Читать интересную книгу "Маленькое лыжное шале в Швейцарии - Джули Кэплин"

ее мозгу. Он принадлежит ей.

Несколько минут никто из них не произносил ни слова. В конце концов она подняла голову и посмотрела на него снизу вверх. Он наклонился, чтобы нежно поцеловать ее в губы. Она приподнялась на цыпочки, чтобы углубить контакт, нуждаясь в этой человеческой связи, нуждаясь в невысказанном спокойствии Люка. Он коротко ответил, отстранился и поднял руку, чтобы погладить ее по лицу.

– Спасибо тебе, – прошептала она, потянувшись и поцеловав его в уголок рта. – За то, что ты здесь.

Она была ошеломлена чувством, которое расцвело, теплое и проникновенное, у нее в груди. Это было предрешено с того момента, как она его встретила. Вспомнив, что сказал Йоханнес, она поняла, что больше не должна терять время. Как бы она ни пыталась это отрицать, она влюблена в Люка. Мина посмотрела на него с трепетной улыбкой, все, что она чувствовала, светилось в ее глазах.

– Люк?

– Ну наконец-то, – отозвался он, нежно проводя большим пальцем по ее губам. – Ты поняла.

– А ты? – Она не могла заставить себя задать этот вопрос полностью – она все еще свыкалась с мыслью, что была полностью, по уши, молниеносно в него влюблена.

– Всегда. С самого первого дня, как тебя встретил. Я же говорил тебе, это провидение. Любовь, рожденная острыми локтями.

Несмотря ни на что, ей удалось неуверенно рассмеяться.

– Ты никогда не забудешь мне эти острые локти, верно?

Он покачал головой, и знакомая кривоватая улыбка осветила его лицо.

* * *

Когда они вышли из больницы, было чуть больше семи и начинало темнеть. Обратный путь в Рекинген прошел в тишине, и как раз в тот момент, когда они проезжали Фиеш, с неба упали редкие снежинки. Мина уставилась на них – калейдоскоп ледяной белизны на фоне черного как смоль неба. Время от времени Люк оглядывался с пассажирского сиденья, словно проверяя, не исчезла ли она, и посылал ей тихую улыбку.

В какой-то момент Йоханнес фыркнул и что-то пробормотал себе под нос по-немецки. Люк рассмеялся и повернулся к Мине.

– Он жалуется на то, что мы его отвлекаем. Говорит по-немецки «снимите комнату».

– Но я ничего не делаю, – скромно ответила она, приподняв брови и глядя на него в зеркало заднего вида.

– Тебе и не нужно ничего делать, – сказал Люк, его глаза излучали нежную искренность и близость.

Она спрятала этот комментарий в маленьком теплом сиянии, излучающем внутри нее тихую радость. Как всегда, когда она была с Люком, все ее чувства были настроены на его частоту, и в темноте машины это ощущение, казалось, лишь усилилось.

Десять минут спустя, Мина посмотрела на темное ночное небо и увидела, что оно быстро заполняется снежными хлопьями, которые падали, кружась, словно подброшенные штормом осенние листья. Ее поразила скорость, с которой падал снег. Освещенная фарами дорога перед ними в мгновение ока превратилась в покрытую ватой поверхность. Йоханнес сбавил скорость, и, хотя они ехали в ровном темпе, последний отрезок пути занял на добрых десять минут больше обычного.

Когда наконец они подъехали к шале, Мину захлестнуло чувство поражения. Возвращаться без Амелии казалось неправильным, и она затопала вверх по ступенькам, на ходу раздраженно взбивая снег ботинками. Войдя внутрь, стряхнула приставшие к волосам хлопья, оставила свои вещи в гардеробной и открыла дверь в приемную. В столовой за гостиной слышались приглушенные голоса. Она пересекла комнату и обнаружила, что несколько человек, включая Дэйва, Фрэнка и Клаудию, все еще сидят за обеденным столом. Все они быстро повернули к ней головы.

Мина выдавила улыбку, хотя чувствовала себя совершенно опустошенной. До сих пор она не осознавала, насколько напряженной была в больнице. Они все подскочили, забрасывая ее вопросами. Она подняла руку, призывая их к молчанию.

– С ней все в порядке. У Амелии был небольшой сердечный приступ, но она в нужном месте.

Она рассказала о завтрашней операции и планируемом стентировании, а затем повернулась к Дэйву.

– Как прошел ужин? У вас все получилось?

– Все прошло прекрасно… спасибо Франци, которая смогла прийти и помочь, но теперь я знаю, где хранятся столовые приборы, – усмехнулся он. – Клаудия помогла накрыть на столы, а Фрэнк открыл вино.

– Благослови их господь. – Она скорчила легкую гримасу. – Надеюсь, они не возражали. Они ведь платные гости.

– Они также хорошие друзья Амелии. Они совсем не возражали. – Дэйв бросил на нее сочувственный взгляд. – Я могу завтра снова помочь.

– Можешь? – Мина была не в том положении, чтобы отказываться от помощи. – Ты уверен? А как же Сара?

На мгновение он показался почти самоуверенным.

– Она не против того, чтобы спать с шеф-поваром.

Мина рассмеялась.

– Что ж, это отличные новости. Но ты же в отпуске.

– Пока я могу выходить на улицу днем, я буду счастлив. Франци действительно сказала, что они с Жизель помогут чем смогут, но у них в школе скоро экзамены, так что они не могут работать дополнительно. Франци помогла сегодня вечером, потому что это была чрезвычайная ситуация.

– Все будет хорошо, – заверила Мина, уже начиная составлять в уме списки. Она может это сделать. Она должна это сделать.

– Ты уже поела? Там осталось несколько пирожков с сыром.

– Знаешь, я умираю с голоду, и, держу пари, Люк и Йоханнес тоже. – Она огляделась и увидела, что оба мужчины разговаривают, грея руки перед огнем, хотя Йоханнес все еще был в пальто. – Йоханнес, останьтесь перекусить, – сказала она, и это прозвучало скорее как приказ, чем просьба. Его лицо все еще выглядело серым и измученным, и если он чувствовал что-то подобное тому, что испытывала она, то, вероятно, был измотан и истощен до предела. Она догадалась, что последнее, чего ему бы хотелось, – это в одиночестве отправиться домой.

Они втроем удалились на кухню. Мине нужен был этот барьер между ней и гостями, отчасти потому, что она не хотела заражать их своим беспокойством, отчасти потому, что, хотя они могли заботиться об Амелии, на самом деле это была не их проблема. Пока Йоханнес готовил кофе, Мина, стараясь не вспоминать о том, как Амелия замешивала тесто, посыпала поверхность мукой, взбивала яйца и пекла свои великолепные торты, накрыла на стол и поставила пироги в духовку разогреваться.

Молчаливая компания механически жевала под жужжание посудомоечной машины. Франци явно задержалась, чтобы убрать с обеденного стола тарелки и столовые приборы, хотя оставалось еще несколько стаканов и грязные скатерти. Мина не была уверена, пробовали ли на самом деле Йоханнес или Люк маленькие сырные пирожки. Наконец Йоханнес отложил нож и вилку и устало провел рукой по лбу.

– Мне нужно идти.