что сидя в кабинете и занимаясь подготовкой очередного отчёта, я не ощущаю ровным счётом никакого движения. Я не чувствую никакой деятельности. Внутри меня не остаётся никакого значимого результата. Мои глаза смотрят в экран, но в какой-то момент проваливаются сквозь него. Просачиваются мимо букв и цифр, становящихся размытыми и неважными. Мысли улетают мимо этой реальности, раз за разом устремляясь в пространство снов. Туда, где прежними остались школьные друзья. Где одновременно живы и старики, и дети. Где самые дорогие и памятные места находятся за ближайшим поворотом. Где происходят необычные вещи и удивительные путешествия. Где бесконечно долго тянется тёплый августовский вечер. И где я свободен.
Каждый раз, когда я думаю об этом, мне хочется осуществить свой старый детский эксперимент. Повернуть не туда. Что это изменит? Кто знает? Может быть — всё? Но я раз за разом еду по знакомому маршруту. Там находится моя работа. Работа, приносящая стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Кажется, в вечной погоне за этим я потерял что-то более важное. Себя.
* * *
Я глушу мотор и выхожу из машины. Я долго хотел её, но теперь она мне больше не нужна, как и постоянное погашение автокредита. Несколько шагов по сугробам и сзади остаётся узкая полоска аллеи, идущей вдоль поля. Я разжимаю руку и отпускаю в снег сумку с макбуком и рабочими документами. Они очень ценны и важны. Но не мне. Мне просто тяжело носить их каждый день, ведь они давно превратились в кандалы. Я выхожу на заснеженное поле, волоча за собой потяжелевшее пальто. Это очень модное и дорогое пальто. Того же бренда, что носят топ-менеджеры нашей компании и сам генеральный директор. Неадекватно дорогостоящее для одежды. Я сбрасываю его в снег, а заодно избавляюсь от навороченного смартфона. Это последняя вещь, связывающая меня с так называемым современным миром. У меня больше не осталось ни одной мечты, которую я пытался купить за деньги. Ни одной вещи, через которую я хотел выразить свою индивидуальность. Ни одной погремушки. В действительности они просто воровали мою свободу.
Расправив плечи, я вбираю в грудь свежего морозного воздуха и делаю шаг. Снова и снова. Это тяжело, но ото всего остального я устал ещё больше. Впереди только огромное белое пространство, через которое несётся снег. И единственное, что я теперь хочу, это упасть в него. Неподвижно лежать, ощущая, как он засыпает меня сверху. И засыпать самому. Уснуть… И, наконец, проснуться. Это единственное, что я сейчас могу сделать по-настоящему.
Когда он вернулся
Недавно поймала себя на мысли… С тех пор как он вернулся, я всё время стараюсь вспомнить — каким он был раньше. Пытаюсь уловить неощутимую разницу. Цвет волос, глаз, запах, щетина на щеках, суховатая кожа на пальцах — всё это никуда не делось. Все наши общие привычки, слова, воспоминания, шутки — на месте. Вот только улыбка куда-то исчезла. Её место заняла другая эмоция. Но не грусть… Что-то иное.
* * *
Он вернулся ночью. Я уже не находила себе места. Задержаться на работе было обычным делом. Но каждый раз он успевал предупредить меня — звонком, сообщением в чате, голосовушкой… И потом незримо присутствовал онлайн. Забавно. Зелёный кружок возле аватарки горит — значит, всё в порядке. Только теперь я понимаю, как всё это глупо.
Прошёл час, другой… Сообщений не было. Несколько раз я порывалась написать сама, но останавливалась. Возможно, какое-то совещание с его назойливыми директорами. Это такие люди, для которых в принципе не существует понятия конец рабочего дня или выходной. Они живут на работе и хотят, чтобы все остальные делали точно так же. А скорее всего — даже не понимают, что может быть по-другому.
В любом случае, когда я уже начала серьёзно волноваться и решилась написать, то вдруг обнаружила — связи нет вовсе. Ни интернет, ни мобильная сеть не работали. Все мои чаты и каналы затихли. В мессенджерах бесцельно вращалась иконка соединения. Наверное, какой-то глобальный сбой… Авария. Так я решила успокоиться, но чувство тревоги только усиливалось. В голове беспрестанно крутилась мысль — что-то случилось… Что-то случилось… Что-то случилось… А когда я выглянула в окно, то даже проговорила это вслух. Несмотря на поздний час, в небе ещё виднелось какое-то необычно яркое свечение. Дома и деревья на противоположной стороне, выезд со двора, детская площадка — затянуты парообразной дымкой, какая обычно образуется при внезапной оттепели. Вот только никакой оттепели и в помине не было. С серого чуть мерцающего неба сыпал снег. Скрывал следы людей и машин, покрывая их белым саваном. Чтобы кроме этой ровной белизны ничего не осталось. И никого…
Звонок домофона, хриплый и сдавленный, словно прорвавшийся через помехи, заставил меня облегчённо выдохнуть. Ничего не спрашивая, я нажала кнопку и взялась открывать дверь. Через минуту на пороге стоял он. В одном только офисном костюме. Без тёплых вещей. Весь покрытый снегом.
— Что случилось? Где ты был?
— Просто… шёл.
— Шёл?! А что с машиной? И где твоё пальто? — вопросы сыпались из меня один за другим, но он, никак не реагируя, молча проковылял в комнату и сел на диван. В его походке было нечто странное. Очевидно, каждое движение давалось с большим трудом.
— Боже мой… Какая я дура! Ты же валишься с ног… Ложись. Отдыхай. Завтра всё расскажешь.
Я настойчиво привалила его головой на подушку и принялась стягивать с него туфли. Предназначавшиеся исключительно для кабинета или салона авто, сейчас они совершенно задубели от мороза.
— Я не устал… — ответил он, не сопротивляясь моим действиям и укладываясь на диване, как есть, в одежде. Машинально я потрогала его лоб, предполагая, что тот должен быть горячим, но ощутила только ледяной холод.
— Да ты весь продрог! Сейчас! Подожди…
Я торопливо достала из шкафа старое тёплое одеяло, наполнила грелку и, применив всё это к своему пациенту, села рядом.
— И не спорь со мной. Тебе надо отдохнуть.
Он, впрочем, и не думал спорить, а неподвижно лежал под одеялом и, не моргая, смотрел в потолок на подрагивающий желтоватый свет. Вскоре и я уснула прямо в кресле.
* * *
Очнувшись, я сначала не поняла, рассвело на улице или нет. Всё то же марево и желтоватое свечение в небе. Диван опустел. Только примятая подушка на подлокотнике и одеяло, откинутое на спинку. Я посмотрела на часы, поднялась, чтобы пошире раздёрнуть шторы, и вскрикнула от неожиданности.
Он лежал на полу, прямо под окном,