядом с крокодильим бассейном поставили большую клетку с канарейками. Птицы кое-как привыкли к ужасному соседству и уже не цепенели от страха каждую минуту; крокодилы по очереди подходили к клетке и разыгрывали этюд «Хочу канареечку, но как же ее достать». Рейтинг крокодилятника не рос, но и ощутимо не падал: ролик с кровавыми похождениями Ротбарда крутили не только на «Звер-тиви».
Ни Рачевский, ни Федоров больше Максиму не встречались.
Стоя на операторском «мостике», он подолгу вглядывался в воду; на поверхности покачивались стебли растений, листья кувшинок, какие-то экзотические цветы; Макс не искал взглядом крокодилов. Однако вскоре выяснилось, что крокодилы искали его.
* * *
Поначалу все казалось случайным: Макс смотрел в воду, Ротбард смотрел на Макса. Макс отводил взгляд, разглядывал кувшинки, проверял камеру; Ротбард лежал в воде там, куда падала Максова тень. От его взгляда, прямого и безжалостного, у Макса по спине пробегал холодок.
Иногда к Ротбарду присоединялись Одетта или Одилия. Иногда Яшка. Разевали пасти, будто издеваясь; по очереди уходили к клетке с канарейками, и щебет за стальной сеткой моментально умолкал.
А однажды Макс увидел, как Ротбард послал вместо себя Одетту. К канарейкам, будто на дежурство. Едва различимое в воде движение, едва различимый ухом звук — и Одетта вне очереди ушла развлекать зрителей, а Ротбард остался смотреть на Макса. Но удивительное дело: стоило Маркову поднять камеру, чтобы запечатлеть этот взгляд, как крокодил моментально развернулся и поплыл к берегу.
Макс оставил камеру. Крокодил вылез на песок, снова посмотрел Максу в глаза и судорожно повел лапой, выцарапывая неровную линию. Вышло забавно — будто крокодил рисует, но когда Макс взял Ротбарда в кадр — тот снова развернулся, проехался брюхом по песку, нырнул в бассейн.
— Вот дрянь, — сказал Макс вслух.
Закончив работу и переодевшись, он, против обыкновения, вернулся к крокодилам. Встал у барьера среди зрителей. Несмотря на будний день и не очень приятную погоду, народу перед бассейном было достаточно, и счетчик рейтинга крутился, надо полагать, исправно. Макс стоял тихо, ничем себя не выявляя, но Ротбард все равно поймал глазами его взгляд. Медленно, как тяжелая субмарина, подплыл к берегу, положил морду на песок и уставился на Макса.
* * *
— Почему он на меня смотрит?!
Игрейна, весь день просидевшая в научной библиотеке, вытирала кулаком красные глаза:
— Ты переутомился… Вряд ли он хочет сожрать тебя, как ту козу.
— Но он смотрит. Он меня запомнил.
Игрейну передернуло:
— Попроси, в конце концов, пусть тебя переведут к слонам. А лучше — к жирафам… Да хоть к ослам!
— Он понимает, когда я веду съемку, а когда просто смотрю.
— Если волки в лабиринте собирают пирамидки, почему бы крокодилу не разбираться в технике съемки?
— Пирамидка нужна для рейтинга. А я для рейтинга не нужен, я — деталь интерьера…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});