первые родичи и степенно беседовали о серьёзных делах важных людей. При нашем появлении, разговор ненадолго стих, но я не стремился присоединяться к беседе и только молча кивнул родственникам.
Мои сопровождающие, в отличие от меня, обменявшись с присутствующими традиционными приветствиями, с любопытством прислушались к разговору. Я остался в полном одиночестве и неожиданно почувствовал себя некомфортно. Стремно я себя почувствовал, словно остался один на сходке матерых уголовников, каждый из которых легко мог пырнуть меня ножом и пойти дальше. Никита и Прохор воспринимали собрание родичей, как великое событие. А я… Я так не мог.
Моего плеча коснулась чья-то рука и, от неожиданности, я вздрогнул всем телом. Слегка звякнула кольчуга, а мгновением позже я увидел печальные глаза Мирославы.
— Как почивал, сын мой названный? — кротко спросила княгиня.
— Хорошо, матушка, — натянуто улыбнулся, — Хорошо, но недолго.
Я смотрел в добрые глаза этой женщины и не мог заставить себя поверить, что это она отравила коней моего отряда. Не укладывалось такое у меня в голове, а одобрительное ворчание княжича на дне моего сознания только усиливало это ощущение.
— В народе говорят, что краткий сон часто бывает вещим, — улыбнулась Мирослава, — Когда человек замирает на границе яви, предки могут говорить с ним и подсказывать верные решения. Что тебе снилось, Алёша?
— Дом, — вырвалось у меня, — Родня снилась…
— Это хороший знак, — кивнула женщина, — Предки смотрят на тебя, Алексей. Помни, что они всегда рядом.
— А что снилось тебе, княгиня? — с интересом спросил я.
— Я крепко сплю, — печально улыбнулась Мирослава, — Если вообще могу уснуть. Идём, Алёша. Проводи меня до моего места.
Где должен был сидеть наследник рода — я не знал, но не видел ничего плохого в том, чтобы проводить свою матушку до установленного у дальней стены пары кресел. Одно из них было накрыто белой тканью и явно предназначалось погибшему князю. В палате были расставлены скамейки и столы для всех родичей. Скорее всего, рассаживали всех согласно установленной иерархии, потому что я ощутил на себе ревнивые взгляды болтающих в отдалении мужчин.
Странно. Я же наследник, вроде как. Неужели они считают, что я буду тихо сидеть в углу и помалкивать? Видимо, так и должно было быть. Княгиня величественно опустилась на свой деревянный трон и благодарно кивнула. Я постоял пару секунд, не зная, куда идти дальше, а потом плюнул на все местные традиции и занялся обустройством собственного места.
Одну из лавок, с душераздирающим скрипом, перетащил в сторону. На меня удивлённо посмотрели замолкшие родственники, но я не обращал на них внимания. Следом за лавкой последовал стол. Теперь уже тише, потому что я старался его приподнимать над полом. Всего за пару минут мне удалось соорудить приличный наблюдательный пункт, с которого были видны весь зал и единственная дверь. В которую, с завидной периодичностью, стали заходить люди.
Через десять минут, когда я уже во всех деталях изучил лежавшую на столе невзрачную дощечку, в зал совета прибыл Тихон. Старик буквально внёс себя в помещение и гордо осмотрел всех присутствующих. Этого кандидата сопровождали сразу трое сторонников, которые не отставали от него ни на шаг. И даже в мой угол они пришли все вместе. И выражения лиц у них было примерно одинаковое.
— Проблемы? — прямо спросил я, отметив странное поведение старика.
— Какое там, Алёшенька, — добродушно отмахнулся гадкий старик, — Чай, свои люди! Али что мы, разместиться не сможем?
Только сейчас до меня дошло, что занятый мной стол должен был достаться Тихону. Это неожиданно подняло мне настроение, и некоторое время я с интересом наблюдал, как все четверо на пальцах выясняют степени родства и статусы друг друга, чтобы правильно вычислить изменившееся расположение мест.
Полный состав рода собрался ровно в полдень. Последним прибыл Храбр, который уверенно закрыл за собой дверь на тяжёлый засов и огласил начало совета рода. После этого старец встал перед всеми собравшимися и обвел их тяжёлым взглядом.
— В лихое время живём, братцы, — сурово произнёс Храбр, — Не думал я, что на этом совете нового старейшину избрать нам суждено. Рано ушел Яромир, но, думается мне, что достойное место он занял среди предков нашего рода. Многое нам обсудить сегодня придётся. Как дальше жить и куда род вести. С чего начинать будем? С выборов главы рода, али с дел прочих?
Я мельком осмотрел всех присутствующих и увидел множество разных реакций. Кто-то грустил, кто-то хмурился, а кое-кто просто ждал продолжения. И только Тихон нетерпеливо перешептывался с троицей своих прихлебателей.
— С выборов, знамо дело! — нагло заявил Тихон, — От того и дальнейшие дела зависеть будут. Коли род достойного изберет заместо Яромира, то и дела прочие пересматривать придётся. Надо ли двойную работу делать?
— Верно речешь, Тихон, — тут же поддакнул его сосед. То ли купец, то ли просто благополучный горожанин. В свите Тихона, в отличие от всех остальных кандидатов, не было ни одного воина. Видимо, прямая натура местных военных не терпела соседства с таким неприятным типом, — Все мы люди занятые. А так и до вечера просидеть можно!
— Ежели почтенные родичи не против… — начал Храбр, но его тут же перебили.
— Не против! — сообщил второй подпевала Тихона, — Ещё как не против!
— Тогда с выборов и начнём, — смерив мгновенно сдувшегося родственника испепеляющим взглядом, продолжил свою речь Храбр, — Кто первым слово возьмёт?
Дальше ничего удивительного не было. Началась стандартная предвыборная гонка, с поправкой на местные реалии и текущую ситуацию в княжестве.
Я крутил в руках дощечку и внимательно слушал каждого из кандидатов, стараясь отметить для себя важные моменты. Возможно, кто-то из пятёрки самых достойных по мнению родственников мужчин и был предателем, но я всё больше задумывался о том, что мог ошибиться. Я слишком плохо знал местную обстановку, чтобы наверняка рассуждать о виновности любого из этих людей.
Из всех выступавших, Тихон больше всех был похож на политика из моего старого мира. Он обещал всем золотые горы и мир во всем мире. Как он будет этого добиваться, вопрос не поднимался или его сознательно обходили.
Демид топил за полную милитаризацию и укрепление границ, но при этом всячески поддерживал Храбра, а в конце своей речи прямо заявил, что свой голос отдаст за него.
Весемир вообще ничем мне не запомнился и выглядел, как классический человек со стороны. Просто для галочки.
Искра был более внятным, но в его словах я тоже не увидел особого желания получить власть в свои руки.
Дольше всех говорил Храбр, но суть его речи можно было свести всего к двум фразам. "Мы в