отдела по связям с общественностью.
Рассмеявшись, Калетник пожала плечами, повернула голову к Родригес:
– Здравствуй, Диана.
– Привет. Мы не ждали тебя. Прямо с самолёта?
– Да, почти.
– Как отпуск?
– Спасибо, отлично.
– Видно. Знаешь, у меня было время поразмыслить над твоим предложением: есть фантастические новости.
Мэтт задохнулся. Тело сотрясала крупная дрожь, кулаки налились свинцом: к неистовому желанию присоединилась злость. Калетник снова выставила его кретином. Это его грёбаная презентация. Его заслуженный триумф. Она опять всё испортила!
Сунув влажную ладонь во внутренний карман пиджака, Мэтт достал малюсенькую пилюлю, сунул под язык, мрачно глядя в белый экран на стене. Наконец, откашлявшись, спросил хриплым голосом:
– Я могу продолжать?
Не оборачиваясь, Диана кивнула, всем корпусом развернулась к личной ассистентке, продолжая негромко говорить и жестикулировать узкой ладонью. Поддавшись вперёд, Калетник внимательно слушала, иногда кивала в ответ. Вставив очередной слайд, Мэтт тупо уставился на столбцы диаграммы. Шмыгнул носом и болезненно скривился, осторожно пощупал переносицу: он растерял заготовленные слова.
– Зайди ко мне после. Обсудим дела, поболтаем, расскажешь, как провела отпуск. – Родригес открыто выделяла помощницу, игнорируя вялотекущую презентацию.
Головы присутствующих отворачивались от экрана – где Мэтт елозил указкой по доске, ещё пытаясь удержать внимание – поворачивались к негромко беседующим женщинам. Сотрудники вовлекались в горячее обсуждение, на другом краю стола вынимали из карманов сотовые телефоны, утыкались в Твиттер. Конференц-зал наполнил глухой рокот голосов.
Как в столовке...
Мэтт презрительно сощурился и замолчал. Упёрся взглядом в Калетник. Наблюдал за живой мимикой лица, сдержанным движением рук, наклоном головы. Как охотник, напряжённо следил за ненавистно-желанным ртом.
– Заканчивайте без нас, – бросила Диана.
Она поднялась из-за стола, поманила за собой Лину. Обе скрылись в неприметных дверях смежного президентского кабинета. Скрипнув зубами, Мэтт сжал кулаки. Послышался мягкий хруст. Он разжал побелевшие ладони: на паркет посыпались покорёженные квадратики. Чёрный туфель ручной работы поднялся, наступил на треснувшие слайды, провернул каблуком, сминая под ногами многочасовой оплаченный труд.
Повернувшись спиной к сборищу галдящих ослов, Мэтт сунул в зубы сигарету. Поднёс зажигалку и на миг застыл. Расширенные глаза глядели сквозь пламя на мельтешащий внизу город. Пульсирующая боль в обожжённом пальце приятно взбодрила: возбуждение улеглось, мозг трезво заработал, мысль заточилась.
Мэтт раздвинул губы в ледяной улыбке. Он видел свой следующий шаг.
Глава 7
– Присаживайся, – Диана кивнула на высокие кресла неофициальных бесед. – Устала? Сколько летела? Часов десять?
– Восемнадцать. – Лина мельком взглянула на смартфон: шквал писем на электронный ящик означал – её возвращение стало достоянием компании.
– Не слабо. Возьмёшь завтра отгул.
– Спасибо, но не к чему. Я не устала.
– Возьмёшь-возьмёшь, – отрезала Диана, нажала на телефоне кнопку громкой связи, коротко бросила в динамик: – Два кофе.
Лина пожала плечами, опустилась в кресло, вытягивая гудящие ноги. Выходной? Ладно. Погладив ладонями полированные подлокотники, вдохнула запах дерева и кожи, взглянула на фотографии: с противоположной стены открывалась блистательная история «Дома Моды Родригес» от истоков по сегодняшний день. Чёрно-белые снимки Ауроры, ручные швейные машинки и тоненькие, похожие на мальчиков-подростков, модели тридцатых годов, сменялись изображениями ярких пышных красавиц из модного глянца разных периодов. Значительное место отвели событиям двухтысячных: портреты Дианы, награды и премии, бесчисленные фотосессии, дефиле и совсем новые снимки с последнего осенне-зимнего показа в Нью-Йорке.
Сотни раз, Лина переступала порог президентского кабинета, но толком не замечала. Наполненный воздухом и светом, он не походил на хозяйку с тягой к избыточности и ярким цветам. Он был другой: спокойный, функциональный и очень мужской, невзирая на элементы дорогой, искусно отреставрированной мебели в стиле арт-деко. Лина с интересом рассматривала тяжёлые серебряные часы конца восемнадцатого века на краю широкого стола. Удивлялась, что не видела их раньше, как и массивный секретер тёмного дерева в углу, и голубую китайскую вазу с тонким эмалевым рисунком огнедышащего дракона под овальным зеркалом с витиеватой золотой рамой.
Лина улыбнулась, приняла у Линдси хрупкую чашечку ристретто – любимого напитка Дианы, напоминающего её саму густым обжигающим ароматом – не удержалась и коснулась пальцем изящного резного орнамента по краю белой столешницы, восхищённо повторила узор, уверенная – антикварное чудо принадлежало самой Ауроре.
Слегка потянув идеально ровные стрелки узеньких брюк, Диана опустилась в кресло напротив:
– Не могу слушать этого зануду, как ты выносишь его?
– Кого?
– Святая Олалья, Салливана, кого же ещё!
– Мэтт отличный специалист, просто…
– Да, знаю! Иначе не терпела бы его, – перебила Диана. – Урежу ему бонусы за косноязычность: пусть учится ораторскому мастерству, – она щелчком распахнула золотой портсигар, вынула тонкую сигарету.
Лина удивлённо отметила слегка дрожащие пальцы; напряжённые уголки красных губ нервно выталкивали дым.
– Ладно, Бог с ним, – Диана резко повела кистью, стряхнув пепел. – Мне не терпелось поговорить о другом, – она толкнула по столу чёрную папку. – Вот. Я сделала это. Лови!
Лина пробежала глазами страницы контракта, скреплённые широкой канцелярской скобкой, и… обомлела. Выпрямила ватное тело, внимательно изучила страницу за страницей. Медленно подняла голову, посмотрела на Диану, не сводившую горящих глаз.
– Что скажешь? Безумие, да?
– Это... не совсем то, о чем я думала, – медленно проговорила Лина.
– Да! Это лучше!
– Не наше направление.
– Вот именно – это вызов! взрыв! скандал! – Диана подошла к окну, возбуждённо откинула голову:
– Они думают, что съели меня?! Списали как хлам?! Они плохо знают кровь Крус-Родригес!
– Кто так думает, Диана?
– Все эти кривляки, таблоиды, ток-шоу! Шоубиз! Но, они ошиблись! Просчитались! Все они! – она показала средний палец высотке напротив.
Заметив, что сгрызла свежий лак с мизинца, Лина досадно отдёрнула руку, опустила глаза на колени с папкой и закусила губу:
– Ты знаешь их стиль? – она подняла голову. – Их вкус – синоним дурного тона. Диана, нам не нужна такая сомнительная реклама.
Лина двумя пальцами отодвинула папку в сторону.
– О, брось! Ты вещаешь как закостенелый моралист! У них есть то, что мне нужно: темперамент и харизма! То, что составляет суть Родригес, понимаешь? Нутро!
Диана зашагала по кабинету, активно жестикулируя, встряхивая темными волосами:
– Они, как и Родригес – бунтари!
– Скорее анархисты, – пробормотала Лина.
– Ещё лучше! Не люблю полутонов. Ты согласна, что это вызов?
– Да, но…
– Без: «но»! Если ты не разделяешь мои взгляды, почему ещё здесь? Давай, уходи! Получишь умопомрачительные рекомендации! Иди!