Читать интересную книгу Вся Агата Кристи в трех томах. Том 2. Вся Мисс Марпл - Агата Кристи

что-то случилось бы с Антеей… например, «самоубийство» на почве угрызений совести…

— И все же вам жаль эту женщину? — спросил сэр Эндрю. — Зло в человеке подобно злокачественной опухоли — оно тоже приносит страдания.

— Конечно, — согласилась мисс Марпл.

— Надеюсь, вы расскажете, что случилось той ночью, после того как ангелы-хранители увели вас из вашей комнаты? — попросил профессор Уэнстед.

— Вы имеете в виду Клотильду? Она, помнится, взяла мой стакан молока и еще держала его в руках, когда мисс Кук выводила меня из комнаты. Полагаю, она… выпила его?

— Да. Вы предвидели это?

— Ни в коей мере, хотя следовало бы догадаться…

— Никто не успел остановить ее. Она слишком быстро все сделала. К тому же никто не знал, что в молоке был яд.

— Значит, она выпила его?

— Вас это удивляет?

— Нет, в ее положении это был вполне естественный и даже разумный поступок, так что удивляться тут нечему. Пришло время и для нее мечтать о бегстве — от всего того, с чем приходилось жить и страдать. Точно так же и Верити хотела сбежать из неволи «Старой усадьбы». Странно, не правда ли, что кара за преступление точно соответствует его тяжести?

— Вы, кажется, жалеете ее сильнее, чем девушку, которую она убила?

— Нет, — возразила мисс Марпл. — Это совсем иное чувство. Мне очень жаль Верити — ведь, вырвавшись из дома, она была так близка к свободе, но ей не удалось изведать жизни, исполненной любви и преданности избраннику. Ее лишили этого навсегда. Я жалею девушку, которой так и не досталось радостей. С Клотильдой совсем иначе. Горе, отчаяние, страх, злоба в конце концов отравили ей существование. Клотильде пришлось жить со всем этим. Со своей бедой, утраченной любовью, с сестрами, которые подозревали и боялись ее, с убитой девушкой, которую она оставила рядом с собой.

— Вы имеете в виду Верити?

— Да. Она похоронила ее в саду, замуровав в заранее подготовленную нишу. Верити навсегда осталась там, в «Старой усадьбе», и думаю, Клотильда почти физически ощущала ее присутствие, когда приходила в сад сорвать цветущую веточку хмеля. Что может быть хуже этих мук, скажите? Ничего…

Глава 23

ОКОНЧАНИЕ

— От этой старой леди меня мороз по коже подирает, — сказал сэр Эндрю Макнейл, когда мисс Марпл попрощалась и ушла.

— Такая спокойная… и такая безжалостная, — заметил помощник комиссара.

Профессор Уэнстед проводил мисс Марпл к ожидавшей ее внизу машине, после чего вернулся, чтобы перекинуться парой слов со слушателями старушки.

— Что вы о ней думаете, Эдмунд? — спросил он.

— Самая страшная женщина, какую я встречал в своей жизни, — ответил министр внутренних дел.

— То есть, по-вашему, безжалостная?

— Нет, нет, не совсем так, но… от нее исходит жуткая, пугающая сила.

— Немезида, — задумчиво протянул профессор Уэнстед.

— Две женщины из секретной службы, — начал представитель прокуратуры, — которых приставили охранять ее, совершенно потрясающе описали действия старушки в ту ночь. В дом они проникли без труда, спрятались в маленьком чуланчике и подождали, пока все не разошлись по своим комнатам. Затем одна из них пробралась в спальню мисс Марпл и затаилась в гардеробе, другая же осталась стеречь входную дверь. И та, которая выскочила по сигналу из гардероба, сообщила, что глазам ее предстала совершенно невероятная картина: наша леди, сидя на кровати, с накинутым на плечи розовым пушистым шарфом, безмятежно беседует с убийцей, как старая учительница.

— Розовый пушистый шарф… — проговорил профессор Уэнстед. — Да, да, припоминаю…

— Что вы припоминаете?

— Старый Рэфьел. Рассказывая о мисс Марпл, он вдруг рассмеялся и сказал, что до конца жизни не забудет одного эпизода. Однажды ночью в Вест-Индии к нему в спальню ворвалась презабавнейшая старушка в розовом пушистом шарфе и самым решительным образом потребовала, чтобы он помог ей предотвратить убийство. «Черт побери, что здесь происходит?! — удивился Рэфьел. — Да кем вы себя вообразили?» И услышал в ответ, что она — Немезида. Немезида! По словам мистера Рэфьела, он меньше всего ожидал увидеть на богине розовый шарф. И эта деталь мне понравилась, — признался профессор. — Очень понравилась.

* * *

— Майкл, — сказал профессор Уэнстед, — хочу представить вам мисс Марпл, так славно потрудившуюся ради ваших интересов.

Молодой человек лет тридцати двух окинул старушку скептическим взглядом. Типичный божий одуванчик.

— О… э-э… Да, я наслышан о вас. Глубоко признателен. — Он посмотрел на Уэнстеда: — Это правда, что меня собираются скоро выпустить на свободу?

— Очень скоро будет получен приказ о вашем освобождении.

— Да-а… — протянул Майкл с некоторым сомнением.

— К этой мысли вам пора уже привыкать, — тихо заметила мисс Марпл, задумчиво оглядывая его и пытаясь представить себе, каким он был десять лет назад.

«Молодой человек до сих пор привлекателен, хотя пережитое оставило на нем свой след. Исчезла живость и обаяние. Впрочем, со временем это, возможно, еще вернется к нему. Безвольный подбородок и красивые глаза, которые смотрят на собеседника так открыто, что тот поневоле готов поверить всему.

Очень похож… на кого же?.. — Мисс Марпл напрягла память. — Ну конечно же на Джонатана Биркина! Тот пел в хоре таким приятным баритоном, да и девочки буквально вешались ему на шею. Жаль, что он влип в ту некрасивую историю с подделкой чеков…»

— Да-а… — Майкл еще более смутился. — С вашей стороны весьма любезно… и, разумеется, столько хлопот… — Он запнулся.

— Признаюсь, я испытывала удовольствие, расследуя это дело, — пришла ему на помощь мисс Марпл. — И рада была познакомиться с вами. До свидания. Надеюсь, теперь все ваши невзгоды позади и судьба будет к вам благосклонна. Хоть сейчас и нелегкие времена для нашей страны, но, полагаю, вам удастся найти работу по душе.

— О да. Спасибо. Я… я и в самом деле глубоко благодарен вам. — Голос его по-прежнему звучал неуверенно.

— Вообще-то вы должны благодарить не меня, а своего отца, — заметила мисс Марпл.

— Отца? Да он никогда не уделял мне особого внимания!

— Перед самой своей кончиной мистер Рэфьел сделал все; чтобы добиться для вас справедливости.

— Справедливости?

— Да, ваш отец считал, что справедливость — превыше всего. По-моему, и сам он был очень справедливым человеком. В письме, предлагая мне взяться за расследование, мистер Рэфьел написал:

«Людские суждения как ручейки,

А правда среди них как многоводный поток…»

— Шекспир?

— Нет, Библия… — Мисс Марпл развернула небольшой пакет. — Они отдали мне это, полагая, что, возможно, я захочу оставить себе на память… поскольку я помогла выяснить истинный ход событий. Однако, на мой взгляд, у вас больше прав… если, конечно, вы этого пожелаете… А может, и не