Читать интересную книгу Те же и Скунс - Елена Милкова

Снегирёв и притихшая Стаська послушно отправились смотреть. По зелёному, слегка кочковатому выгону, напоминавшему старое футбольное поле, друг за дружкой ездили шесть всадниц.

– На Памире, повод короче! – покрикивала в маленький мегафон молодая женщина-тренер. – Хлыстиком, хлыстиком под шенкель! На Манечке, пятки вниз!.. Колени совсем не работают!

Девушки старательно выполняли команды, пуская лошадей то шагом, то рысью, а иногда даже галопом. Не у всех получалось одинаково хорошо.

– Это Нонна Гербертовна, очень опытный тренер, – сказал Роман Романович, когда Снегирёв со Стаськой вернулись к конюшне. – Если хотите, я вашу дочку сразу к ней запишу.

Стаська оглянулась на «дядю Лёшу», ожидая решения от взрослого спутника. «Дочку», из-за которой у него невпопад стукнуло сердце, она благополучно пропустила мимо ушей. А может, просто не обратила внимания, привыкнув, что Жуковых тоже постоянно величали её мамой и папой…

– Н-нет, спасибо, мы лучше уж к вам, – выговорил Снегирёв. Человеку, назвавшему Стаську его дочерью, никакая Нонна Гербертовна составить конкуренцию не могла. – Когда позвонить, чтобы заново договориться?

Роман Романович оглянулся на больную лошадь. Одна из девушек постарше как раз присела возле неё с ведёрком и тряпкой и отвела в сторону густой длинный хвост. Несчастная кобыла не могла сама позаботиться о чистоте.

– Лучше я вам позвоню, – сказал тренер. – Тут, сами понимаете, не очень ясно, когда. Вы мне только телефончик оставьте…

– А как лошадку зовут? – спросила Стаська по-прежнему шёпотом.

– Калифорния.

Половину обратной дороги Стаська уныло молчала. Алексей сочувственно косился на неё время от времени. Он догадывался, что с ней происходит. Она так ждала этого дня. Потом собиралась с силами, чтобы не расстраивать заболевшую тётю Нину своей похоронной физиономией. Потом, как в сказке, всё было готово исполниться… И вот те на!

Снегирёв знал от Валерия Александровича, что Стаська очень любит кататься в машине, и повёз её домой другим маршрутом, через Невский и Лиговку.

– Мороженого не хочешь? – спохватился он, когда переезжали Литейный.

– Нет, спасибо… – вяло отозвалась она. – Сейчас обедать будем…

Так и не пригодившийся рюкзачок лежал у неё под ногами. Она даже морковку из него забыла отдать для других лошадей.

– Ты только носа не вешай, – посоветовал Алексей. – Сегодня не получилось, другой раз получится. Видела тех девчонок? Скоро и ты так же будешь скакать. Ещё и получше.

– Да я не про то, дядя Лёша, – Стаська попробовала улыбнуться. – Я просто думаю… Мы вот едем, солнышко светит… Люди ходят… А она там лежит, и никто помочь ей не может… лежит, умирает, наверное… Калифорния…

Губы у неё запрыгали. Она отвернулась к окошку.

– Так, – проворчал Снегирёв и бросил машину к поребрику, наплевав на запрещающий знак. Он хотел сказать Стаське, что плакать не надо, но не сказал. Любые слова, которые он сейчас мог бы произнести, были бы слишком взрослыми, деланными и фальшивыми. Только вконец всё бы испортили. И он послушался первого душевного движения – просто обнял её и притянул к, себе, желая утешить. Мелькнула запоздалая мысль, что для неё он вообще-то полузнакомый дядя-автослесарь… не подумала бы чего ненужного…

Стаська ненужного не подумала. Доверчиво сунулась к нему и расплакалась. Не только дети так плачут, уткнувшись носом в плечо человеку сильнее себя. Алексей гладил её по голове и смотрел, не особенно замечая, на неведомо откуда возникшего и уже подходившего к «Ниве» офицера ГАИ.

Приблизившись, тот внимательно заглянул внутрь машины и удалился, ничего не сказав.

Когда золото плавает

– Ясное!!!

Аллочка, вносившая в кабинет поднос, вздрогнула.

– Осаф Александрович! – строго сказала Пиновская. – Что за манера с дикарскими воплями врываться в помещение, где работают? И уменьшите, пожалуйста, количество децибелов. Я-то потерплю, но вот здание вряд ли рассчитано на такие нагрузки…

– Чёрт побери! – воскликнул Дубинин, правда, чуть потише. – А я, по-вашему, не работаю? Марина Викторовна, матушка! Я нашёл! Эврика!.. Ясное!! Бездомное!!!

Пиновская расхохоталась:

– Я, конечно, матушка, но спуститесь-ка вы, дорогой, со своих эмпиреев… Аллочка! Ещё чайку, пожалуйста, и покрепче. А то у Осафа Александровича что-то с речью.

– Да, чайку… – уже почти членораздельно согласился Дубинин. – Нашли эти отходы ядовитые, чёрт их дери. Выборгский район, глухие места. В двух с половиной километрах от поселка Ясное. На берегу Бездонного озера.

– Бездонного?

– Глубина более двадцати метров. И красотища невероятная. Мини-Байкал… То есть, как у нас водится, самое подходящее место для склада отравы…

– Действительно химические отходы? – уточнила Пиновская. – Чьи, финские?

– В Финляндии тоже нет таких производств, – ответил Осаф Александрович. – Но получены через Финляндию, это точно. Через Котку, скорее всего. Не зря, значит, там «гринписовцы» бушевали…

– Ну-ка, ну-ка… – Марина Викторовна потянулась к компьютеру. – Кто там у нас через Котку всякие разности…

– Ешё десять тысяч ведер… – Дубинин запустил пальцы в шевелюру, – и золотой ключик наш…

– Не рвите на себе волосы, Осаф Александрович, рано ещё, – сказала Пиновская. – Вы что же, воображаете, вы один науку здесь двигаете? Мы, грешные, конечно, звёзд с неба не хватаем, но и у нас иногда что-то всплывает… Золотые дукаты, к примеру…

– Мариночка, нет слов. Дукаты, дублоны, пиастры! Это не в ядовитых какашках копаться…

– Монета очень редкая, начала семнадцатого века, в отличнейшем состоянии. И гуляет, что характерно, сама по себе. Не из коллекции ли Виленкина убежала?

– В списке её не…

– А вы меня хотите убедить, что милейший «терпила» нам всё как есть?.. Я не вы, Осаф Александрович, я женщина глубоко испорченная и циничная. Вот я денежку к нам сюда и…

– Ну и где же он всплыл?

– Представьте себе, не в Москве и даже не в Хельсинки. В Нарве!

– Не довезли? Потырили по дороге? Ой, не могу…

Монету из червонного золота, весом 3,44 грамма, отчеканенную в Австрии в самом начале XVII века, пытался продать у банальнейшего продуктового магазина в Нарве некто Васин, лицо без гражданства, нигде не работающее и постоянного места жительства не имеющее. Золотую монету всего лишь за двадцать эстонских крон. Но и за эту смехотворную цену покупателя не нашлось. Кто нормальный поверит, что зачуханный бомж продаёт чистое золото? Тем более, Васин и сам не очень-то был в этом убеждён…

Когда продавцом раритета заинтересовались представители власти, строгим полисменам пришлось выслушать довольно путаные объяснения. Васин, по его словам, нашёл монету на обочине проходящего через Нарву шоссе. В пакете, извлечённом из-под сиденья у водителей грузовика, которые в это время помогали себе исконно русскими выражениями, меняя заднее колесо. Васин элементарно хотел есть и рассчитывал поживиться шофёрскими бутербродами, а там под слоями газеты лежала – какое разочарование – монета неведомого государства. Номера грузовика «золотоискатель», разумеется, не заметил. Но описал машину, как мог.

Добросердечные нарвские полисмены Васина отпустили, предварительно накормив. А описание грузовика, перевозящего контрабанду, разослали по отделениям.

– Четыреста лет… – задумчиво говорила Пиновская, рассматривая монетку. – Сколько всякого небось повидал…

– Ну-ка, ну-ка, пошли… – Дубинин осторожно поднял дукат. – Поговорим по душам…

«Нью-Васильки»

В чём, в чём, а в крутых ребятах Виталий Базылев толк понимал. И думал, будто его в этом плане удивить трудно. Однако Бог привёл – сподобился.

Антон Андреевич Меньшов, хозяин «Василька», слегка потряс Виталия уже тем, что принял приглашение встретиться. Хотя наверняка знал, о чём пойдёт речь, – послов к нему засылали и прежде. Второе потрясение состояло в том, что господин Меньшов прибыл – не в относительную безопасность тихого нейтрального ресторана, а прямо в «Инессу» – совершенно один, безо всякой охраны. Шёл дождь, и он самолично завёл в гараж мощный серо-стальной «БМВ». И, насколько заметил Виталий, не удосужился его даже запереть. Неужели не в курсе, какими техническими новинками можно бесплатно оснастить доверчиво брошенный автомобиль?..

В списке базылевских достоинств изощрённый интеллект на первом месте не числился, однако Виталий понимал: Меньшов не был ни глуп, ни неосведомлён, ни излишне доверчив. Равно как и излишне самоуверен (по мнению Базылева, это последнее было разновидностью глупости). Ночной налёт на «Василёк», кончившийся больницей для всех, кто не сдался в первую же секунду, служил тому подтверждением.

Базылев лично наводил справки, пытаясь разузнать, какого рода «крыша» была у Меньшова. И если была, то куда тянулись её корешки? В чужую группировку, к военным, к ментам, в Большой дом?.. Ничего конкретного выяснить не удалось. Не считать же за великую информацию тот факт, что к Антону Андреевичу раза два приезжали эгидовцы. Приезжали и приезжали, подумаешь, какое событие. Может, принтеры у него покупали…