– Лю Ци мог попросту забыть дорогу домой, – равнодушно сказал Кевин. – Есть сотни Императоров, которые так давно живут в своих мирах, что уже не помнят, откуда они. Ну, да бог с ним. Мне гораздо меньше нравится это, я надеюсь, последнее скольжение.
– Ты действительно веришь, что во всем виновата Беата?
– Не знаю. Это, по крайней мере, выглядит логично. Беата была и на Сейвилле и в Авалоне. И действительно имела возможность протащить с собой кого угодно.
– Не думаю, что это была Беата, – усмехнулся Борегар. – Я на сто процентов уверен, что она тут совершенно не при чем.
– Почему? – спросил я.
– Я думаю, что Попрыгун не нуждается в помощи скользящих, – ответил Борегар. – Он перемещается самостоятельно, причем довольно хаотично. На момент смерти Беаты, Попрыгун появлялся в одиннадцати мирах. И везде нес разрушение.
– И ты молчал? – возмутился я. – Почему ты позволил им обвинить Беату?
– Странный вопрос, – саркастически фыркнул Кевин. – Для того, чтобы получить награду, разумеется…
– Разумеется, – ядовито согласился Борегар. – Много вы понимаете, идейные вы наши…
Борегар отошел в сторону и уселся в одно из брошенных Императорами кресел. Когда он снова повернулся к нам, его лоб перерезали резкие горизонтальные морщины, а черты лица заострились. Глаза Борегара смотрели тускло, голос был глухим и мертвым, как из давно забытого заброшенного склепа.
– Я думаю, что мы никогда никого не найдем. Нас попросту обманули. Поманили вкусным пряником, не показав кнут. И теперь мы будем вынуждены скользить из мира в мир, пока все не погибнем.
– У меня те же ощущения, – добавил Кристиан. – Два мира, две смерти. Кто умрет на этот раз? Нас никогда не отпустят…
– Лично я готов рискнуть, – заявил я. – К черту их подарки. Неизвестно еще, что станет с их угрозами. Лишить нас способностей могут только те Императоры, которые ими же и наделили. Моих благодетелей на совете не было. Я даже не знаю, живы ли они теперь. Но даже если у меня отнимут способность скользить между мирами, я по-прежнему смогу прыгать из города в город на нашей доброй старой матушке-Земле. Это отнять у нас невозможно. Ну и что? Будем перевозить контрабанду, шпионить, пойдем работать фотографами. Делов-то…
– Если только Попрыгун не доберется в итоге и до Земли, – хмуро сказал Борегар.
Об этом я, признаться, не подумал и сконфуженно замолчал.
– Да ну, – вяло махнул рукой Кристиан. – Не идиот же он, в конце концов? И потом, уничтожить Землю ему не под силу. Земля – единственная твердь в бесконечных параллельных мирах. Они все – ее детища и спутники: Сейвилла, Эдем, Авалон, Элегант…Каждый из них отражает ту сущность, которую хотел бы видеть в нем его император. Уничтожь Землю – и не останется ничего.
– Не факт, – возразил Кевин. – Откуда нам об этом знать? Это только теория. И у меня, кстати, есть одна, касаемая Попрыгуна.
– Какая? – встрепенулся Борегар. Кевин бросил на него косой взгляд.
– Пока мы тут одни, скажу… Я думаю, что Попрыгун – Император.
– Невозможно, – возразил Кристиан. – Императоры, во-первых, не имеют никакой силы не в своих мирах. Даже в нейтральном Перекрестке они что-то могут, что-то нет. А во-вторых, они не могут скользить, как мы…
– Мальчик, – снисходительно пропел Кевин, – кто тебе сказал, что это так? Ты знаешь все возможности Императоров? Ты же был в нескольких мирах и прекрасно осведомлен о том, какие они разные. Все зависит от развития самого Императора, его внутреннего мира. У кого-то он примитивный, у кого-то чрезвычайно богатый. Императоры не делятся с нами своим могуществом. Так почему бы кому-то из них не научиться скользить между мирами? Пусть даже при помощи одного из нас? Что если уничтожая чужие миры Попрыгун-Император тем самым накапливает мощь своего? Что если он задумал сделать свой мир единственной возможной реальностью, уничтожив даже Землю?
– Я скажу, что в этом случае он просто больной на всю голову, – медленно произнес я. Идея Кевина была не так уж и плоха. Кевин выразительно развел руками.
– А кто сказал, что он здоровый? Он уничтожает миры, убивает людей. Как-то это не вяжется с поведением нормального человека.
– Может, он и не человек, – возразил Кристиан. – Мало ли что сказал этот малохольный китаец.
– Будем исходить из того, что он – человек, – внес поправку Кевин. – Сумасшедший ублюдок, решивший стать Богом.
– Что делать нам? – уныло спросил Борегар, растерявший всю свою надменность. – Бросить все? Лично я с удовольствием бы так и поступил.
– Мы и не сомневаемся, – ехидно прокомментировал Кевин. – У тебя большой опыт по части умывания рук…
– Прекратите, – резко оборвал я. – Я считаю, что мы должны попробовать еще раз. В память о Беате. Мы должны попытаться обелить ее имя… Или удостовериться, что она каким-то образом была причастна к действиям Попрыгуна.
– Ты правда так думаешь? – изумился Кристиан.
– Ничего я не думаю, – грубо оборвал его я. – Но не могу скинуть эту возможность со счетов. Мне больше импонирует версия Бо, что Попрыгун имеет возможность перемещаться самостоятельно, но кто его знает…
– Тогда как мы поступим? – деловито осведомился Кристиан. Борегар не ответил, меланхолично глядя в пространство. Кевин пожал плечами, пряча хищный оранжевый отблеск в глазах, отчетливо видный даже сквозь темные стекла.
– Дождемся Соню, – предложил я. – Потом соберемся и отправимся в очередной мир. В последний раз. А потом как карта ляжет.
– Только давайте не сегодня? – взмолился Кристиан. – У меня накопилась куча дел. Завтра, хорошо?
Проинструктировав изрядно подзадержавшуюся Соню, мы договорились встретиться завтра с утра в Перекрестке в полной готовности и разошлись по домам. Соня явно хотела мне что-то сказать, но так и не решилась. Махнув рукой, она растворилась в воздухе. Я же, явившись домой, улегся в горячую ванну и застыл в анабиозе, лениво прокручивая состоявшийся разговор. Была в нем какая-то фраза, а, возможно, какое-то действие, реакция на что-то, показавшаяся мне неестественной… И только когда в мое горло полилась вода, я встрепенулся, откашливаясь и чихая. Оказалось, я заснул в собственной ванной, чудом не захлебнувшись. При том количестве выпитого накануне, это было вполне возможно.
В Перекрестке не бывает непогоды. Здесь не идут дожди и снег, но небо этого странного мира всегда серое, неприветливое, как поздней осенью. Здесь всегда прохладно и затхло, как в могиле. Ранним утром мы едва ли не одновременно шагнули навстречу друг другу из разверзшихся порталов, хмуро кивая, не тратя время даже на приветствия. Борегар сосредоточенно уставился в пространство и вскоре мы увидели не самый веселый пейзаж – поросшие сухой травой холмы и далекую горную гряду. Здесь, по крайней мере, светило солнце, но наши нервы были до того напряжены, что мы, еще не ступив на эту землю, почуяли беду. Соня положила руки Борегару на плечи, а мы вцепились в нее и одновременно сделали шаг вперед.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});