И все же, несмотря на свои впечатляющие походы и победы, Тимур не смог сломить сопротивления покоренных народов, не смог обеспечить устойчивого правления на завоеванных территориях, что удавалось методичным монголам.
Тимур готовился к походам так же дотошно, как и Чингисхан, но монгол оставался непревзойденным стратегом. Он умел избегать трудностей, с которыми сталкивался и боролся Тимур. Монгол никогда бы не поскакал с несколькими сотнями воинов впереди армии, как это делал Тимур во время осады Багдада. Не стал бы Чингисхан и карабкаться один на стену крепости, как поступал Тимур перед взятием Карши.
В Китае Чингисхан опустошал целые провинции, добивая по частям их защитников. Тимур давал возможность противнику собрать силы и затем вступал с ним в решающее сражение, всегда добиваясь победы. Подобно Наполеону, он был готов к встрече с любыми непредвиденными обстоятельствами и целиком полагался на свою способность принять верное решение в нужный момент для разгрома противника. Никакая проблема не могла привести его в замешательство.
ПОЭТЫ
Неожиданное появление Тимура на пороге Европы и столь же быстрое его исчезновение возбудили воображение европейских поэтов и драматургов. Тамерлан стал легендой – плодом фантазии, рожденной тенденциозными преданиями греков и турок.
Ранние упоминания о Тамерлане, враге Баязита, как называли османского султана немцы, можно встретить в XVI веке. В современной истории он предстает как великий хан тюркских земель, происходящий – влияние Геродота – от скифских пастухов. Но более всего забавны самые последние версии. В сознании европейских писателей Тимур долгое время ассоциировался с турками, неясными представлениями о завоевании Анатолии или победами над султаном Египта, покорением Иерусалима и Вавилона.
В начале Елизаветинской эпохи Кристофер Марло знал о Тимуре не много. Он видел в Тамерлане воплощение необоримой силы и величавости загадочного Востока. Драматург выразил эти образы в драматической форме, создав первую английскую пьесу в стихах. Его пьеса «Тамерлан Великий» целиком основана на вымышленных образах, на ассоциациях из жизни греко-персидского мира.
Тамерлан появляется на сцене в теперь уже знаменитой колеснице, запряженной покоренными азиатскими правителями:
Эй вы, избалованные клячи Азии!Разве вы только и можете,что тащиться по двадцать миль в деньИ гордиться колесницей, следующей за вами,И таким седоком, как Великий Тамерлан,Да и то лишь от озера Асфальт, где я вас запряг,До Бирона, где я вам даю покрасоваться?
Пьеса, созданная в 1586 году, бессмертна благодаря только творческому воодушевлению поэта. Его Тамерлан похож на Тимура лишь всепоглощающим властолюбием и величавостью. И это потому, что сам Марло преклоняется перед властностью и величием. Очевидно вместе с тем, что драматург не знаком с испанской публикацией дневника Клавихо, вышедшей в 1582 году и содержавшей дополнительные штрихи к портрету Тимура.
С этого времени, однако, Тимур все чаще упоминается европейскими историками в весьма искаженном обличий. В 1588 году о нем пишет Ленклавиус, в 1600-м – Перонданус. Пятью годами ранее, в 1595-м Жан де Бек опубликовал фантастическую версию биографии некоего Алхазена. Славный Ричард Ноллес включил ее в свое многотомное повествование о турках, вышедшее в 1603 году. Многие из этих ранних оценок Тимура собраны в 1625 году в «Пурчас, его пилигримы»; в 1634-м вышел в свет сборник Пьера Бергерона «Поездки в Татарию», содержавший немало достаточно достоверной информации о тюркских племенах и мусульманах; в 1647-м Магнон написал свой эксцентричный роман «Великий Тамерлан и Баязит». С этого началось реальное изучение Тимура, знания о котором несколько пополнились с выходом в Париже в 1658 году перевода Ватье истории Ахмеда Арабшаха.
Отражение легенд о Тамерлане можно обнаружить в поэме Мильтона «Сатана». Здесь длинные трубы зовут войско на битву, полки сил тьмы под командованием своих военачальников собираются с поднятыми штандартами у ворот рая. В поэме много фантазий на восточную тему. Долгое время Тамерлан изображался в европейской литературе как типичный восточный деспот, позднее его образ видоизменился в соответствии с концепцией Великого Могола, а в эпоху Вольтера во Франции он отождествлялся с образом китайского императора. Тимур занял нишу, некогда принадлежавшую «Великому хану Татарии», обязанному своей известностью Марко Поло. Все это, однако, имело мало общего с подлинной историей или ее деятелями.
Более точные сведения о Тамерлане появились не раньше, чем вышел в начале XVIII века перевод Пети Делакруа хроники Шарифеддина «Книги побед государя Тимура Великолепного».
Поэма По, посвященная теме любви, добавляет к знанию Тамерлана не больше, чем этот стих:
Монаршая пышностьИ мощный трубный глас…возвещаюто битве людей…
МОНГОЛЫ
Неазиатские писатели обозначают словом «монгол» столько понятий, что необходимо разобраться в его значении.
Слово происходит от выражения «монг-ку», означающего то ли храбрых, то ли серебряных людей. Их происхождение выводят от тунгусов, одного из коренных племен Сибири, либо от древних турок. К современным им китайцам они не имели никакого отношения, за исключением того, что завоевывали Китай.
Это рослые и выносливые кочевники, охотившиеся и пасшие табуны лошадей и отары овец, кочевавшие вслед за появлением травы. Обитали они в пустыне Гоби и на севере. Это скифы по Геродоту, племена, родственные гуннам и аланам, которые, к несчастью для Европы, перекочевали на запад. Затем они стали наездниками, таковыми остаются их потомки и поныне.
С давних пор китайцы называли их хун-ну, разного рода дьяволами. Чтобы уберечься от них, построили Великую Китайскую стену. Таким же образом Александр Македонский, судя по легенде, построил ранее Каспийский вал, чтобы не допустить кочевников в пределы своей империи. Монголы были наездниками из азиатских глубин, мест рождения завоевателей. Геродот называл этих питающихся мясом и молоком кочевников, передвигающихся на лошадях, скифами, римляне – гуннами, китайцы – хун-ну. Все слова использовались для обозначения людей определенной расы.
Хун-ну означает массу кочевников. Ее нельзя назвать союзом, потому что кочевые племена почти всегда враждовали. Во времена Чингисхана, в 1162 году, эта масса кочевников состояла из ряда народностей. К ним относились – если перечислять племена по местам обитания с востока на запад – предки маньчжуров, татар, монголов, караимов, джалаиров и уйгуров. Чингисхан, вождь монголов, сумевший подчинить своей власти другие племена, создал вместе с ними ядро Монгольской империи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});