— Так я и думал, — пробормотал Подставка. — Рыба, уйди.
Секретарь свернул карту, еще раз поклонился и исчез.
Подставка молчал. Глаза его снова были закрыты, однако ноздри смотрели прямо на собеседника. Варану казалось, что он чувствует взгляд из трепещущих черных отверстий.
Подставка был маг. И Подорожник, когда-то казавшийся Варану всемогущим, оказался бы рядом с ним, как котенок рядом с пещерной несытью.
— Третье дело совсем простое, — Подставка запрокинул голову, чтобы лучше чуять Варана. — Государственную измену на тебя вешаем. Замысел против Императора. Подлог. Что еще? Да хватит…
Варан молчал. Подставка потянул воздух, рот его расплылся в улыбке:
— Ага… Тут нас проняло, и мы запахли бойцом, готовым дорого продать свою жизнь… Тихо, Вараша. Драться не будем, по крайней мере сейчас…
Варан молчал, не двигаясь с места.
Подставка протянул руку. Ничем не приметный лист бумаги самостоятельно высвободился из груды таких же листов и прыгнул в раскрытую ладонь Его Незыблемости.
— Рыжий, — не повышая голоса, позвал Подставка.
Новый человек возник, кажется, прямо из стены. Он был не один — наполовину вел, наполовину нес кого-то, обернутого, как кукла, простынями. В комнате запахло кровью и блевотиной, и не надо было обладать носом Подставки, чтобы это почувствовать.
Тот, кого звали Рыжим, — на самом деле он был полностью лыс — поставил своего спутника-ношу перед креслом Его Незыблемости.
— Вараша, — сказал Подставка, — иди сюда.
Варан подошел и остановился рядом с креслом.
По подбородку человека-ноши текла розовая слюна. Он был, кажется, тяжело ранен. А может, подвергся воздействию магии. А может, его пытали. А скорее всего, и то, и другое, и третье.
— Это Гордин Золотые Крылья, — сообщил Подставка все так же негромко. — Блестящий наш полководец, любимец Императора, поклявшийся взять очередного «сына Шуу» живым и привести в цепях…
Гордин Золотые Крылья захрипел. Варан взглянул на него и тут же отвел глаза.
— Тебе его совершенно правильно жаль, — сказал Подставка. — Он в большой беде… Теперь возьми штуку, которую я держу, и скажи мне: что это?
Варан взял лист бумаги, постаравшись при этом не коснуться бледной тонкой руки. Развернул. Всмотрелся при свете белых и синих огней, освещавших заваленную бумагами комнату. Его Незыблемость предпочитал белые и синие светильники, и это было еще одной причиной, по которой Варан не любил гостить у Подставки.
— Это карта Залесья, — сказал Варан. — Я сам ее делал.
— Отлично, — Подставка чуть заметно кивнул. — Гордин… Так что там было? Когда славная летающая стража, возглавляемая вами, пошла в атаку — с неба на землю — на этот сброд, обезумевший в гордыне своей… Что там вдруг оказалось?
Рот человека-ноши дернулся.
— Я… — выговорил он.
— Вы, разумеется, надежда императорской гвардии… Вы — что?
— Я… мы… разло… мы. Глубо… кие.
— Правда? — делано удивился Подставка. — Вот так, среди ровной долины?
— Ще… ли, — подбородок Гордина ходил из стороны в сторону. — Прова… заса… да.
Рот его еще раз дернулся и замер.
Варан рассматривал карту. Залесье, иначе именуемое Чашей, было окружено с трех сторон горами, с четвертой — лесом и представляло собой, конечно же, идеальное убежище для разбойников и бунтовщиков. Атака с неба — единственный способ одолеть укрепившегося в Чаше врага. Атака, судя по всему, захлебнулась… Залесье было каменной равниной, диким краем, поросшим частолистом. Никаких «провалов» или «расщелин» там не было отродясь.
— Здесь на карте — монолитный камень, — сказал Подставка, будто раздумывая. — И ровный, как стол.
— Да, — согласился Варан.
— Наша доблестная стража намеревалась выкурить бунтовщиков из пещер на равнину и перестрелять, как сытух. Гордин Золотые Крылья самонадеянно повел звено над самой землей, ожидая, вероятно, что от одного вида боевых крылам у мерзавцев повалится оружие из рук. Но оружие не повалилось; более того, в самом центре равнины невесть откуда взялись глубочайшие разломы, слегка прикрытые кустиками. Гордин, чья спесь несколько, гм, превзошла его мастерство полководца… не счел эти «кустики» достойными внимания — кто может спрятаться в двухлетних зарослях частолиста, какая такая засада?
Подставка сделал паузу. Человек-ноша содрогнулся в руках удерживающего его Рыжего.
— Их перебили, Вараша, — сказал Подставка. — Расщелины были полны лучниками, как саможорка икрой. Птицы валились одна за другой, истыканные, будто подушечки для иголок. Гвардейского звена больше нет — почти никого не осталось…
Гордин захрипел. Розовая слюна с новой силой покатилась по его подбородку.
— Забирай, — велел Подставка.
Рыжий подхватил обмякшее тело бывшего полководца, и через несколько секунд в комнате опять были только Подставка и Варан. И запах крови.
— Дать тебе последнее слово? — тихо спросил Подставка. — Или сразу — на плаху?
Варан медленно вернулся на свое место. Уселся в кресло, покрытое шкурой донного дракона. Разгладил карту на колене.
Подставка ждал, запрокинув голову, раздув огромные ноздри.
— Ваша Незыблемость, — все так же медленно сказал Варан. — Первым, кто нанес Залесье на карту, был бродяга по прозвищу Масляный Крюк. Каракули его не сохранились, но по личному приказу наместника Лесного удела была снята копия… Наместник — не нынешний, а еще тот, прежний — вел бесконечную борьбу с разбойниками, гнездящимися в Чаше. Время от времени среди протоколов допросов появлялись весьма подробные землеграфические описания… Все они — или большая часть — сохранились в императорском архиве. Ни одно из них не противоречит тому, что я видел своими глазами.
Ноздри Подставки задвигались быстрее.
— Моя собственная карта, — продолжал Варан, преодолевая внезапную обморочную слабость, — всего лишь закрепляет на бумаге единственную правду: в Залесье, именуемом также Чашей, полным-полно обжитых бунтовщиками пещер — но по краям, в холмах, у основания гор. В центре, на равнине, никогда не было ни оврагов, ни щелей, ни скальных разломов. Это все, что я могу вам сказать.
Белые и синие светильники, горевшие вдоль стен, заключали комнату в бледное ожерелье света. Подставка молчал, не сводя с Варана ноздрей.
Варан вдруг вспомнил Лику. Испугался участи, которая ее ждет. Если я только выберусь из этой переделки, подумал Варан, я что-нибудь для нее придумаю. Какой-нибудь путь к отступлению — домик купить на ее имя… Выправить бумагу, что она-де сама себе хозяйка и может жить как внутри двух кордонов, так и за их пределами…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});