Макс спустился в помещение, где располагались гримерные. Пересек притихшее пространство. Вышел на сцену. И замер.
В свете дежурного прожектора, на сцене двигался человек. Мужчина. Где-то из темного угла доносилась музыка. Не знакомая. Не из шоу.
Черный силуэт танцевал. Исполнял замысловатые движения.
Дэвис завороженно смотрел. Что-то знакомое было в движениях рук, ног, в повороте головы. Присмотрелся. Не может быть. Уже готов окликнуть танцевавшего мужчину. Сдержался. Отступил назад в тень. Не ушел. Остался наблюдать. Прерывать не хотел. Нравилось, как танцор двигается по сцене. Засмотрелся. Музыка оборвалась. Человек престал танцевать. Повернулся в сторону Макса. Затаил дыхание. Не хотел выдавать себя.
Темный силуэт отвернулся. Не заметил. Пошел в угол, откуда звучала музыка. Разорвал луч прожектора. Грег!
Громкие хлопки взорвали тишину сценического пространства.
– Это было здорово, чувак, – Дэвис вышел из тени.
Неожиданная похвала схватила за плечо и резко развернула. Замешательство на лице Грега. Выглядел как нашкодивший школьник, пойманный за нарушением правил.
– Мистер, Дэвис, – темный зрачок заполнил радужку, вытесняя удивление и испуг в интонации голоса, – Макс, – пытался справиться с непонятно откуда взявшимся чувством вины, – не ожидал тебя здесь увидеть, думал, встретимся завтра на репетиции, – призывая былую уверенность. С чего вдруг такой страх перед руководителем шоу.
– Могу тоже сказать о себе, – Макс медленно подходил к застывшему на месте молодому человеку, – не думал застать кого-то на сцене в столь поздний час, – остановился в луче прожектора, совсем рядом с хореографом танцевального коллектива.
– Ну, я иногда… не очень часто… – потер пальцами лоб. Выуживал оправдания. – Иногда надо размяться, чтоб не потерять форму, – подходящая мотивация, подтверждалась уверенным взглядом.
– Размяться, – ухмылка, но не злая, – не потерять форму, – прищурил голубые глаза. Решил, поверил. Наивный. – То, что я видел это ведь не из шоу? – прямой вопрос.
Грег виновато поджал губы. Не обманешь. Макс знал каждое движение. Каждый поворот головы. Каждый взмах руки. Он постановщик.
– Да... нет... точнее... да... ну... – заикался ночной нарушитель сценического спокойствия.
– Грег, не мямли, – окрик, без тени злости в голосе.
– Придумал сам, – вздернутый подбородок почти как вызов.
– Сам?
– Да сам! – истерические высокие нотки сорвали голос. – Ты не можешь запретить. Не имеешь права, – осекся. Сомкнул губы. Выжидал. Чего? Реакции руководителя. На не позволительный выпад подчиненного.
Дэвис хранил молчание.
Грег нервничал. Почесывал указательным пальцем переносицу. Теребил короткие волосы на макушке. Гасил раздражение, раскаленной магмой поднимающееся от самых пяток.
Какого черта, Макс. Ни одной ухмылки. Пошел на хер. Никакого сарказма в уголках губ. Говори. Смейся. Оскорбляй. Подтрунивай. Выскажи, выплюни свое недовольство. Укажет на дверь. Не стой с милым выражением лица.
Сволочь Дэвис милый. Невероятно.
– Я ничего не имею против, – Макс поднял руки вверх, демонстрируя миролюбивый настрой. – Мне понравилось все, что ты вытворял на сцене, здорово, – одобрительный хлопок по плечу.
Грег, глазами полными недоверия и подозрения, ощупывал лицо руководителя шоу. Старался обнаружить где-то спрятавшийся обман. Но ничего похожего. Ни в морщинках у глаз. Ни в уголках губ. Ни в темных бровях. Не во вздернутых саркастично вверх. Ничего. Нигде.
– Перестань таращиться, ты вгоняешь меня в краску, – брови смущенно дернулись.
– Смущенный мистер Дэвис, – хохотнул в кулак Грег, – мир перевернулся.
– Представь себе, – криво улыбнулся Макс.
Со стороны хореографа сдержанный смешок.
Кривая улыбка руководителя шоу сменилась на обычную, уголки губ растянулись от уха до уха.
Молодые люди обменялись насмешливыми взглядами. Секунда. Раскатистый мужской смех прокатился от сцены по зрительному залу стих на заднем ряду.
Купол напряжения, окружавший Грега, раскололся и осыпался звенящими смешинками.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Так расскажешь, чем занимаешься в выходной, – морщинки у глаз по-дружески улыбались.
– Тебе, правда, понравилось? – хореограф не отводил взгляда от морщинок, маленькие остатки недоверия покалывали кончики пальцев.
– Да, приятель, понравилось, интересно, динамично, – не скупился на комплименты Дэвис.
– Расскажу, – растаял от похвалы парень.
– И? – нетерпеливо постучал носком ботинка, переступил с ноги на ногу.
Парень продолжал молчать. Хитро прищуривал веки.
Твою мать, Грег. Не тяни. Мгновение и запрятанная глубоко внутри сволочь вскинула голову. На кончике языка горчил сарказм. Ну же чувак. Не искушай.
– Есть идея для нового шоу, – выпалил Грег. Замер. Не дышал.
На лице Дэвиса искреннее удивление. Неон вспыхнул и загорелся любопытством.
Во взгляде заинтересованность.
– Присядем, – Макс развернулся и пошел к краю сцены, – обсудим, – оглянулся. Махнул головой, приглашая парня двигаться за ним.
Хореограф сорвался с места и метнулся за руководителем. Он все ещё не верил в заинтересованность Дэвиса. Но видимо, мир все же способен меняться. В предвкушении приятной неизвестности, глаза молодого человека вспыхивали озорным огоньком.
Молодые люди расположились на авансцене. Макс уселся на край, в пол-оборота, развернувшись к Грегу, сидящему по-турецки не далеко от постановщика.
*****
Утро застало Макса в прекрасном расположении духа. Он давно не ощущал такого прилива сил. Такого огромного желания жить. Желания двигаться вперед.
Как только открыл глаза, он точно знал, что будет делать. План на ближайшее время четкими пунктами выстроился в голове.
Сладко потянувшись, не обращая на болевые покалывания в грудной клетке, выбрался из постели. Понежился в душе. Оделся. Приготовил тосты и крепкий кофе. Но взглянув на пенку аппетитной шапкой накрывающей поверхность напитка. Отодвинул кружку в сторону. Заварил чай. Самый обычный черный чай. И, не потому, что в голове наперебой зазвучали наставления врача и напоминание Ребекки воздержаться от утреннего стимулятора.
А потому что так Лили казалась совсем рядом. Словно она где-то в доме. В душе. В постели. В его постели. И сейчас спустится вниз, осторожно ступая маленькими ступнями по кафельному полу. Улыбнется.
Дэвис обреченно вздохнул. Он перевернет, чертов Лос-Анджелес, но найдет её.
Бросив на тарелку недоеденный тост и отставив в сторону недопитый чай. Макс широкими шагами пересек первый этаж, схватил с маленького столика в холле ключи от машины, распахнул входную дверь, замер на пороге. Резко развернулся, почти бегом вернулся назад, притормозил у кухонной столешницы, потянул руку к подоконнику.
Цветок нежился в солнечных лучах.
– Прости, приятель, – пальцы пощупали землю, стряхнул прилипшие сухие комочки. Налил воды из стоящей рядом маленькой леечки. Подмигнул цветку. – Вот теперь все нормально, – зеленые листочки покачнулись, благодарили за заботу. – Пока, до вечера, – шершавые подушечки, осторожно коснулись зеленой глянцевой поверхности листьев.
Воровато огляделся вокруг. Один. Смутился собственного странного романтического порыва. Спрятал в голову в плечи. Бегом ретировался из дома.
*****
Подгоняемый неловкостью недавних поступков, Дэвис ворвался в зрительный зал клуба, бегом взбежал на сцену по лестнице.
Громкие аплодисменты остановили на верхней ступеньке. Участники танцевального коллектива приветствовали руководителя.
Смущение легким румянцем подернуло щеки. Не любил столько пристального внимания к своей персоне. Короткий кивок благодарности. Поднятая вверх ладонь прервала овации.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Спасибо, за теплый прием, – хитро прищурил глаза, – но это ни в коем случае не повлияет на мои придирки к вам. Я все тот же занудный Макс Дэвис, – бесхитростная улыбка.
Танцоры рассмеялись. Их руководитель с ними. Участники расположились на сцене. Репетицию никто не отменял.